Юлия.

Она не была красавицей. Стройная, высокая, чуть выше меня, она всегда казалась мне девушкой себе на уме. Познакомил нас Олег. Какое-то время мы осторожничали, присматривались друг к другу. Потом был корпоративный вечер. А если выражаться точнее – пьяная вечеринка. Джин-тоник, пиво, водка – набор стандартен. Нет, по трезвому я никогда не затащил бы ее в постель. Я всегда сторонился таких дам. Они могут стать хорошими собеседниками, с ними приятно посидеть в баре, выпить кружку-другую пива, а то и выкурить травки, рассуждая о высоких материях, ведя беседу на сленге псевдокультурной интеллигенции, где смешиватся несовместимое: Фрейд, Пелевин, Толкиен, Антониони и Шнуров.

Но в постели… В постели такие дамочки, доводят мужчин до исступления, требуя невозможного. Эротоманки, кончающие лишь под жесткое немецкое порно. Увольте! В итоге, одного раза нам хватило за глаза, по крайней мере, мне. Утро принесло лишь недоумение и позднее раскаяние, а также вечный вопрос: «Зачем это было нужно?»

Я знал, что у Юлии растет дочь. Правда, судя по Юлиному образу жизни, воспитанием девочки занимались бабушка с дедушкой. Мама появлялась лишь иногда, являясь спонсором, а не родителем. Сама же Юлия плавно витала где-то между курсами трансидентальной медитации и психологическими семинарами. Где и как Юлия встретилась, а потом рассталась с мужем, я понятия не имел. Впрочем, этот вопрос меня никогда особо и не интересовал.

Когда же мы с Олегом открыли свое дело, мои колдовские занятия перешли на новую стадию. Я уже не мог в одиночку справляться с ролью

проводника

, и мы пригласили Юлию на работу, как человека посвященного в ряд наших тайн, человека не способного в случае ссоры навредить бизнесу, однако достаточно опытного; чтобы можно было на него положиться. Естественно, она, впрочем, как и остальные, за исключением пожалуй Олега (он если и не знал наверняка, то догадывался о многом), не подозревала о моей роли

проводника

, ничего не знала о существовании Тогота, о лишних дверях в моей квартире и еще об очень многом.

Мне неизвестно, какая роль была ей отведена в этих трагических событиях, но уверен, не последняя, часть ее вины в случившемся тоже есть.

Но сейчас она лежала на дороге, в луже крови, и мне было безумно жаль несчастную…

* * *

Юлия лежала, жадно ловя ртом воздух. Кровавые пузыри вздувались в уголках ее рта, из глубоких ран обильно сочилась кровь. От вытекшей глазной жидкости и крови веки слиплись. И только склонившись над ней, я заметил, что обе руки ее вывернуты под неестественным углом.

– Потерпи, – пробормотал я, и произнес заклятие, снимающее боль. Не знаю, насколько оно подействовало, однако дыхание несчастной стало более размеренным.

Тогда я вернулся к мужчине. Тот был мертв. Судя по пятнам машинного масла на руках и одежде – водитель. Он погиб сразу – посреди лба у него темнело пулевое отверстие. Значит, мои противники вооружены. И они полагаются не только на колдовство, но и на современное оружие. Хорошо… В том, что их несколько, я не сомневался.

Однако стоило расспросить Юлию. Я вновь подошел к ней и постарался напрячь все свои телепатические силы. То, что я с легкостью ментально общаюсь с Тоготом, ни о чем не говорит. В телепатии я не силен, и даже самые мощные заклятия делают меня едва восприимчивым, в то время как многие, тот же Олег, могут с легкостью общаться с нужными людьми за много сотен километров. Тем не менее, мне необходимо было узнать, что же тут произошло. Я как можно ниже склонился над умирающей, коснулся пальцем раны, и почувствовал, как она вздрогнула. В какой-то миг мне показалось, что контакт установлен. Между нами словно пробежала искра. Юлия расслабилась, поняла, что я рядом и теперь все будет хорошо.

– Это Артур… Что случилось? – медленно произнес я.

– Они напали, – едва слышно прошептала она. А может, это были всего лишь ментальные вибрации? – Они напали, когда мы остановились. Они… Когти…

Ну, то, что ее тело рвали когтями, я и так видел.

– Артур, что со мной? Что с глазами… Я не чувствую рук…

– Кто на тебя напал? – спросил я. – Скажи, кто это был? Нечисть?

Не знаю, что я имел в виду под словом «нечисть». Скорее нужно было сказать «твари другого мира».

Юлия молчала. Казалось, я слышу удары ее сердца, ощущаю пульсацию крови. В любое мгновение она могла умереть, а я так и остался бы в полном неведении. Я попытался максимально сконцентрировать, и на мгновение мне показалось, что я различил черные плащи «горгулий». Содрогнувшись всем телом, я отпрянул.

– Они были в черных плащах… – вновь заговорила Юлия. – Чудовища… Кошмар… – она еще что-то бормотала, но ее слова слились, превратившись в невнятное бормотание. Можно было разобрать лишь отдельные звуки, которые никак не хотели складываться в слова.

Однако главное я узнал: кто-то наслал на нас «горгулий». Кто-то открыл врата и впустил их в этот мир, натравив на нас. Неужели в Питере есть еще один

проводник

? Вряд ли. Тогот бы знал об этом. Но сейчас размышлять времени не было.

Быстрыми движениями я обшарил карманы мертвого водителя. Ничего. А я-то надеялся найти у него какую-нибудь квитанцию, а еще лучше накладную на товар. Видимо, документы остались в машине. Выйдя на дорогу, я огляделся. Да, тут не имело смысла ждать попутки. Видимо, придется идти пешком до ближайшего шоссе. Только в какую сторону? Я решил действовать наобум. Груз, скорее всего, уже не вернуть. Контора накрылась. По крайней мере, мне понадобится довольно много времени, чтобы «отмыться», и когда я снова займусь «перевозками», – неясно. Но навестить Озерный монастырь необходимо. Зарывать топор войны еще рано, я, можно сказать, его только откопал.

Тяжело вздохнув, я повернулся, вскинул «вальтер». Пуля вошла Юлии точно между глаз, точнее между глазными впадинами. Тело девушки дернулось.

* * *

Горгульи.

Впервые я столкнулся с ними давным-давно.

В тот раз караван состоял из десяти рабов и пары воинов. Рабы были грязными, едва прикрытыми лохмотьями дикарями; воины – надменными варварами. Они носили средневековые доспехи с высокими плюмажами, хотя у каждого на боку висел пистолет. Даже Тогот не знал их языка.

Появились они в руинах дома на окраине Охты. Этот двухэтажный особняк был предназначен на снос. Внутри грязь, мусор, запустение. А переправить караван мне надлежало на «Корабли» – самую оконечность Васильевского острова, то есть, фактически, провести через весь город. На все, про все у меня было пять-шесть часов. Если бы я не успел, то вся компания зависла бы в нашем мире еще на сутки, а это не устраивало ни их, ни меня.

Самой большой трудностью оказалось заставить воинов разрешить рабам хотя бы частично переодеться. Для этого пришлось снять оковы с несчастных. Кроме того, как я уже сказал, мы друг друга совершенно не понимали. Старший из воинов, что-то гортанно завывал, пытаясь поддерживать видимость порядка. Рабы норовили разбежаться – им совершенно не хотелось оказаться там, куда мы их собирались доставить. Тогот пищал мне в ухо, пытаясь меня вразумить.

В итоге я за бешеные деньги нанял грузовик, объяснив, что у меня иностранные актеры в костюмах с очень дорогим гримом, и что их срочно нужно доставить на другую съемочную площадку. Не знаю, поверил ли мне водитель того грузовика, рассказ мой был шит белыми нитками. Какие съемочные площадки? Ни статистов, ни подсобных рабочих, ни осветителей. Да и выглядели мои «клиенты» слишком натурально. Не бывает столь натурального грима.