«Заклятья стихий — земли, воды, огня и воздуха — это проявления материальных сил. Эти заклинания могут быть чрезвычайно мощными, но, поскольку они — воплощения природных понятий, физические способы обороны могут защитить от них».

«Однако», — Зеллос снова поднял указательный палец, излагая свои мысли, — «воздействующее на разум волшебство и половина боевых заклятий Черной магии атакуют астральное тело противника непосредственно из астрального плана».

«Учитель», — пропищала я, лишь наполовину шутя, и подняла руку. — «У меня есть вопрос».

«Да?»

«Gaav Flare оставляет видимый след из пламени, а Драгон Слэйв может полностью разрушить замок или даже гору. Последний раз, когда я проверяла, замки и горы не были астральными феноменами».

Да, я могу быть немного нахальной, но именно так мне удается ставить людей на уши.

«Ммм», — мурлыкнул Зеллос. — «Я рад, что ты подняла этот вопрос. В случае с Драгон Слэйвом можно увидеть слабый красный луч, пока заклятье устремляется к цели и сталкивается с ней. И языки пламени Gaav Flare, и красный луч Драгон Слэйва можно считать детонаторами заклятья, так сказать».

«Детонаторами?»

«Именно. Получаемая реакция вызывает атакующую энергию из астрального плана для взаимодействия с целью и проявления в этом мире. Если цель неживая, то сила просто проходит сквозь нее, но если мишень — живая, ее ментальная составляющая разрывается в клочья, и вся оставшаяся энергия прорывается в наш мир».

«Конечно», — добавил Зеллос, — «также существуют заклятья вроде Elmekia Lance, которые воздействуют лишь на астрал, но я уверен, что вы раньше замечали это отличие».

Черт! Этот парень был хитер — ужасно хитер. Мне захотелось найти способ записать всю эту информацию.

Я уверена, что если бы здесь был Гаури, то сейчас он бы уже дремал в дальнем углу амбара.

«Можно еще вопрос?» На этот раз спрашивала Амелия.

«Да?»

«Где вы научились всему этому? Даже Гильдии Магов не известно столько об истинной природе волшебства».

Зеллос улыбнулся. Он хитро изогнул брови и дотронулся до губ.

«Дайте я угадаю», — пробормотала я.

«Единственный ответ, который я могу дать», — сказал он, — «это что распространенные в Гильдии Магов взгляды не являются лучшими теориями о магии».

«У меня есть вопрос», — отрывисто бросил Зелгадис.

«У тебя? Ох, для тебя — все, что угодно».

«Ты собираешься сегодня говорить по существу?»

Зеллос улыбнулся. «Ах. Ладно, причина, по которой атакующая магия не может воздействовать на Занаффара, состоит в том, что разум Занаффара полностью закрыт для астрального плана».

Я нахмурила брови. Закрыт?

«У Занаффара есть нечто вроде стены между его физической и астральной составляющими. По этой причине боевая астральная энергия Черной Магии фактически никогда не проникнет в разум или тело Занаффара. Такие заклятья не могут повредить ему».

В амбаре стало тихо. Это были чрезвычайно плохие новости для всех нас.

Зеллос поторопился добавить: «Утешает лишь то, что здесь может быть использована полная наступательная и материальная мощь Шаманской Магии».

Амелия счастливо вздохнула.

«С другой стороны», — признался Зеллос, — «шкура Занаффара по меньшей мере так же эластична, как у Дракона Арка, и, возможно, столь же крепка, как у Дракона Димоса или у Короля Драконов. Одна только его кожа может с легкостью отразить удар Шаманской Магии в пределах человеческих сил».

Амелия снова испустила вздох, на сей раз печальный.

Я не знала, основывалось ли на фактах все то, что рассказал Зеллос, или было просто предположением, но это, безусловно, имело смысл.

«Значит, это правда», — в конце концов сказала я. — «По-настоящему Занаффару может угрожать только Меч Света или что-то вроде этого».

«Это также значит, что мы не можем даже надеяться контратаковать до тех пор, пока Гаури нет с нами». Голос Зелгадиса звучал сердито и устало, словно мы проиграли битву еще до того, как она началась.

«Гаури?» — спросил Зеллос.

«У него есть Меч Света».

Впервые за время своего появления Зеллос действительно выглядел чем-то удивленным. — «Конечно, ты шутишь».

«Черта с два», — огрызнулась я. — «Мне незачем было бы ошиваться в темноте, прячась в зловонных амбарах, и трепать себе нервы ожиданием, словно дура, по какой-либо другой причине». Я вздохнула с потерянным видом.

Мне пришло в голову, что если бы я располагала образцом магической энергии Меча Света, то я могла бы отыскать его через астрал с помощью волшебного кристалла. Но у меня его не было, поэтому я не могла так поступить, и это возвращало меня к самому началу.

Не поймите меня неправильно. Это не значит, что я не пыталась исследовать Меч Света. Но всякий раз, когда я просила Гаури одолжить мне его хотя бы на минуточку, он смотрел на меня, как на сумасшедшую. «Что?» — бывало, говорил он мне. — «Чтобы ты смогла с ним убежать?»

Я что, выгляжу как девица, способная на попытку бегства с чем — то вроде этого?

Не отвечайте на этот вопрос.

Тем временем Зеллос пребывал в своем собственном маленьком мирке. В его голове, казалось, рождался какой-то план, и жрец продолжал озвучивать небольшие кусочки того, над чем раздумывал.

«Ты имеешь в виду, что он… хм, постой… это бы значило…» — Жрец продолжал некоторое время в том же духе, пока, похоже, в конце концов не пришел к какому-то выводу. Глубоко вздохнув, он поднял глаза на нашу троицу.

«Что бы там ни было, боюсь, что не могу больше тратить здесь время. Я пришел только для того, чтобы проследить за вашими достижениями; я должен идти».

Жрец только повернулся к выходу, когда Амелия схватила его за грудки, уцепившись за мантию, и задержала на полпути. Он остановился.

«Гм», — нараспев произнес священник, — «не могли бы вы отпустить мою мантию?»

«Мне просто нечего сказать». — Амелия решительно тряхнула головой. — «Я не знаю, кто вы такой, но здесь бродит на свободе злобный Демонический Зверь! Если вы сделаете хоть одно неверное движение, то не только вам придет конец, но вы поставите нашу миссию под угрозу. Моя интуиция четко и ясно говорит мне не отпускать вас. Только не одного».

Зеллос повернулся ко мне. Я не могла сказать, был ли он озадачен или рассержен; возможно, что и то, и другое.

«Вы не могли бы», — попросил он, — «сделать с ней что — нибудь?» Он указал на Амелию так, словно она была собакой, написавшей ему на ботинок.

«Извини», — сказала я, обнажив зубы в глумливой усмешке. — «Ничего не могу поделать. Такая уж она, абсолютно одержимая самопожертвованием во имя Добра, Любви и Справедливости».

Амелия, теперь будучи полностью на взводе, решительно кивнула Зеллосу.

«Странная она», — заметил Зеллос.

«Да».

Зеллос вздохнул. «Понятно», — прошептал он. — «Сдается мне, веселенькая здесь собралась компания, нетрадиционная».

Я усмехнулась с издевкой, и указала пальцем прямо на него. «Ты здесь единственный, кто нетрадиционен».

«В-вовсе нет!» — заикаясь, ответил Зеллос. — «Со мной все в полном порядке! В полном порядке!»

Его протесты были неубедительны, мягко говоря.

Зелгадис был сыт по горло нашими шуточками. Он отвернулся, и у меня возникло ощущение, что он думает о нас как о скандалящей компании кретинов. У него был этот видок «Я — собираюсь — держаться — подальше — от — этих — кретинов».

«В-во всяком случае, с меня довольно», — взвыл Зеллос. — «Я ухожу!» С этими словами он потопал вон из амбара.

Амелия взвизгнула.

«Амелия!» — рявкнула я, неодобрительно нахмурив брови. — «Почему ты отпустила его?»

Принцесса взглянула на свою руку, пальцы которой все еще были сжаты, затем посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. «Но я не отпускала! Клянусь!»

«Послушай, мы просто не можем позволить ему уйти». — Я поспешила прочь из амбара вслед за жрецом. — «Зеллос! Погоди!»

Снаружи утреннее солнце осветило небо и согрело воздух. На востоке простирались горы, чьи пики были увенчаны снегом. Они сияли персиковым и розовым на фоне яркого синего неба.