- И здесь деньги лежат в основе, - согласился Володя. - Но, по-моему, при способностях Олега из этого неординарного случая славный детективчик  можно сварганить!

- Согласен, - дополнил Гарик. - Я вскрывал труп этого Кокуева. Даже с экспертной точки зрения, случай незаурядный. А если Олег напустит побольше психологизма, достоевщины всякой, то может получиться очень недурно!

- Вы, прямо, выкручиваете мне руки, толкаете на совершение творческого акта. Интересно, а кто платить будет за работу? - попробовал отбиться Зеленский.

- Какой ты меркантильный, Зеленский! - с укоризной сказал доктор Гарик. - Соберем деньги на издание книжки у друзей и знакомых, спонсоров разных. У меня есть приятель, хороший художник, работающий в стиле компьютерной графики. Он совершенно бескорыстно нарисует обложку и картинки обалденные, портрет твой изготовит, где ты находишься в состоянии глубокой задумчивости, обусловленной осознанием несовершенства человеческой природы.

Когда книжка будет готова, то Володя распространит ее по своим милицейским каналам, я беру на себя сотрудников здравоохранения, остальное пустим для реализации по книжным лавкам. Пропиарим по телевизору и в газетах, у меня там есть завязки, помимо тебя, родимого. По крайней мере, окупим затраты, да и тебе, Олег, что-нибудь обломится на пропой души. Плюс слава народная, правда, ограниченная рамками региона!

- Вы так убедительно излагаете, что даже девственницу уговорите переспать с чертом, - одобрительно отозвался Олег, любивший хорошую аргументацию.           

Гарик удовлетворенно обратился к Володе:

- Ну, вот, и зафаловали красну девицу! На неделе заскочишь ко мне, заберешь ксерокопию экспертизы, а потом, найдешь время, встретишься с Олегом, расскажешь ему всю подноготную. И пусть работает!

Олег протестующе замахал руками:

- Я ничего конкретного вам не обещал! Я могу только попробовать!

- Вот, и пробуй на здоровье! Один – вот так попробовал, а потом вошел во вкус и все село перетрахал! - Гарика понесло вразнос. - И каждую неделю будешь перед нами отчет держать, сколько написал. Давайте, по этому поводу вздрогнем!

Для этого Олегу пришлось заказать дополнительную чашку кофе, сыскарь Володя поднял в знак согласия бутылку пива, а доктор Гарик слил в рюмку остатки водки из графинчика. Таким образом, был скреплен устный договор.

Оперативно-следственная группа уже третий час работала в особняке, расположенном на улице имени маршала Жукова, что на северной окраине Элисты. Вызов в дежурную часть городского отдела милиции поступил в восемь утра; взволнованный мужской голос по телефону сообщил, что в доме № 16 находится труп его отца, Кокуева Максима Сергеевича. На вопрос дежурного офицера, кто передал информацию, звонивший представился: сын умершего, Кокуев Хонгор Максимович. Собрать группу в это время не заняло много времени, рабочий день уже начался, и все нужные для выезда сотрудники находились на своих местах. Это вам не глухая ночь, когда один спит беспробудным сном, другого приходится вытаскивать из ресторана, а третий очень долго выходит из квартиры, видимо, не в силах разжать горячие объятия родной любимой супруги.

Каждый был занят своим делом. Участковый шнырял по соседним дворам, выясняя, видели или слышали соседи нынче ночью что-нибудь подозрительное. Сыскарь Володя допрашивал в кухне продавщицу магазина Максима Кокуева под названием «Гиссар». Магазин находился тут же, во дворе дома, большой, с затейливой вывеской над входом; на ней искусно был нарисован горбоносый безрогий баран с шерстью бурого цвета.  По двору угрюмо прохаживался сын покойного, Хонгор, нервно прикуривая сигарету от сигареты, ожидая своей очереди вызова на допрос. Оперативники чертыхались из-за отсутствия снежного покрова; ни во дворе, ни на улице никаких следов не было и в помине. Ученая собака, сначала унюхавшая что-то, сразу за калиткой стала суетливо бегать бессмысленными, суматошными кругами; рядом с ней стоял унылый кинолог, взирая с отвращением на своего четвероногого помощника. Круглощекий криминалист Юра, покусывая кончики усов, с величайшим тщанием, будто рисовал тончайшую акварель, мягкой кистью «снимал» отпечатки пальцев с многочисленных предметов и с мебели квартиры. Тощий судебный медик Гарик совместно со следователем прокуратуры Волшебниковым описывали труп, лежащий на диване в зале.

Хорошо еще, что большое прокурорское и милицейское начальство не нагрянуло. А, то, бывало, понаедет толпа высокопоставленных, позатопчет все следы, надает следователю указаний, от которых у того голова идет кругом, и укатит на своих иномарках, нарушив весь порядок осмотра места происшествия. У него, у начальства, это называется личным вкладом в раскрытии преступления. Слава Богу, в этот раз никто не мешал!

Гарику припомнился старый случай, когда он был еще начинающим экспертом. Тогда, также зимой, только снежной, случилось убийство на улице Ломоносова. Труп мужчины-осетина лежал в спальне дома на собственной кровати, а в груди у него торчал загнанный по самый ограничитель рукоятки нож. Так случилось, что на этот осмотр приехало почти все руководство прокуратуры и милиции, затурканный следователь с испариной на лбу не знал, чьи указания выполнять в первую очередь и терпеливо дожидался отъезда больших боссов, чтобы спокойно, без нервотрепки продолжить работу. Но руководство и не думало покидать место происшествия, и следователь с тоской смотрел в окно на то, как свежевыпавший снег во дворе дома все больше превращался в хорошо утоптанный наст, напоминавший заокеанское ранчо или отечественную кошару после загона скота. Внезапно, добредший до дощатого туалета в глубине двора начальник городского уголовного розыска с нескрываемым торжеством воскликнул:

«А, это что? Посмотрите!».

Рядом с туалетом в глубоком снегу четко и хорошо отобразились  своеобразные следы модельных туфель. Но триумф начальника оперативников был недолгим. Один из высокой свиты попросил его сойти со своего места.

«Так это же следы от вашей импортной обуви, даже рисунок подошвы и набоек совпадают. Вы, видимо, сюда уже заходили до этого?».

Слегка сконфуженное начальство решило, что  посильную практическую помощь оперативно-следственной группе оно уже оказало в необходимом объеме, поэтому можно спокойно ретироваться.   

Во время нынешнего осмотра с Гарика, как тополиный пух, слетели расхлябанность и нарочитая расслабленность; вооруженный сильной лупой, он изучал труп, диктуя протокол следователю, попутно вставляя свои соображения, и комментировал обнаруженные детали.

- Обрати внимание, Валера, - фамильярно обращаясь к следаку, говорил он, - на общий беспорядок в квартире. Потерпевшего мутузили в различных местах комнаты. Кровищи хоть и не много, но разлет значительный

Посмотри на раскрытые дверцы шкафов и выдвинутые ящики комода. Все вещи переворошены. Дотошно искали, мерзавцы!

Покойный Кокуев лежал на спине. Все лицо его было отечным и багровым, сплошь усеянным свежими ссадинами и кровоподтеками; поверхности ссадин слегка кровоточили, когда эксперт дотрагивался до них пальцем в перчатке.

- Типичное самоубийство! - традиционно мрачно пошутил следователь Волшебников. Такие шутки произносились, когда перед глазами была явная насильственная смерть от криминальных причин.

«Юрик! Сфотографируй крупным планом повреждения на лице, - скомандовал Гарик, не обращая внимания на юмор следака. - Да, заодно захвати и верхнюю часть одежды с оторванными пуговицами.

Выдранные с мясом пуговицы валялись на полу рядом с диваном. Тут же лежали клочья скотча.

Ощупав грудную клетку трупа, Гарик бесстрастно констатировал:

- Ребра ходят ходуном. Ни одного живого места, едрена мать! Уверен, поотбивали все внутренности. «Чечердык», наверное, на нем танцевали, - обратился судебный эксперт к следователю Волшебникову. - Не исключено, что это и есть причина смерти. Хотя не будем столь поспешны в своих предварительных умозаключениях.