На берегу моря сидела молодая девушка. Подобно русалочке Андерсена она печально глядела вдаль. Одна за другой тяжелые волны разбивались о прибрежные камни. Один за другим соленые брызги взлетали вверх. Солнце скрылось за горизонтом, а девушка все сидела на своем месте. Ее рыжие пряди освещал свет молодой луны. Волны продолжали соревноваться между собой.

Одна из них выбросила на берег странную вещицу.

Девушка, планировавшая не сходить со своего места как минимум до рассвета, кинула на эту вещицу любопытный взгляд.

"Интересно, что это может быть? - подумала она. - Нет-нет-нет. Никуда я с этого места не сдвинусь. Пусть знают, что со мной нельзя так поступать! Два дебила бросили меня совершенно одну в незнакомом городе и пошли по кабакам шляться..."

"Двумя дебилами" были старшие братья девушки, с которыми она отправилась на летний отдых. Надо сказать, на самом деле ее никто не бросал, и ни по каким кабакам "шляться" никто не ходил. Девушка сама ослушалась наставлений братьев и ушла от фонтана, возле которого должна была дожидаться, когда они, наконец, приобретут карту города. Ушла... и заблудилась. Не найдя дорогу назад, она свалила на них всю вину, вышла к морю и стала ждать, пока ее не найдут. А не двигаться решила, чтобы ее образ "жертвы" был более полным.

- Хотя... - вздохнула девушка. - Ничего же не случится, если я подойду и посмотрю.

"К тому же здесь никого нет, - мысленно добавила она, - и братцы мои ничего не узнают".

Девушка поднялась, отряхнула свою длинную лазурного цвета юбку и подошла к блестящему в лунном свете предмету. Потянув за серебряную цепочку, девушка подняла покрытые тиной старинные карманные часы. Закрывающий механизм был сломан, отчего часы были открытыми, а узорные стрелки остановились на половине пятого.

- Интересная штука... - прошептала девушка.

Девушка и думать забыла о своих братьях и о том, что она собиралась на них обижаться. Все ее мысли были заняты таинственной находкой. Воображение чертило перед ней немыслимые картины...

***

Перед глазами девушки всплыл образ молодого дворянина. Он стоял на том самом берегу, где девушка нашла часы, но только двумя веками ранее. Он стоял, и взгляд его был устремлен в морскую даль.

Внезапно его окликнул подошедший сзади молодой человек.

- Ты все еще здесь, друг мой? - спросил он.

- А где мне еще быть? - с грустью вздохнул дворянин.

- Быть может, вернешься? Твоя матушка, наверняка, волнуется.

- Моя матушка не волнуется ни о чем, кроме посещения светских раутов.

- Как пожелаешь, - развел руками в стороны друг. - Но позволь спросить, сколь долго ты еще собираешься украшать своим присутствием пейзаж?

- Сколько потребуется.

- Скажу прямо, у тебя это плохо получается. Вот был бы ты рыжеволосой красавицей...

- Не соизволил бы ты удалиться? - огрызнулся дворянин. - Позволь побыть в уединении.

- Как знаешь, - ответил друг. Ему было неприятно видеть своего всегда веселого товарища в столь удрученном состоянии, но хотя бы как-то сгладить страдания он не мог.

На смену другу проведать стоящего на морском берегу дворянина пришла молодая девушка.

- Я знала, что найду тебя здесь, - мягко сказала она.

- Здесь мы впервые познакомились, - холодно ответил он.

- Давно это было... - задумалась девушка.

- Три года два месяца и один день.

- У тебя хорошая память.

- Не то, что у Вас, - дворянин посмотрел в глаза девушке, после чего отвел взгляд в сторону.

- Если ты о том обещании, то...

- Не стоит, - ответил дворянин. - Желаю вам счастливо сыграть свадьбу и прожить остаток дней своих в мире и согласии.

С этими словами дворянин достал из нагрудного кармана часы, ее подарок, размахнулся и бросил их в морские воды. Он повернулся спиной к своей бывшей возлюбленной и большими шагами направился прочь. Прочь от берега, от девушки и от воспоминаний.

***

Рыжеволосая фантазерка даже расплакалась, так ей было жалко воображаемого дворянина. Она не знала, и не могла знать о том, что вскоре ее найдут братья. Что, увидев ее слезы, они будут извиняться так, будто бы произошедшее с ней этим утром их вина. Как и о том, что на самом деле часы хранят совсем другую историю.

***

Эти часы ее бабушке подарил ее дед. Ему же они достались в наследство от прадеда, который привез их из Франции во времена наполеоновской кампании. Сейчас же она хотела подарить эти часы своему возлюбленному.

- Пусть эти часы оберегают тебя, - сказала она, отправляя его на фронт.

- Я с триумфом вернусь, когда мы разгромим этих австро-венгров и их Тройственный союз! - усмехнулся молодой офицер Императорской Армии. Но даже эта усмешка не могла обмануть его любимую: она-то ясно видела, как он волнуется.

- Я буду ждать тебя, - дрожащим голосом прошептала она. - Сколько бы ни пришлось.

- Уверяю тебя, - он мягко провел рукой по ее волосам. - Это будет не долго.

Это был 1914 год. В 1915 году молодой офицер получил ранение, не опасное для жизни, но не дающее возможности участвовать в дальнейших сражениях.

Он вернулся домой.

Каково было его горе, когда он узнал, что его любимая умерла от лихорадки незадолго до его возвращения!

Единственным напоминанием о ней служили написанные ее изящным почерком письма, да часы, которые остановились на отметке в половину пятого. Говорят, что это был час, когда она умерла.

Время шло. В 1917 году страну захлестнула революция. Несмотря на то, что он был дворянином и офицером Императорской Армии, мужчина поддержал восставших рабочих и крестьян. Российская Империя стала именоваться Советской Россией, а спустя полгода РСФСР.

Революция, изменившая его страну, не изменила ход его жизни. Как и прежде по вечерам спускался он к морскому побережью, чтобы предаваться воспоминаниям о давно покоящейся на небесах возлюбленной. Сколько бы дней, недель, месяцев, лет не разлучало их, чувства были все также сильны.

Началась гражданская война.

Поскольку участие в революции не смогло никак заглушить боль потери любимой, в гражданской войне он участвовать не стал. Как обычно сидел он на морском берегу, когда трое здоровенных мужланов, именующих себя доблестными красноармейцами, раззадоренные разграблением одной барской усадьбы, обратили свой взгляд на него.