Надо сказать, именно это деление на два списка, на две серии культур — сложившихся и оборванных в своей жизни, в своей истории — позволяет мне резко спорить с Тойнби и всеми, кто теперь злоупотребляет термином «цивилизация», потому что каждая сложившаяся культура отстроила и свою цивилизацию, но не-сложившиеся культуры цивилизаций не отстроили, не успели. Я не согласен и со Шпенглером, что создание цивилизации — конец, гибель культуры. Однако можно согласиться с тем, что культура формирует собственную цивилизацию не сразу, а начиная с определенного момента. Культура всегда старше.

Тойнби ввел в оборот и несколько интересных категорий, таких, как «Уход и Возврат», «Вызов и Ответ», которые представляют интерес не только для ученого-гуманитария, но и для действующего политика, чиновника.

Категория «Уход и Возврат». Она наблюдается часто в истории религий. Когда возникает религиозная система, сначала ее адепты подвергаются гонениям. Тогда они уходят на периферию своего культурного региона или даже куда-нибудь за его границу, чтобы, обретя известность и силу, вернуться в новом качестве. Так, первые последователя Мухаммеда были вынуждены бежать из Мекки в христианский Аксум (Эфиопию).

Категория «Вызов и Ответ». Некое общество, некая культура, некий народ живут более или менее спокойно, и это может привести даже к частичной деградации. Но тут-то они получают «Вызов» (идейный, материальный, военный, наконец), что приводит к консолидации и цивилизационному «Ответу». «Ответ», как и «Вызов», может быть любым, в т. ч. и военным, но во всех случаях он приводит к консолидации народа и социальному движению. Например, швейцарские горцы ничем не обещали будущую монолитную и процветающую Швейцарию. Однако угроза со стороны герцогства Бургундского привела к образованию Швейцарского союза. Швейцария достаточно заметна в истории, а повинен в этом только «Вызов», полученный швейцарцами. Кстати, это интересно и для нас, потому что, с позиции Тойнби, русские сейчас получили серию «Вызовов», которые трудно не заметить.

Единственная серьезная попытка пересмотреть цикличное представление об истории была предпринята еще одним немецким философом Карлом Ясперсом (1883-1969). Ясперс сделал одно необычайно любопытное наблюдение. Он нашел осевое время — эпоху, когда в удаленных друг от друга и никак не связанных между собой регионах одновременно возникают религиозно-философские системы, проявляющие интерес именно к человеку, к личности, а не к государству или обществу и уж тем более не к массе. Осевое время исторически короткое (всего два века): VII-VI вв. до н. э. Ясперс указал, что это — время зарождения греческой философии, время великих пророков Ветхого Израиля, время жизни Сиддхартхи Гаутамы, т. е. первого Будды (мы обычно говорим просто «Будда»), и время, когда сложились крупнейшие религиозно-философские системы Китая — конфуцианство и даосизм. Можно добавить, что это еще и время жизни Заратуштры — великого религиозного учителя и реформатора Ирана. Из своего наблюдения Ясперс сделал основной методологический вывод: старый просвещенческий эволюционный процесс в виде одной линии он заменил ветвящимся деревом, сохраняющим тем не менее единое направление к прогрессу.

За пределами академической науки представления о циклах и регионах культур получили в XX в. неожиданное развитие в творчестве ряда выдающихся литераторов, избравших мифологическую форму повествования. Прежде всего, это русский мистический поэт Д. Л. Андреев, который назвал регионы «метакультурами» и включил в них, помимо реального пространства, вышестоящие «просветленные слои» и нижестоящие «слои демонические». Андреев перечислил 19 метакультур (у Тойнби их 21), добавив еще 15, трагически не получивших развития. Кстати сказать, Данилевского и Шпенглера Андреев читал, но Тойнби не мог знать ни при каких обстоятельствах. Другими примерами могут быть названы книги знаменитых английских писателей-мифологов Дж. Р. Р. Толкиена («Властелин колец» и «Сильмариллион») и К. С. Льюиса («Хроники Нарнии»). Оба они были выпускниками Оксфорда, известными филологами, знатоками мифологических систем.

После всех этих гигантов осталось провести только одну четкую границу — границу между культурой региональной (я же пользуюсь термином «великая культура») и культурой национальной, которая является одной из ее составляющих. «Великая культура» — это культура, объединяющая несколько культур национальных. Термин аналогичен «культуре» Шпенглера, «цивилизации» Тойнби, «культурно-историческому типу» Данилевского и «суперэтносу» Гумилева. Границу эту оказалось возможным провести лишь тогда, когда появилась этнологическая теория Льва Николаевича Гумилева (1912-1992).

• Этнология и этнография

• Категория «этнос»

• Пассионариость

• Возрасты этноса

  1. Фаза пассионарного подъема

  2. Акматическая фаза

  3. Фаза надлома

  4. Фаза инерции

  5. Фаза обскурации

  6. Гомеостаз

Этнология — наука об этносе. До Л. Н. Гумилева существовала этнография — историческая дисциплина, изучающая материальную и духовную культуру народов — наука солидная, но чисто описательная, по сути — фактологическое описание культурно-цивилизационной истории человечества. Догумилевская этнография была в состоянии допастеровской медицины: лечить более или менее умели, причины же болезни никто не знал. Так как в середине прошлого столетия этнография находилась в почти зачаточном состоянии, а сравнительное языкознание становилось настоящей наукой, сделав блестящие успехи (в это время работали В. Гумбольдт, А. А. Потебня и многие другие выдающиеся лингвисты), произошла досадная подмена: вместо истории народов стали изучать историю языков. У этнографии своей теории не появилось — подставили теорию сравнительной лингвистики. Полагаю, что это бессмысленно, а иногда и небезопасно. Обратимся к примерам.

Несомненно существуют народы, говорящие на тюркских языках. А существует ли единство тюркских народов? Достаточно посмотреть на различные тюркоязычные народы, чтобы убедиться, что это не так. Это не так в расовом отношении, потому что большинство тюрок — умеренные монголоиды с очень слабо выраженными монголоидными чертами (скажем, туркмены). Но есть тюрки — чистые европеоиды (например, чуваши) и есть тюрки — чистые монголоиды (якуты и, тем более, тувинцы). Их внешний облик свидетельствует, что эволюция языков шла одним путем, а эволюция этих народов — совершенно другим. Однако сравнение можно провести не только на расовом уровне, но и на религиозном. Большинство говорящих на тюркских языках — мусульмане (правда, разные мусульмане: и сунниты, и шииты), тогда как чуваши — православные христиане, следовательно, всегда будут вместе не с другими тюрками, а с другими православными. Тувинцы же — северные желтошапочные буддисты (ламаисты), и у них единство будет с буддийскими народами, а не с мусульманами-тюрками.

Т. е. представление о тюркском единстве, к которому так стремятся сейчас некоторые деятели в нашем государстве и особенно в Турции, не основывается ни на реальной этнической общности, ни на религиозно-культурной базе, а следовательно, представляет собой теорию искусственного племенного единства, т. е. нацизм. Мусульманское единство органично, и ничего негативного в нем нет. Исламский фундаментализм в некотором смысле тоже закономерен и органичен. А вот пантюркизм — это нацизм.

Посмотрим на другую группу языков — индоевропейскую (или арийскую). Индоевропейские языки — самая большая группа языков в мире. На этих языках говорит большинство людей на планете. Кроме того, лишь индоевропейцы живут на всех континентах. Однако они могут исповедовать христианство, ислам (как в Иране), индуизм (как в Индии), а в расовом смысле достаточно сравнить облик обитателя Северной Индии и норвежца, чтобы увидеть абсолютную их несхожесть. Следовательно, и здесь языковая группа есть, а этнической общности нет. Забвение того, что лингвистика имеет одни закономерности, а этнология — другие, в частности, привело и к возникновению расовой теории германского нацизма.