— Я так полагаю, это чистая случайность, что в вашем списке одни аквилонцы, — с усмешкой сказал Ланарис, придерживая свою фуражку, которую, того и гляди, норовил снести поток воздуха от крыльев приземляющихся самолётов.

— И, тем не менее, вы должны согласиться, они прекрасно подходят, — ответил надменным голосом человек с погонами лейтенанта, стоявший рядом с диктатором.

Три самолёта медленно опустились на землю, взмахивая крыльями всё медленней и медленней, пока те окончательно не приняли устойчивое положение. На землю быстро опустились лестницы, по которым одновременно спустилось около десятка человек. Четверо из них были одеты в форму офицеров воздушного флота, на остальных была штатская одежда. Судя по всему, они были учеными из академии, прибывшими сюда с континента.

— Отряд, стройся, — раздался зычный голос Валенрода.

Лётчики быстро построились. К ним подошёл диктатор, заложив руки за спину. Рядом с ним, на шаг позади, шёл Адриан.

— Я думаю, что вам не нужно объяснять кто я, вы это и так знаете. Вам уже рассказывали об основных аспектах вашей миссии, но я повторю. Вы зачислены в первый отряд космонавтов. Вашей задачей является отправка к планете, именуемой Антитерра, для изучения условий на её поверхности и установления степени её пригодности для колонизации. Вашим непосредственным командиром назначается лейтенант Валенрод. Со всеми имеющимися у вас вопросами обращаться к нему.

— Вольно, — скомандовал Адриан.

Диктатор повернулся к Валенроду и кивнул головой в сторону.

— Я должен познакомить вас с ещё двоими членами экипажа, — произнёс Ланарис. — Милейшие люди, ты с ними сработаешься.

К ним подошли два человека в штатском, обоим было примерно по тридцать — тридцать пять лет.

— Знакомьтесь, Ларстен Семерстод, астрофизик, и Альстер Меернод, биолог. Оба профессора академии наук Лавразии, — произнёс Ланарис.

— Вы тоже аквилонцы? — спросил удивлённым голосом Адриан, пожав профессорам руки.

— Разве это имеет значение? — произнёс астрофизик, глупо улыбаясь.

Ланарис наклонился и шепнул на ухо Адриану.

— Зная тебя, я боялся, что ты устроишь на корабле чистку по национальной принадлежности.

— Чистку? На моём корабле? Много чести. Если что, за шкирку и за борт, — так же шёпотом ответил Валенрод.

Диктатор рассмеялся.

— Иди со своими людьми, если что будут спрашивать, разъясняй, скрывать теперь нечего, — произнёс Ланарис.

Валенрод пошёл в сторону, знаком показав лётчикам идти за ним. Лётчики тут же очутились у него за спиной. Они ещё осматривались по сторонам, удивлённые видом столь гигантского сооружения. Особенно их привлекал огромный холм, почти гора, вершина которого была будто срезана, а на ней виднелся огромный зловещий силуэт предмета, похожего на поставленную вертикально сигару. Туда вела дорога, по которой в обе стороны то и дело проезжали грузовики и автоцистерны, наполняя воздух грохотом и гулом моторов.

— Что это за место, командир? — спросил один из лётчиков.

— Месселейн, крупный остров недалеко от западного побережья Лавразии, на котором находится одноимённый космодром, — ответил Валенрод.

— Значит всё правда, Антитерра? Нас хотят отправить в космос?

— Разве Его превосходительство когда‑нибудь врал.

— А почему именно мы, — спросил другой лётчик, — во всей Лавразии не нашлось никого, представляющего меньшую ценность для общества?

— Если всё пройдёт успешно, Вегрейт, не найдётся никого, кто принёс бы большую пользу для общества.

— Говорите откровенно, — спросил третий пилот. — Мы смертники?

— Не совсем.

— То есть?

— Определённый шанс вернуться живыми у нас всё‑таки есть, причём возможно очень даже немаленький.

— Он хотя бы больше, чем один из семи, — усмехнувшись, спросил четвёртый, самый молодой из лётчиков.

— Разумеется.

— Ну, в таком случае это всё равно, что сыграть в аквилонскую рулетку.

— Ты собрался играть, зарядив шесть патронов? — спросил его Вегрейт.

— Шесть патронов, — Валенрод наигранно усмехнулся. — Истинные профессионалы заряжают все семь.

Адриан был уверен в своих людях. Не сказать, что он пошёл бы с ними на край света, что они были ему как братья, но, по крайней мере, он знал, что от них ожидать. Он знал, что его люди не дрогнут и не ударят в спину, а потому был спокоен. Ларс Мальстон, Август Вегрейт, Крайт Сейнод и Мартин Ольрис, которого все звали 'Кудрявым' по понятной причине. В том, что лётчики пройдут медкомиссию, у Валенрода сомнений не было. Вопрос был только в Ланарисе. Впрочем, раз он согласился на условия Адриана, значит, ему было плевать на тех, кто полетит, не считая самого Валенрода. А значит, заградотрядовцев или кого‑нибудь в этом духе диктатор подсылать не собирался. Это одновременно и радовало и пугало Адриана. Радовало потому, что какой‑либо серьёзной двойной игры здесь нет. Пугало потому, что, похоже, у него развивалась паранойя, хотя это и неудивительно в нынешнее время.

Оставшиеся два дня до старта пролетели достаточно быстро. Двое учёных, которые должны были лететь вместе с экипажем Валенрода, почти не появлялись, пропадая где‑то на совещаниях. Людей Адриана вместе с их командиром ещё раз проверили медики, хотя, разумеется, не так тщательно, как в прошлый раз, без центрифуг и каруселей, описывающих полный круг.

В день запуска космонавтов, наконец, доставили на вершину холма, где располагалась пусковая установка. На них надели особые костюмы, походившие на комбинезоны, только были они сделаны из более плотного и толстого материала. Диктатор лично провожал экипаж. Он жал им руки, хлопал по плечам, поддерживая на лице улыбку, хотя было видно, что внутри у него всё трясётся:

— Я помолюсь за вас, — сказал он Валенроду, пожимая ему руку.

— Благодарю вас, Ваше превосходительство, но зная вашу праведность, — Адриан цокнул языком, — думаю, не стоит.

Тем не менее, Ланарис перекрестил командира, и уже когда тот повернулся к нему спиной и зашагал вместе с остальными к ракете, крикнул вдогонку:

— И помните, лейтенант, Аквилонцы оставляют за собой только друзей.

Валенрод, не останавливаясь, повернул голову и удивлённо посмотрел на диктатора.

Огромная ракета, выкрашенная в белый цвет, с республиканским гербом на корпусе почти у самого верха, блестела на солнце. Высотой с сорокаэтажный дом, она не давала не единого повода предполагать, что вот — вот оторвётся от земли и с невероятной скоростью понесётся за горизонт.

Но через несколько минут, выпустив столпы огня, огромный корабль, постепенно разгоняясь, полетел в небо. Через несколько минут все в центре управления и на смотровой площадке уже аплодировали. Экспедиция к Антитерре началась.

'Девяносто первый день экспедиции. Бортовое время 15:00.

С приближением нашего корабля к Антитерре всё отчётливей можно различить очертания континентов и океанов. Помимо всего прочего, при наблюдениях с борта корабля заметно, что на поверхности материков преобладают зелёные и коричневые цвета, не считая белых полярных шапок. Таким образом, уже сейчас я могу сделать предположение, что данная планета не только пригодна для жизни, но и заселена сложными многоклеточными формами жизни, как это назвал наш штатный биолог, который, впрочем, настроен пока скептически, если не сказать пессимистически.

Проведение высадки на поверхность планеты планируется мною как командиром экипажа в ближайшие сутки, сразу, как только корабль перейдёт на околопланетную орбиту. Должен признать, что в данный момент меня переполняет гордость оттого, что именно представителям великой аквилонской нации предстоит сделать первые шаги в этом таинственном, неисследованном и скорее всего опасном мире.

Младшие лейтенанты Мальстон и Сейнод крайне тяжело восприняли необходимость остаться на головном корабле и ожидать возвращения экспедиции на орбиту, но как истинные аквилонцы они беспрекословно подчинились приказу. Наш штатный астрофизик Семерстод, похоже, оставил свои попытки найти объяснение невероятной, по его словам, устойчивости системы Терра — Солнце — Антитерра или, по крайней мере, перестал втягивать в свои поиски остальных членов экипажа, которые до сих пор не могут понять, почему данная система вообще должна быть неустойчивой.