Майор покачал головой.
— Это противоречит всей моей подготовке. Как иметь дело с человеком, если у тебя нет на него досье? Это невозможно.
Келп пожал плечами.
— Ничего не знаю. Дортмундер сказал, чтобы я получил деньги за неделю.
— Это уже вторая неделя, — заметил майор.
— Верно.
— Когда вы приступите к операции?
— Мы не сидели сложа руки, и вам это известно. Мы каждый день ходили в «Колизей» и каждый вечер занимались составлением плана. Мы заработали эти деньги.
— Я не упрекаю вас, — сказал майор, хотя было очевидно обратное. — Только я бы не хотел, чтобы это продолжалось слишком долго.
— Приготовьте нам всё необходимое по списку, — заявил Келп, — и вы получите изумруд.
— Хорошо, — сказал майор. — Вас проводить?
Келп бросил тоскливый взгляд на биллиардный стол.
— Вы не возражаете? Я уже примерился к двенадцатому, а после всего-то останется два шара.
Майор, казалось, был откровенно удивлён и раздражён.
— О! Ну хорошо. Давайте.
Келп улыбнулся.
— Спасибо, майор.
Он взял кий, загнал двенадцатый, загнал четырнадцатый и от двух бортов закатил пятнадцатый.
— Ну вот, — вздохнул он и положил кий.
Майор проводил его к выходу, и Келп ещё десять минут ловил под дождём такси.
Нью-Йоркский «Колизей» находится между Восточной Пятьдесят восьмой и Восточной Шестидесятой улицами, прямо на площади Колумба. Частный сторож в синей униформе днём и ночью дежурит позади застеклённых дверей запасного выхода.
В конце июня, в пятницу, около трёх часов двадцати минут утра Келп, одетый в светло-бежевый плащ, шёл по Восточной Шестидесятой улице, когда как раз напротив входа в «Колизей» с ним сделался припадок: его стало дёргать, он упал на тротуар и забился в конвульсиях.
— Ой, ой… — несколько раз крикнул он хриплым и не очень громким голосом.
Никого поблизости не было — ни пешеходов, ни машин. Сторож сквозь стекло двери увидел Келла перед его падением. Тот шёл спокойно и уверенно, совсем не как пьяный. Сторож мгновение колебался, беспокойно нахмурив брови, но конвульсии Келла, казалось, усилились, и сторож в конце концов открыл дверь и быстро направился к нему, чтобы оказать помощь. Он присел около Келла на корточки, положил руку на его вздрагивающее плечо и спросил:
— Эй, приятель, могу я вам чем-нибудь помочь?
— Да, — ответил Келп, прекратив биться, и сунул под нос сторожу кольт тридцать третьего калибра. — Ты можешь очень медленно встать и держать руки так, чтобы я их видел.
Сторож встал, держа руки на виду у Келла, а из машины, стоявшей на другом конце улицы, появились Дортмундер, Чефуик и Гринвуд, одетые как охранники.
Келп поднялся, и четверо мужчин поволокли сторожа в здание.
Они связали его и бросили в конце коридора. Келп снял свой плащ, под которым тоже была форма, и вернулся к двери, где и остался стоять на страже. Между тем Дортмундер и двое других ожидали, глядя на часы.
— Он опаздывает, — сказал Дортмундер.
— Ничего, будет, — сказал Гринвуд.
У главного входа находились два сторожа. В этот момент оба они наблюдали за автомобилем, который появился внезапно и теперь мчался прямо на дверь.
— Нет! — закричал один из сторожей.
За рулём автомобиля, украденного в то утро, сидел Стэн Марч. На машине были другие номерные знаки; произошли и ещё кое-какие изменения.
В последний момент перед столкновением Марч выдернул чеку из бомбы, толкнул дверцу и выпрыгнул из машины. Он упал и покатился, причём продолжал катиться в течение нескольких секунд после удара и взрыва.
Столкновение было великолепным. Машина влетела на широкий тротуар, с силой ударила в застеклённые двери и, оказавшись наполовину внутри, превратилась в пылающий факел.
Через несколько секунд огонь достиг бензобака, что произошло благодаря внесённым Марчем изменениям, и взрыв выбил остатки стёкол, уцелевших при ударе.
Никто в здании не мог не услышать прибытия Марча. Дортмундер и другие, услышав взрыв, обменялась улыбками и двинулись вперёд, оставив Келла охранять двери.
Их появление в зале было не простым делом. Им пришлось пройти много коридоров и две лестницы, прежде чем они, наконец, открыли одну из тяжёлых металлических дверей в зал экспозиции на втором этаже. График движения оказался верным — ни одного сторожа не было видно. Все они находились у главного входа, возле горящей машины.
Несколько человек окружили Марча, голова которого лежала на коленях у одного из сторожей. Он явно находился в шоковом состоянии, вздрагивал и бормотал: «Он больше не поворачивается… Больше не поворачивается…» И при этом шевелил руками, будто старался свернуть руль. Другие сторожа столпились вокруг горящей машины, на все лады обсуждая редкостное везение этого счастливчика, в то время как по крайней мере четверо других висели на разных телефонах, вызывая врачей, полицию и пожарников. Внутри здания Дортмундер, Чефуик и Гринвуд быстрыми бесшумными шагами направлялись к экспозиции Акинзи. В полумраке, нарушаемом лишь тусклым светом дежурных лампочек, изощрённые украшения, боевые костюмы и дьявольские маски казались куда более выразительными, чем днём, при скоплении людей. Придя на место, они немедленно принялись за работу.
Нужно было открыть четыре замка, тогда стеклянный куб снимался.
Чефуик принёс с собой большую чёрную сумку — из тех, что популярны у сельских врачей, — и извлёк оттуда Множество замысловатых инструментов из тех, что сельские врачи в жизни своей не видели. И сразу же набросился на замки.
Первый занял у него три минуты, остальные — всего четыре минуты. И всё же эти семь минут тянулись очень долго… Зарево внизу побледнело, шум стихал; скоро сторожа вернутся на свои места. Дортмундер с трудом удерживался, чтобы не торопить Чефуика.
— Всё! — хрипло выдохнул Чефуик.
Стоя на коленях у последнего взломанного замка, он быстро убирал инструменты в свою сумку.
Дортмундер и Гринвуд встали у противоположных сторон куба. Он весил около ста килограммов и был абсолютно гладким, не ухватить. Им пришлось прижать ладони к углам и так поднять его. Дрожа от напряжения и покрываясь крупными каплями пота, они смотрели друг на друга сквозь стекло. Едва куб поднялся на шестьдесят сантиметров, как Чефуик скользнул под него и схватил изумруд.
— Скорей! — хриплым шёпотом сказал Гринвуд. — Скользит!
— Не оставляйте меня внутри! — завопил Чефуик, быстро выскальзывая оттуда.
— У меня влажные ладони, — дрожащим голосом пролепетал Гринвуд, — скорее ставь!
— Не выпускай его, ради бога! — взмолился Дортмундер. — Ради бога, не выпускай!
— Не могу… Я не удержу… Он… Куб скользнул по ладоням Гринвуда. Не поддерживаемый с одной стороны, он выскользнул также и из рук Дортмундера и упал на пол.
Он не разбился. Он просто громко стукнулся и задребезжал: БрррууррааНННННГГГпп-нгнги… Снизу донеслись крики.
— Бежим! — заорал Дортмундер.
Испуганный Чефуик сунул изумруд в руку Гринвуда.
— Возьми его, — сказал он, хватая свою чёрную сумку.
Наверху лестницы появились сторожа.
— Эй, вы! — закричал один из них. — Не двигаться, оставаться на месте!
— Разбегайтесь! — крикнул Дортмундер, рванувшись вперёд.
Чефуик побежал налево. Гринвуд побежал прямо.
Тем временем приехала санитарная машина. Появилась полиция. Подъехали пожарные. Полицейский в форме пытался задавать Марчу вопросы, санитар в белом халате просил оставить пострадавшего в покое. Пожарные приступили к тушению огня.
Кто-то достал из кармана Марча бумажник, в котором находились фальшивые документы, положенные им туда полчаса назад. Марч, ещё явно не пришедший в себя, всё время повторял:
«Он больше не поворачивается… Я поворачиваю, а он не поворачивается…»
— По-моему, — сказал полицейский, — вы просто запсиховали. Что-то случилось с рулевым управлением, а вы, вместо том, чтобы нажать на тормоз, нажали на газ. Такое бывает сплошь и рядом.