Быстро пройдя автоматическую регистрацию и обязательную ионно-биологическую очистку, Ричард, наслаждаясь слабой гравитацией, немного нелепо подпрыгивая, вышел в небольшой зал прилета.

Первое, что бросалось в глаза — это почти стерильная чистота по сравнению с земными космодромами и вообще любыми публичными местами, а также почти полное отсутствие рекламы. Сноу не первый раз летал на Луну и знал, что поддержание в чистоте всех помещений на лунных станциях возложено на целую армию небольших многофункциональных дроидов. Вообще на Луне содержание одного человека обходилось очень дорого и поэтому там, где только это возможно, люди заменялись роботами или любыми другими приборами и механизмами. Но сравнивать Землю и Луну по показателям чистоты и опрятности — некорректно. Если суммировать площадь всех, без исключения, помещений, построенных или используемых селенитами на Луне, то она не превысит размеров одного, не очень крупного земного города. Что же касается рекламы, все еще проще: перед кем тут расхваливать свой товар? Перед сотней-другой селенитов? А селениты и без того смотрят гологравизоры с земными передачами, переполненными рекламными роликами. Стоимость же рекламного места на лунных станциях, мягко говоря, зашкаливала. Так что все вполне логично. Исключение составляли лишь товары, специально изготовленные для использования на Луне и приспособленные к местным условиям. Вот для рекламы такой продукции делались значительные скидки.

Ричард закинул дорожную сумку на плечо и огляделся. К нему направлялся темноволосый крепыш среднего роста. Подойдя к Ричи, он остановился рядом.

— Господин Сноу? — прозвучал приятный баритон.

На незнакомце был форменный светлый комбинезон со многими шевронами, пара из которых давала понять, что перед вами представитель власти.

— Да, добрый день.

— Скорее, вечер, — улыбнулся моложавый брюнет и представился, козырнув: — Начальник службы безопасности лунной базы «Скотт» капитан Барт Хэлвуд. Добро пожаловать на Луну. Вам помочь?

Барт протянул руку к сумке Ричи.

— Нет, что вы, я еще и сам способен… — улыбнулся агент.

— Извините, я совершенно другое имел в виду, — немного смутившись, произнес капитан. — В первые часы пребывания в условиях пониженной гравитации приходится привыкать по-иному передвигаться, а всякие противовесы в виде сумок и портфелей только мешают.

Сноу, мысленно согласившись с доводами, снял с плеча и передал сумку, полагая, что Хэлвуд понесет ее сам, но тот, вместо того чтобы повесить на плечо, громко произнес:

— Носильщик!

Через пару секунд к ним подплыл и замер в нескольких сантиметрах над полом небольшой многофункциональный дроид. Красноватые телеобъективы робота уставились на людей в ожидании команды.

— Станция «Армстронг», гостиница «Сателлит», Ричард Сноу, — отчеканил Барт.

Дроид развернул решетчатую платформу, куда уместилась сумка Ричи, и быстро поплыл в сторону дальнего коридора.

— Еще пару лет назад этого не было, — пробормотал несколько озадаченно агент КОНОКОМа.

— Стараемся развивать инфраструктуру и сферу услуг, — приглашая жестом следовать за собой, ответил капитан и первый плавными прыжками направился к выходу из зала.

Ричард машинально взглянул на свой атомный «Ролекс»: без четверти семь. Время — ни то ни сё. И есть еще не хочется, и…

— Господин Сноу, — прервал размышления Барт. — Как вы планируете сегодняшний вечер?

— Думаю, сначала поработать, капитан.

— Отлично. Тогда прямо сейчас мы направимся ко мне в офис и я введу вас в курс дела, — с готовностью согласился Барт и добавил: — Офис, это, конечно, громко сказано, скорее, по размерам это похоже на собачью конуру. Но в тесноте, да не в обиде!

Четверть часа спустя они подошли к двери с табличкой «Служба безопасности. Капитан Б. Хэлвуд». Чуть сбоку горел красный индикатор, информируя о том, что хозяина нет на месте. Войдя в небольшой по размерам, но уютный, несмотря на предельную функциональность, кабинет, Сноу спросил:

— Капитан, как я понимаю, вы здесь один по безопасности?

— Присаживайтесь, господин Сноу, — вежливый жест в сторону небольшого кресла. — Да, вы правы. Командую сам собой вот уже два года. Скучища. Кофе будете? Прекрасно, у меня настоящая Арабика, сейчас сварю. Приходится напрашиваться в различные экспедиции, группы — это я о скуке — чтобы окончательно здесь не закиснуть. Если пьёшь, то недолго и начать квасить, да-да. А так, то геологи или, вернее, селенологи, с собой возьмут, то астрономы разрешат помочь им расставить вокруг базы разные угломеры, радиометры, датчики. Я тут скоро сам профессором стану. Вам покрепче? Хорошо. Сахар с арктурианской ванилью любите? Отлично!

Ричи прекрасно понимал, что недостаток общения и работы по профилю являются причиной словесного потока офицера, и не останавливал его. Пусть наговорится. Барт тем временем сварганил кофе, поставил чашки на миниатюрный столик и сел в кресло напротив Ричарда.

— Вот два месяца назад, например, история вышла. Напросился я с физиками ставить в двадцати милях от базы уловитель нейтрино для изучения радиационного фона галактики Андромеда. Какой-то там квазар сверхмощный они обнаружили и теперь изучают. Ну прилетели мы втроем на место установки в гравилете. Крис, старший группы, ходил, ходил, смотрел то на свои приборы, то на звезды и решил чуть дальше отлететь. Буквально на пятьдесят метров. Если б мы знали, чем это закончится! Ну передвинулись чуток, разложили детали, приборы, крепеж и стали собирать уловитель. Крис пробурил скважину под основание, а мы с Питом… Петром загнали туда первую секцию несущей колонны. Начали наращивать вторую — основную — тут все и случилось. Как потом определили, небольшой метеорит размером с речную гальку попал точно в фонарь кабины гравилета. Взрыв разбросал нас в разные стороны. Я сознание потерял. Сотрясение мозга, до сих пор голова иногда болит. Пришел в себя — в голове шумит, перед глазами огненные круги плавают. Сел и вижу, что наш гравилет с развороченной кабиной на боку в пыли валяется, чуть в стороне Пит на коленях над Крисом сидит. А Крис будто мертвый лежит, не шевелится. Зову я их, а связь в моем скафандре, оказывается, из строя вышла при взрыве. Осколком шлемную антенну снесло. Полдюйма правее, и не рассказывал бы я вам эту историю. Но я отвлекся. Короче, не слышат они меня. Встал я тогда и скорее к ним поковылял. Пит обернулся и хотя увидел, что я подхожу, но по-прежнему неподвижно сидел рядом с Крисом. Я сначала не понял, в чем дело, присел, разглядываю их. И смотрю, Пит двумя руками зажимает что-то на плече Криса. Присмотрелся и ахнул: это у Криса скафандр повредило, порвало, давление стравливается, воздух уходит, на стеклянном забрале шлема изнутри иней серебрится… А Пит не может рук отнять, чтобы вакуумный пластырь достать. Тут на пару секунд руки разожмешь и все — давление ноль и баросмерть. Я быстро пластырь достал, заклеил Криса. Успел, слава богу. А Пит как-то странно откатился сразу и давай на рукаве на пульте управления скафандром лихорадочно кнопки нажимать. Тогда я не придал этому особого значения.

— Когда спасатели подоспели, Крис уже в сознании был и даже стал шуточки отпускать. А Пит, по своему обыкновению, помалкивал. Когда на базу вернулись, полезли в душ, я смотрю, а у Пита весь левый висок седым стал. Странно, подумал я тогда, такой крепкий, несгибаемый мужик и так перенервничал. А потом, при расследовании происшествия, или, как Пит это по-русски называет, при разборе полетов, выяснилось, что у самого Пита осколком повредило клапан подачи воздуха основного кислородного баллона. Ему бы срочно переходить на резервный запас через автономный клапан, но для переключения нужны свободные руки, которые у него были заняты из-за Криса. Вот и сидел он почти совсем без воздуха, задыхаясь, но не отпуская рукав Криса. Сидел так сорок минут! Почему сорок, спрашиваете? Да потому что я, оказывается, сорок минут без сознания провалялся. Представляете себе его состояние? Сидишь, дышать нечем, а ведь можно переключиться на аварийку, но это будет стоить жизни твоему товарищу, а третий валяется в стороне и вставать никак не желает. И спасгруппы все нет и нет. Вот так…