— Настоящего? Что вы хотите этим сказать, Сноу?

— Завершите мою телепортацию! — грозно повторил недоперенесенный лже-Тинпен.

— А вы пока помолчите! — зыркнул на него Мюррей. — Так что там с Тинпеном? Говорите, Сноу.

— Настоящего Фу Тинпена нашли сегодня в его лаборатории под Шанхаем. Мертвого. Убит четыре дня назад. Информация стопроцентная: я связывался с Директором КОНОКОМа.

— Почему раньше мне не сказали?

— А вы дали мне такую возможность? Сразу установили гипноблок, и я стал овощем, — усмехнулся Ричи.

Становилось заметно, что он всё больше и больше отходит от гипновоздействия. Мюррей застыл в явной нерешительности — если правда то, что говорит Сноу, тогда…

Свечение вокруг Фу Тинпена пыхнуло ярким ореолом, фигура китайца прорисовалась четче. В следующую секунду объемный, осязаемый и реальный лже-Тинпен вышагнул из меркнущего столба серебристого света и ступил на каменный пол зала. Видимо, каким-то дополнительным усилием, без помощи Мюррея, он смог перетащить себя сюда. Среди людей, облаченных в пустотные скафандры, светлый костюм, белую сорочку с бежевым галстуком и легкие летние светло-коричневые ботинки китайца, выглядели нелепо и вызывающе. Астроном, увидев приближающуюся к нему фигуру в костюме, попытался отскочить. Но споткнулся, неловко взмахнул руками и выронил топоскоп. Тинпен с неожиданным проворством прыгнул вперед и попытался подхватить падающий прибор.

И в этот момент в разреженном воздухе искусственной пещеры оглушительно хлопнул пневматикой арбалет Блумберга.

Стрела, пущенная с невероятной скоростью с расстояния в десяток метров, чудом попала в черный вороненый прибор, слегка срикошетила и впилась в плечо Мюррею, уверенно пробив скафандр и передав всю инерцию своего импульса. Астроном, отброшенный в сторону, стал заваливаться на спину.

Топоскоп, упав на пол и прокатившись по нему, выбросил с обоих концов ослепительные бело-фиолетовые лучи. Подземный зал стал выворачиваться и искажаться, превращаясь в подобие тора.

— Герметизируемся! — крикнул Хэлвуд, защелкивая забрало шлема.

Раздался громкий раскатистый звук, будто кто-то развернул огромный лист ватмана и резко встряхнул его. Тороидальная форма зала стала закручиваться нескончаемым водоворотом, затягивая всех в свою бесконечную темную глубину.

В долю секунды все исчезло, а вокруг раскинулась безбрежная холодная пустыня открытого космоса. Ослепительные холодные звезды сияли целыми россыпями, будто разбросанные щедрыми горстями сказочным великаном. Но знакомых созвездий не наблюдалось. Скафандры селенитов не были снабжены двигателями, позволявшими перемещаться в пустоте, и пять фигурок хаотично кувыркались в пустоте, обмениваясь короткими эмоциональными возгласами. Китаец в светлом костюме тоже сначала трепыхался, но потом затих и теперь вращался вокруг своей продольной оси, безвольно раскинув короткие руки.

Мюррей хрипел и шипел сквозь зубы, пытаясь вытащить застрявшую в плече стрелу, но это ему не удавалось. В свою очередь Блумберг переключил арбалет в режим намотки фала и притянул к себе астронома. К тому времени тот уже почти задохнулся и сильно, до обморожения, замерз: воздух и тепло активно выходили из прорехи, а снаружи забирался смертельный холод открытого космоса. Айво достал жидкий пластырь и обильно выдавил гель на то место, откуда торчала стрела. Потеря воздуха почти прекратилась, но приборы скафандра сигнализировали, что жизненные показатели Мюррея находятся на грани допустимого.

— Ну как он, Айво? — прозвучал в наушниках голос Ричи.

— На пределе, судя по всему, теряет кровь, — ответил швед. — А вы сами-то как?

— Терпимо.

— Активируйте аптечку в скафандре Мюррея! — посоветовал Хэлвуд.

Блумберг нашел соответствующую программу и запустил ее. Одновременно он отстегнул фал от арбалета и стрелы и связал пояса своего скафандра и скафандра Мюррея. Теперь астроном не мог отлететь от него дальше чем на несколько метров.

— Я вот что заметил, коллеги, — снова раздался спокойный голос Сноу. — Нас постепенно разносит в стороны.

— Да, я тоже обратил внимание, что мы разлетаемся. Медленно, но разлетаемся. Непонятно, правда, почему… — задумчиво проговорил Барт.

— Как раз вполне понятно, — невесело усмехнулся Айво. — Когда весь подземный зал выбросило сюда, в безвоздушное пространство, тот воздух, что был в нем, разлетелся под воздействием разности давления в разные стороны. Ну и нас подтолкнул. Сейчас рассчитаю, подождите. Так, судя по лазерному дальномеру, скорость нашего разбегания — полметра в минуту. Сейчас мы друг от друга в десяти и пятнадцати метрах. За час, значит, нас разнесет минимум на сорок — сорок пять…

— А какая разница? Радиосвязь будет работать и на расстоянии в несколько тысяч километров, — хмыкнул Барт.

— Этого мы не сможем проверить. Кислород кончится намного раньше, — подвел неутешительную черту Сноу. — Какой у нас максимальный запас? Четыре часа плюс полтора, если кто пристегнул дополнительный баллон.

— И будем мы тогда друг от друга в двухстах метрах.

— А через год — в двухстах километрах…

Все замолчали, переваривая каждый в себе сложившуюся ситуацию. Текли минуты, и астронавты медленно разлетались всё дальше и дальше. Еще чуть-чуть и они потеряют друг друга из вида. Каждый осознавал, что оказаться одному в пустом бесконечном пространстве, пусть даже имея радиосвязь с друзьями по несчастью, страшно и жутко. Особенно осознавая неминуемый, мучительный конец после того, как закончится кислород.

— Есть идея! — вдруг воскликнул Блумберг. — У меня арбалет со стрелами. Стрелы с фалами. Я стреляю в сторону каждого из вас, вы ловите фал и подтягиваетесь ко мне с Мюрреем.

Сноу и Хэлвуд помолчали, взвешивая все за и против. Наконец Барт ответил за обоих:

— Господин Блумберг, только вы уж постарайтесь нас не подстрелить ненароком!

Айво открыл барабан и аккуратно свинтил у стрел острые молибденовые наконечники. Так значительно уменьшалась вероятность пробоя скафандра в случае попадания. Первый выстрел в направлении Сноу был явно неудачным. Мало того что стрела ушла далеко вправо из-за того, что Айво слишком взял в сторону, чтобы не задеть Ричи, так еще отдача от выстрела придала вращательное движение, и Блумбергу стоило большого труда компенсировать его. Второй выстрел получился лучше: стрела прошла в полутора метрах от Сноу, и агент смог дотянуться до тонкого фала клювом альпенштока.

Четверть часа спустя все астронавты, включая почти не подающего признаков жизни Мюррея, плавали плотной кучкой. Когда ажиотаж и радостные возгласы по поводу воссоединения стихли, Сноу выразил то, о чем думал, но не решался говорить каждый:

— И что теперь? Ждать, когда закончится кислород?

Ответом ему было молчание. Потом заговорил Айво:

— А где топоскоп? Ведь где-то рядом болтался, я его видел! Может, мы сможем его настроить на возврат?

— Да разве его найдешь в такой темноте?

— А фонари нам на что? Давайте поищем.

— Надо энергию экономить! И так обогрев почти на полную мощность работает.

— Зачем экономить? На четыре часа нам батарей хватит, а там — трын-трава… Да и все равно делать нечего. Как там, кстати, Мюррей?

— Без изменений… плохо.

Опять повисло молчание, слышалось лишь шумное дыхание. Астронавты, включив ручные мощные фонари, сосредоточенно шарили их невидимыми лучами в пустоте. Единственной реперной точкой, на которую они могли ориентироваться, это почти скрывшееся в темноте тело лжекитайца в светлом костюме. Но и оно являлось ориентиром совершенно абстрактным и не давало ровным счетом никакого представления о местоположении астронавтов.

Перспектива высвечивалась жутковатая: задохнуться, когда закончится воздух в беспредельной глуби космоса. Трудно было даже просто представить себе, где они находятся. Это могла быть область, близкая к Солнечной системе, а могла быть и какая-нибудь галактика в десятке миллиардов световых лет от Земли. В любом случае их шансы на возвращение равнялись нулю. НУЛЮ!