— Что это даст? — Дон Кимура был предельно краток.

— Нам известны оба преступника, но не вполне ясны мотивы их поведения — это раз. Кроме этого, у меня до сих пор нет никакой уверенности, что здесь не замешан кто-то еще — это два.

Директор несколько секунд не мигая смотрел на него, потом спросил:

— И где ты планируешь провести это… собрание?

— Думаю, что на базе «Скотт», пока не разъехались делегаты.

— Но ведь Мюллер, например, здесь, на Земле.

— Придется вызвать официально. Все остальные, кроме нас — на базе.

Дон Кимура чуть повернул голову и заговорил:

— Бэлла, пусть приготовят мой личный спейсфлаер. Вылет через три часа. Пункт назначения — лунная база «Скотт». Вы все поняли?

— Да, господин директор, — прощебетал закадровый голос секретарши. — Займусь прямо сейчас.

Японец снова повернулся к Ричи:

— Прошу не опаздывать. Вылет в девятнадцать ноль пять с космодрома «Льеж».

Директор отключился, и экран погас. Ричард выключил МИППС и посмотрел на коллег:

— Надеюсь, лейтенант нам поможет с транспортом.

Спустя два часа пятьдесят минут джетфлайт отделения КОНОКОМа в Аргентине коснулся шершавого бетонопластика взлетно-посадочного поля учебного космодрома «Льеж». Зашипели гравикомпенсационные амортизаторы, чмокнула гидравлика, и корабль лениво качнулся несколько раз с крыла на крыло.

Ричард пожал руку пилоту и лейтенанту Анконада, поблагодарил и быстро сбежал на поле по короткому трапу. Вслед за ним из салона появились Хэлвуд и Блумберг. На поле их ожидал сотрудник штаб-квартиры КОНОКОМа.

— Господа, прошу на антиграв, я доставлю вас к спейсфлаеру директора.

Встречающий указал на небольшую платформу, слегка покачивающуюся над нагретым теплым солнцем бетоном. Вся троица и сопровождающий взошли на диск и ухватились за специальные поручни. Антиграв мягко заскользил над поверхностью, быстро набирая скорость.

Межпланетный спейсфлаер директора стоял на самой дальней стоянке, подальше от любопытных глаз. Это не диктовалось никакими особыми соображениями безопасности, просто, унаследовав дух и принципы работы бывших спецслужб, срабатывала привычка ни в чем не лезть на глаза. На белом борту планетарника выделялись буквы и номер: СФС-3325. Ниже мелкими буквами значилась принадлежность и приписка: КОНОКОМ Земля Льеж. В районе ходовой рубки можно было прочесть название корабля: «Беркут».

Антиграв замер у трапа. Сопровождающий спустился на поле и заложил руки за спину:

— Прошу на борт.

— А директор? — не удержался Ричи.

— Директор будет в девятнадцать ноль четыре, — последовал мгновенный ответ.

Сноу взглянул на свой атомный Ролекс: девятнадцать ноль-ноль. Дон Кимура в своем репертуаре — прибывает за минуту до времени «Ч». Ричард с товарищами поднялись на борт и заняли микроскопические каюты.

Ровно через четыре минуты рядом с планетарником лихо приземлился флаер. Из него вышел невысокого роста крепыш в темном костюме и быстро взошел по трапу на борт корабля. Флаер тут же отвалил в сторону, трап втянулся в брюхо фюзеляжа, и входной люк задраился. Ровно в семь вечера по среднеевропейскому времени, секунда в секунду, спейсфлаер «Беркут» оторвал от бетона стойки посадочных опор и стремительно ушел в небо.

В каюте Сноу завалился на узкую неудобную койку и постарался заснуть. В голову всё время лезли какие-то обрывочные мысли и картинки. Они причудливо переплетались, перемешивались в голове и исчезали в голубой полупрозрачной дымке.

Засветился настенный экран компьютера. Появилось изображение директора:

— Сноу?

— Да, директор, я… здесь! — еще не вполне проснувшись, ответил Ричард, принимая на кровати вертикальное положение и протирая глаза.

— Зайдите.

Ричард посмотрел на часы: лету еще минут сорок. Он открыл узкую дверь и, больно саданувшись о низкую притолоку, вышел из каюты. Свет в коридоре был притушен до аварийного и не резал глаз. Сноу сориентировался и направился к ВИП-каюте, расположенной сразу за ходовой рубкой.

Дон Кимура сидел в своих двухкомнатных апартаментах за небольшим откидным столом и просматривал на компьютере оперативные сводки, обновляющиеся ежесекундно. Даже не взглянув на вошедшего и замершего в дверях Ричарда, он легонько кивнул головой, предлагая сесть. Сноу присел на тесный и жесткий диванчик напротив директора. Японец еще минуты две читал что-то на трехмерном экране, затем решительно выключил его и поднял голову.

— Сноу, скажите мне, только откровенно: кого вы еще подозреваете в причастности к охоте за топоскопом? Не слишком ли много действующих лиц, а?

Ричард потер переносицу и откашлялся:

— Никого конкретно, господин директор.

Правая бровь Дон Кимуры взлетела вверх.

— Вы не ослышались, господин директор. Никого конкретно я не подозреваю. Но думаю, что операция подобного масштаба не может проводиться без страховки.

— Операция? Такого масштаба? Вы о чем, Сноу?

Слова, которые произносил японец, резко диссонировали с его индифферентным лицом. Но это не обманывало Ричарда. Он знал, что за внешне равнодушной маской мозг активно работает, перебирая колоссальное количество вариантов развития событий.

— Многое говорит за то, что мы имеем дело с вторжением, вернее, с подготовкой вторжения. И не я высказал эту мысль первым, заметьте, а Блумберг.

— А то вы не знаете нашего фантазера Блумберга! — парировал директор.

Но твердой уверенности в его словах не было. Дело в том, что в КОНОКОМе не раз убеждались в способности Айво анализировать и даже прогнозировать сложные, запутанные ситуации. Очень часто его экстравагантные, неожиданные и сначала казавшиеся алогичными предположения и выводы находили свое подтверждение в процессе расследования. Вот и сейчас что-то, видимо, подсказывало японцу, что начальник научного отдела недалек от истины.

— Господин директор, не забывайте, мы все втроем видели телепортацию Фу Тинпена или как его там. Наши ученые пока безрезультатно бьются над проблемой нуль-транспортировки, а он — телепортировал у нас на глазах! Можете посмотреть записи с камер скафандров! Запросите Буэнос-Айрес.

— Уже.

— Что — уже, господин директор? — не понял Ричи.

— Запросил и посмотрел.

— Ну тем более! Там же ясно видно…

Дон Кимура остановил его жестом руки:

— Записи с камер нечитаемы. Испорчены и восстановлению не подлежат. Вот так, Сноу.

Ричи замер с открытым ртом, не закончив фразы. Дон Кимура смотрел на него без всякого выражения. Ричард потер пальцами виски:

— А что, диспетчер базы не вел дублирующую запись?

— Визуальный и аудиоконтакт прервался, когда вы вошли в пещеру, где был Мюррей.

— Тогда я готов на мнемосканирование…

— Нет, — спокойно ответил директор. — Нет, Сноу. Вы прекрасно знаете, чем это чревато. Запрещаю. Мне агенты нужны в здравом уме и твердой памяти, а не полоумные. Этот вопрос закрыт.

Сноу не мог не согласиться с доводами японца. Мнемосканирование было исключительно рискованной процедурой и часто приводило к необратимым изменениям в мозгу подопытного. Кроме этого, расшифровка мнемослепков всегда вызывала яростные споры психоаналитиков, психиатров и нейрохирургов, потому что до сих пор не выработаны единые критерии считки. Ричард помолчал, потом спросил:

— Господин директор, значит ли это, что план «Щит» не будет задействован?

— Ни в коем случае! Вы что, хотите Землю и все колонии поставить на уши? Как вы себе это представляете? Ведь придется докладывать Высшему Совету Земли…

— Для начала Научному Совету, — не согласился Ричард.

— Вот именно — научному. А какие у вас научно подкрепленные факты внеземельного присутствия? Тинпен остался где-то в запределе, Мюррея вы ликвидировали…

— Я не… — привстал Сноу.

— Ну не вы, так Блумберг, какая разница? В общем так, Сноу, считай, что я не слышал теорию насчет вторжения, понятно? И скажи Блумбергу и этому, как его… Хэлвуду, чтобы помалкивали на этот счет. Теперь последнее. Тинпена нашли.