Едва он успел отскочить, потому что дамы, вместо того чтобы вперёд, назад пошли. Точь-в-точь как раки. Нет, они не повернулись, а перебирают ногами и пятятся задом.

Люди удивлённо смотрят, а они продолжают болтать, словно ничего не случилось. С ума сошли они, что ли?

—

Теперь такая мода. В Париже все богатые дамы только так и ходят, — пошутил велосипедист.

Но тут они толкнули пекаря, который нёс на голове поднос с булочками, и тот как пошёл их честить.

Перепугались дамы и побежали задом на другую сторону

улицы

.

А по улице автомобиль мчится.

Шофёр пытается затормозить, да только поздно.

— Задавит!

Кайтусь спокойно мысленно произнёс: «Пусть в аэро

план…»

Это он об автомобиле.

И

в ту же секунду автомобиль поднялся в воздух: у него выросли крылья.

Обе дамы наткнулись на стену и замерли. Да на них уже никто и не смотрит. Все головы вверх задрали. Люди, что сидят в автомобиле, вопят со страху, как безумные.

А летучий автомобиль исчез за крышами домов.

Прибежал полицейский. Следом репортёр из газеты.

—

Что произошло? Кого переехали?

—

Никого не переехали, просто это какая-то новая американская машина.

Каждый по-своему рассказывает. Репортёр вынул авторучку, записывает.

— Как всё началось?

— А вон те две. Вот они стоят. Задом наперёд ходят. Эти, что к стене прижались.

Толпа разрастается. Зевак всё больше и больше. Полицейский пытается их разогнать, да не может справиться.

«Вот глупый народ», — подумал Кайтусь и пошёл себе дальше.

Остановился он около афишной тумбы, решил посмотреть, что в кино показывают. А на тумбе висит большая жёлтая афиша: объявляется, что профессор прочтёт лекцию.

«Политико-экономическая лекция…»

— А что это такое?

Кайтусь не знает, что в Варшаву прибыла иностранная делегация… Приехали богачи, собираются основать банк, одолжить Польше денег.

Этих заграничных гостей профессор будет уговаривать по-французски не бояться одолжить денег; хоть сейчас и кризис, но Польша страна богатая и отдаст долг, заплатит.

Иногда Кайтусю нравятся непонятные выражения, а иногда раздражают.

Лекция. Ерунда. Пусть будет написано так:

ПРОФЕССОР ГВИЗД

ИСПОЛНИТ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СВИСТ,

БУДЕТ КУВЫРКАТЬСЯ,

ГЛОТАТЬ ОГОНЬ,

ПЕТЬ ПЕТУХОМ,

ПЛЯСАТЬ ВПРИСЯДКУ.

И как повелел Кайтусь, так и стало — на всех афишных тумбах во всём городе, во всей Варшаве.

Захотелось Кайтусю есть.

Поехал он в такси на богатую улицу. Вышел у ресторана.

Ресторан первоклассный, шикарный. Сквозь огромные зеркальные стёкла видны столы, накрытые белыми скатертями, и на каждом — цветы.

«Войти или нет? Сколько тут стоит обед?»

Сунул Кайтусь руку в карман, а там сто злотых.

Ладно. Входит.

А в дверях швейцар в красной шинели с золотыми иугови цами. И не пускает Кайтуся.

—

Куда? Зачем?

—

Я хочу есть.

—

Здесь запрещено побираться.

—

Я заплачу.

—

Проваливай, говорю.

—

Почему?

—

Потому что я так сказал. А то выгоню в шею.

—

Попробуй!

Швейцар хочет протянуть руку — и не может. Хочет позвать на помощь — не может. Стоит, глаза пучит, как будто задыхается. А Кайтусь по ковру входит в зал и садится за стол.

За одним столом сидят два господина и дама. За другим офицер. За третьим — женщина и мальчик в матроске. А в центре веселая компания: актеры и актрисы, которые играют в театрах.

Кайтусь сел один, смотрит на актёров, а они на него.

—

Чего хочет этот маленький оборвыш?

—

Потерпи, сейчас узнаем.

—

Смотрите, какие у него грязные башмаки.

—

И воротничок грязный.

—

А когти какие нестриженые.

Всё правильно. Кайтусь бедно одет, потому что отец у него столяр. Ботинки испачкал на кладбище. А ногти он просто не любит стричь.

Спрятал он ноги под стул, а куда руки деть, не знает.

—

Официант! — позвал актёр. — Новый клиент пришёл.

—

Это ещё что такое? Кто тебя впустил? А ну проваливай!

Все перестали есть и с любопытством смотрят, что будет.

Вбегает в зал швейцар.

— Я ему говорил, нельзя.

— А он вошёл. С мальчишкой не сумел справиться, недотёпа?

Появился хозяин, владелец ресторана. Толстый, как бочка.

Кланяется офицеру:

—

Кланяется другому столику:

—

Господину графу моё почтение.

И вдруг… грозным голосом Кайтусю:

—

Чего надо?

—

Хочу пообедать. Я заплачу, у меня есть сто злотых.

—

Браво! Молодец, малыш! Ишь ты, сто злотых имеет! Не уступай! — подзуживают Кайтуся актёры.

— И не собираюсь уступать.

Ох, будет скандал.

— Мама, пошли. Я боюсь, — захныкал мальчик в матроске.

А Кайтусь стоит на своём:

—

Я хочу есть. Заплачу, сколько положено.

—

Деньги небось ворованные. Пошёл вон отсюда!

—

Ах, ворованные! Ну, погодите!

— Позовите полицейского!

Кайтусь встал. Что-то пробормотал. Обвёл зал глазами.

И в тот же миг окна распахнулись, а тарелки, ножи, бутылки, жареные цыплята, блюда и скатерти заплясали в воздухе.

Официанты тянутся руками к Кайтусю.

Но… вдруг все взлетают вверх. Приклеились волосами к потолку, висят, ногами дрыгают, словно пляшут. И толстый хозяин тоже.

Развеселившиеся актёры хлопают в ладоши.

—

Пусть все остаются здесь, пока не выйду, — приказал Кайтусь.

«Лжёт пословица, что, дескать, не одежда красит человека», — с горечью подумал Кайтусь.

Дотронулся он пальцем до своей одежды, и вот уже по улице шагает нарядно одетый мальчик.

Зашёл Кайтусь в кофейню, выпил чашку шоколада, съел четыре пирожных. Расплатился. Дал на чай.

Опять сел в такси.

— В Лазенки{7}.

И через несколько минут оказался в Лазенковском парке.

Сидит Кайтусь на скамейке у пруда.

И всё было бы хорошо: отдохнул бы он немножко и пошёл бы домой.

Но, как назло, делегация богачей в это время осматривала королевский дворец в Лазенках.

Банкиры вышли из дворца и остановились перед статуей.

Она изображала греческую богиню с лютней и венком на голове.

Какой-то человек сопровождает гостей, кланяется и фальшиво улыбается. В точности как хозяин ресторана.

Надо ему устроить фокус.

«Пусть розы в венке превратятся в сардельки, а лютня в колбасу».

Так и случилось; стоит богиня в сарделечном венке и играет на колбасе.

Один седой банкир страшно рассердился: чего-то кричит и машет тростью. А второй ему втолковывает, мол, не стоит сердиться, потому что в каждой стране свои обычаи.

А Кайтусь всё никак не остановится:

«Пусть по главной аллее пройдут семь слонов, пять верблюдов и три жирафа».

И вот они уже идут. Торжественно выступают горбатые верблюды, слоны с достоинством помахивают хоботами, жирафы покачивают головами на длинных шеях.

Дети кто радуется, кто испуганно визжит, а взрослые думают, что это специально устроили для приёма иностранцев.

Но Кайтусю ещё мало.

«Пусть все мужчины будут в платьях, а женщины в брюках».

Тут-то и началась потеха.