Мясо … Почему-то на миг в мозгу Ивана промелькнула соблазнительная картина: Маша стоит около их маленькой, жарко пылающей плиты, а перед нею вместо чугунка с осточертевшей картошкой аппетитно пышет паром большая эмалированная кастрюля с наваристыми щами … Оглянувшись, Иван заметил, что он один в вагоне. Голос кладовщика доносился из пакгауза, где рабочие нагружали тележки. Иван решился. Вытащил из кармана складной нож и, отхватив большой кусок от висевшей на крюке туши, сунул его за пазуху.

Сердце билось. Раньше он замечал, что некоторые из грузчиков таскают из складов кое-что по мелочам, но сам никогда не занимался: стоит ли пачкать руки!

И вот…

«Ну и черт с ним,- подумал Иван.- Авось, сойдет. Обыскивать никто не будет».

Рабочий день близился к концу. Окончив погрузку, бригада пошла в пакгауз на перекур. Иван устроился поодаль от всех на перевернутом ящике. Неожиданно к нему подсел Рыжий - так называли этого развязного парня грузчики за его огненную шевелюру. О нем поговаривали, что весьма нечист на руку, но доказательств не было.

Рыжий достал помятую пачку вытащил папиросу. прикурил. Потом сказал негромко кривя губы в усмешке:

- Когда тянут мясо, то завертывают в тряпку и суют под ремень. А за пазухой! прячут зеленые воробьи. Там только слепой не увидит!

Он смотрел в сторону. Иван чувствовал себя оплеванным.

- Опыт в нашем деле - великая вещь!- так же тихо добавил Рыжими, как ни в чем не бывало, встал и пошел к другим грузчикам.

Дома Иван объяснил: грузили, кусок упал, в темноте не заметили, вот он потом и подобрал. Подобрал -только и всего.

Маша посмотрела на мужа внимательно. Видимо поверила, улыбнулась и сварила вкуснейший суп, заправив его картошкой и луком …

Лиха беда, говорят, начало. Постепенно при погрузке стало «падать» все больше. Правда, домой!

Иван приносил далеко не все «упавшее»: стеснялся жены. Но зато теперь частенько, приходя с работы, выкладывал на стол три-шесть рублей: подработал на лесоскладе, дрова грузил …

А на деле выглядело так. Вскоре после памятного случая Рыжий, присмотревшись к Ивану, затянул его в компанию, в которой было еще двое грузчиков. Все они «работали по мелочам». Взятое из пакгаузов забирал Рыжий, уносил куда-то, а потом являлся с водкой и деньгами. Первое время Иван пить отказывался, и всю его «долю» отдавали наличными. Потом Рыжий прижал его:

- Компанию не уважаешь? А знаешь пословицу: с волками жить - по волчьи выть? Мотай на ус!

И Иван стал частенько являться домой! навеселе: мол, ходил в «Гортоп», опять подработал - брикет грузили, вот заказчик и угостил, взял бутылочку, погрейтесь, сказал, ребята, холодно нынче …

Маша прощающе улыбалась, ерошила ему волосы:

- Только ты, Ванюша, не очень увлекайся этим … согревательным.

Он и сам понимал, что все это к добру не приведет, но успокаивал себя: вот вылезут из долгов, и он поставит точку.

А пока … да что тут особенного? Подумаешь, кружок колбасы или что-нибудь в этом роде! Во все времена грузчики прихватывали от того, что грузили. Можно сказать - это их незаписанное право. Даже старший кладовщик, поймав однажды с поличным Петьку, дружка Рыжего, ничего не сказал начальству, только выругался и отобрал взятые из разбитого ящика плитки с шоколадом.

Но однажды Рыжий предложил Ивану большое «дело». Он обещал «уладить товар» сам с дружками, а ему, Ивану, оставалось только постоять «на стреме» - постеречь, пока они переправят через забор с территории складов несколько рулонов мануфактуры. Он заколебался. Возможность разом покончить с долгами была соблазнительна. С другой стороны, это, конечно, было опасно. О том, что он должен стать соучастником в краже, Иван уже не думал.

А потом был провал, за ним - арест, суд … И взгляды сотен людей, и мучительный стыд, и горечь запоздалого раскаяния. Потом еще хуже: редкие свидания с Машей, ее жгучие молчаливые слезы, скудные продуктовые посылки, на которые она отрывала от жалкой суммы, остававшееся после расплаты с долгами.

Как прожила она эти три года? Только легкие морщинки, что появились у нее между бровями и в уголках глаз, говорили о том. Маша, Машенька …

Дорогая женушка, милая подружка!

… Иван тряхнул головой, отгоняя воспоминания, слегка оттолкнулся от перил и торопливо зашагал по акведуку.

Сегодня он скажет жене: ничего особенного, но появилась надежда. Ведь Маша так переживает, что его нигде не берут.

На душе было смутно и тревожно, когда он подходил к телефонной будке. И сама будка, и улица, на которой она стояла, были новыми. Их построили, когда он был далеко отсюда.

Он нерешительно открыл стеклянную дверцу, шагнул внутрь. Трубка молчала. Он понял, что в волнении сделал что-то не так, и начал старательно изучать инструкцию -как пользоваться автоматом. Было такое ощущение, что он звонит из какого-то старого мира в новый, незнакомый ему мир.

Наконец в трубке женский голос сказал:

- Вас слушают.

Он заторопился:

- Я… мне… Там у вас работает товарищ Грачев …

- Да, да, Викентием Лукичом зовут.- От волнения на лбу у Ивана выступил пот, и он вытер его широкой ладонью. Вот сейчас решится его судьба!- Викентии Лукич? Здравствуйте, Викентии Лукич. Это Вихрастов к вам звонит… Да я, Иван, мы еще на квартире с вами разговаривали … Приезжать? Спасибо, Викентии Лукич! Большое вам спасибо!..

По дороге в университет Иван взглянул на уличные часы. Было уже десять. На одиннадцать его вызвал начальник горотдела милиции Колосов. А вдруг в университете придется задержаться? Устроиться на работу- не пирожок съесть, на это время требуется. Как же быть?

Иван остановился в раздумье. С милицией шутки плохи. Туда лучше не опаздывать. С другой стороны, опять же, времени в обрез, а тут целый час ждать … А может, все-таки зайти? Часом раньше?

Он свернул к милиции.

В приемной начальника никого не оказалось. Перед дверью с табличкой он нерешительно потоптался, потом постучал.

- Войдите!- донеслось из кабинета.

Он вошел и остановился.

- Я, гражданин … простите, товарищ начальник …

- Недавно оттуда?- поднял седую голову полковник.-Проходи, садись.

Иван опустился на стул, стоявший перед столом.

- Правильно угадали, товарищ полковник, недавно.

- Здорово ж ты обучился … Ну, по какому делу пожаловал? Хотя, постой,- он заглянул в настольный календарь.- Иван Вихрастов? Ага, на одиннадцать я тебя, братец, вызывал. По вопросу трудоустройства. Так как же у тебя с работой обстоит?

Иван замялся. Сказать или не сказать? Скажешь, а начальник запретит? Вполне возможно …

Полковник ждал, поглядывая на посетителя. Иван кашлянул, будто прочищал горло. Ответил:

- Да вот сегодня обещали устроить. Сейчас еду. И куда? В университет …

По ученой части, значит, решил пойти?- не то недоуменно, не то с иронией осведомился Колосов.

- Да нет, что вы!- смутился Иван.- Работать буду … так, вроде служащего. Сам еще толком не знаю.

Полковник помолчал, постукивая карандашом по столу.

- Что ж, ладно. Если устроишься сам, это тоже неплохо.

Но запомни: чтобы на какой угодно работе у тебя комар носа не подточил. Лекций читать не буду, ты сам уже ученый, понимаешь. Будет трудно с работой -приходи, всегда поможем, если твердо решил человеком стать. Все. Иди.

С чувством большого облегчения Иван покинул кабинет начальника милиции.

Еще до звонка Вихрастова утром этого же дня к проректору университета по хозчасти Троицкому зашел озабоченный главбух Грачев.

- Здравствуйте, Николаи Иванович …

Троицкий, как всегда, был в отличном настроении.

- А, Викентии Лукич! Здравствуй, здравствуй. Что такой задумчивый? Баланс, что ли, не сходится?

- Баланс в порядке … У меня к вам, так сказать, как бы это поточнее выразиться … дело несколько щекотливого свойства.

Проректор хмыкнул.

- Выкладывай свое щекотливое дело. Да ты садись,- он приготовился слушать.