Сервы начали преследовать культистов. Никто из врагов, не считая Мадаила, не представлял опасности, но у давинитов явно была какая-то задача и они были смертными. Каншелл увидел достаточно свидетельств этому. Извращённое чудо однажды спасло их жизни, но сегодня больше не будет таких чудес. Они могли умереть и умрут. «Найти Ске Врис» — подумал Йерун. Простота и необходимость такой задачи помогла сконцентрироваться на ней, а не на окружающих ужасах. «Найти Ске Врис. Остановить её»

Долг станет его возмездием. На долю мгновения он позволил себе поверить, что теперь лучше понимает дух Десятого Легиона. А затем Каншелл бежал, больше не думая ни о чём, пытаясь сбежать от своего ужаса и настичь гнев.

Он присоединился к задним рядам сервов, когда те выбежали за стены, вышли из-под покрова тьмы в яростный день. Культисты мчались по выжженной земле в сторону базы. Они продолжали петь — буйно, безудержно, ликующе, — и этим призывали хищников. Ящеры приближались с обеих сторон. Они больше боялись открытой местности. Возможно, рептилии знали, что соперничающих хищников в керамите здесь больше не было, а возможно, их собралось достаточно много, чтобы ничто не могло выдержать такой натиск. Земля содрогалась от ног чудовищ, гонимых обещанием лёгкой добычи. Их орда была огромной, но и давинитов были тысячи.

Обильное пиршество.

Сервы дрогнули. Каншелл разделял тревогу остальных. Культисты мчались навстречу гибели. Сколько бы их не убили сервы, ящеры вскоре убьют гораздо больше, и если слуги направятся дальше, то тоже станут добычей.

Но позади их ждало ещё худшее чудовище.

Впереди смерть. Позади вечная погибель. Им оставалось лишь выбрать свою участь.

Каншелл, увлекаемый и подталкиваемый толпой, бежал, понемногу пробираясь вперёд. Ещё дальше он видел Танауру, поднявшую над головой лазвинтовку. Она что-то кричала, слов было не разобрать сквозь рёв и грохот начавшегося обстрела, но её решимость и призыв к цели были ясны. Сверкая лучащимися отчаянным гневом глазами, она показала куда-то. Йерун пригляделся и увидел, что давиниты не просто бросались навстречу смерти — в их жертвах был порядок. Они строились в ряды напротив ящеров. Вставшие там культисты брались за руки и стояли, продолжая петь, в ожидании удара. Между ними продолжали бежать к базе другие. Культисты платили жизнями за то, чтобы их собратья смогли добежать до цитадели Железных Рук. В центре толпы давинитов Каншелл увидел Ске Врис. Размахивая посохом Ци Рекха, она вела паству вперёд. Каншелл увидел в ней отражение пыла Танауры и поклялся разбить его. Серв побежал вперёд. Танаура была права: раз у давинитов была задача, то она была и у слуг Железных Рук. Если они смогут остановить культистов, то в их собственных смертях будет смысл.

Ящеры оказались совсем близко, когда сервы настигли задние ряды давинитов. Каншелл увидел бесчисленные шипы и рога, приземистые и вытянутые тела, двуногие, четвероногие, шеи, тянущие и извивающиеся словно огромные змеи, лапы с когтями длинной с его руку… их объединяли лишь пасти: громадные, яростные, голодные. Он бежал сквозь сжимающийся кулак из клыков и мускулов.

Ящеры набросились на давинитов. Те с хохотом бросались им прямо в пасти. Резня ужасала. Чудовища разрывали культистов, впиваясь в рёбра и высасывая внутренности, потроша когтями. Самый огромный зверь из когда-либо виденных Каншеллом, четвероногий, десятиметровой высоты в холке, опустил огромную квадратную морду размером почти с дредноут и отгрыз голову культиста. Он проглотил череп целиком, а затем, внезапно дёрнувшись вниз, перекусил тело, не дав ему рухнуть на землю.

Повсюду была кровь. Она хлестала на землю. Она лилась с жертв, подброшенных в воздух. Каншелл бежал от озера крови, а нашёл целый океан. И проклятые культисты продолжали петь. Пожираемые жертвы кричали, но в их воплях звучало торжество. Каншелл был в ложе, был свидетелем тёмного посвящения, и теперь видел, что ящеры исполняли ту же ритуальную обязанность, что и Железные Руки. Неважно, кто совершал бойню. Важно было пролитие крови. Проведённая в ложе церемония не была завершена и теперь вышла на большую сцену. Каншелл чувствовал, как сплетается вокруг нечто огромное, знал, насколько он мал и незначителен, насколько тщетны все его усилия. Убийства культистов лишь питали этот грядущий ужас.

Но они всё равно умрут, а честь требовала расплаты, правосудия.

Каншелл сконцентрировался на бегущей впереди Танауре, на её посуровевшем от непоколебимой решимости лице. Она стреляла от бедра. Она не могла промахнуться и стреляла в бегущих культистов, сжигая их лазерным огнём. Но Ске Врис, бежавшая глубоко в центре толпы давинитов, ещё была слишком далеко.

Остановить её. Остановить. Возможно, что последняя из касты жрецов была важной. Возможно, что её смерть, эта капля мести, будет что-то значить. Каншелл хотел верить в эту крошечную надежду. Впервые в жизни он стрелял, намереваясь убить. Он обнаружил, что Танаура была права. Когда пришло время, это было совсем не сложно. И он не промахивался.

Сервы выжигали задние ряды давинитов, мчась по дороге, созданной добровольными жертвами. Но тех не хватило надолго, и ящеры устремились к новой добыче. Дорога к базе превратилось в место неистового пиршества и пожирания.

Последнее сообщение из деревни Даррас принял более получаса назад. Вдали эхом отдавались звуки битвы, наполовину заглушённые воем ящеров. Обзор с вершины стены был хорошим, и после сожжения джунглей оттуда удавалось различить плато сквозь низкий дым и туман. Железные Руки видели безумие бегущей толпы и обжирающихся ящеров.

Всё это происходило перед глазами Дарраса.Истинное воплощение катастрофы.

— Обеспечить безопасность базы, — отдал приказ сержант. — Никто не должен пройти, — он вглядывался в мчащийся по склону поток разъярённых зверей. Стена выдержит напор, но только до определённого предела. — Ящеры или колонисты — неважно, убивайте всех, кто бросится к нам.

Даррас пытался вызвать по воксу сначала Аттика, затем Кревтера на «Несгибаемом». Ответа не пришло, но он хотя бы видел, что «Громовые ястребы» находятся в воздухе. Сержант переключил каналы. Вокс-сеть работала в пределах базы, однако не слишком хорошо с того момента, когда в поселении прогремели взрывы. Даррас едва мог разобрать доклады от дозорных на другой стороне лагеря. Впрочем, он мог достаточно легко связаться с Эрефен в командном центре. Сделав это сейчас, сержант сообщил ей об увиденном.

— Вы заметили какие-нибудь изменения?

— Да, — голос у астропатессы звучал как у воина посреди тяжёлой битвы. — Помехи ослабели. Враг больше не атакует из варпа.

Вдали взревело что-то горящее. Даррас тихо выругался.

— Теперь враг использует более прямые методы.

— Есть кое-что ещё. Аномалия становится сильнее.

— Поясните?

— Я не уверена, сержант. Тёмная энергия втекает в неё и накапливается.

— Вы пытались считать аномалию?

— Да… — голос Эрефен сорвался, прозвучав благовидно и устало.

— Мне пришлось отступить, — прошептала она. — Я могла увидеть всё.

Госпожа астропатического хора была не склонна к преувеличениям. Даррас поверил ей на слово.

— Ваши предположения?

— Я мало что могу сказать, сержант, но в силах представить лишь одну причину накапливать энергию.

— Чтобы выпустить её.

— Я заметила кое-что ещё, — добавила Эрефен. — Уровень энергии возрастает крайне быстро. За последние несколько минут накопление ускорилось, — её сообщение несло точные факты, невзирая на битву и усталость…

— Понимаю. Благодарю, госпожа, — Даррас посмотрел на резню. Она приближалась. Ящеры и колонисты вскоре будут в зоне поражения болтеров. Сержанту не хотелось тратить драгоценные снаряды на цели, которые и так погибнут — пополнения боеприпасов больше не будет. Если он позволит этому продолжаться и дальше, то смертные будут вскоре уничтожены, а без добычи ящеры рассеются.