Глава 5

— Ты скажешь, или я? — Мартина Валькур обратилась к Леви с иронией, которая осталась Доминику непонятной.

Абрамс вместо ответа шумно выдохнул и провел рукой по коротким вьющимся волосам.

Весь дом кишел сотрудниками местного полицейского управления, и они не отпускали Руссо уже несколько часов. Он чувствовал себя уставшим, взвинченным и шокированным ужасными обстоятельствами произошедшего. Но сильнее бесило то, что он ничего не заработал. Больше всего сейчас хотелось вернуться домой и лечь спать, но пришлось звонить Жасмин и просить присмотреть за Ребел. Полиция не отпускала Доминика, пока по необъяснимым причинам не появились Леви и Мартина.

— Не могу понять, что вы здесь забыли, — сказал Руссо. Он стремительно терял терпение. — Разве это убийство в вашей юрисдикции?

— Нас вызвали, — коротко ответил Абрамс.

Настроения мириться с характером детектива как-то не было.

— Тогда какого хрена до сих пор не отпустили меня? Я уже дал показания.

— Ты прикасался к телу? — спросил Леви, не сводя глаз с трупа Гудвина.

Доминик гневно раздул ноздри.

— Разумеется, я его не трогал. За кого ты меня принимаешь?

— Ты без перчаток.

— Да я, мать вашу, искал беглеца и даже не думал, что окажусь на месте преступления. Я ни к чему не прикасался, ни до, ни после.

— Нам все равно придется снять у тебя отпечатки пальцев. — Детектив опустил взгляд на ботинки Доминика. — И подошвы тоже.

— Я сейчас такой след оставлю! — воскликнул Руссо. — Прямо на твоей проклятой...

Мартина кашлянула. Доминик резко заткнулся, почувствовав неловкость за свою несдержанность. Он легко выходил из себя, когда был голодным и уставшим.

— Я понимаю, что местным ты уже давал показания, — произнесла Мартина, — но может, повторишь для нас еще раз?

— Конечно, без проблем. — Руссо всегда симпатизировал Мартине, которая не придавала особого значения его росту, хотя он был выше сантиметров на тридцать. Доминик вкратце пересказал, почему искал Гудвина и как именно его обнаружил. И в завершении, еще раз глянув на тело Мэтью, добавил:

— За свою жизнь я повидал немало трупов, но ни одного в подобной... позе.

Именно это сильнее всего тревожило Руссо. Недавно один из коронеров сообщил, что рука Гудвина была приклеена к пивной бутылке. Приклеена!

— Может, выйдем в коридор? — предложила Мартина, взглянув на Доминика.

Он не собирался спорить. Большую часть времени Руссо провел на заднем дворе подальше от трупного запаха и вернулся в спальню только с приездом Леви и Мартины. Будь его воля, ноги бы его здесь больше не было.

Все трое вышли к лестнице.

— Значит, обвиняемый в изнасиловании, — пробормотал Леви.

У Доминика сложилось впечатление, что детектив разговаривает сам с собой, но Мартина поспешила ответить.

— Ага. И он умер раньше Дрейера.

— Три трупа меньше, чем за неделю — довольно короткий период.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? — перебил Доминик.

Оба детектива обернулись с вежливым выражением на лицах.

— В смысле? — спросил Леви.

— Хватит придуриваться. — Руссо раздраженно сбросил с себя ветровку. Он уже избавился от бронежилета, но в доме без кондиционера по-прежнему стояла духота. — Местные полицейские из-за обычного убийства не стали бы вызывать детективов из центрального управления. Сколько работаю здесь, ни разу не замечал, чтобы убийство обставляли в такой ужасной манере. Попахивает каким-то психическим расстройством.

— Мы не имеем права делиться подробностями текущего расследов... — начал Леви.

— Меня сюда заманили, — Доминик поймал на себе недоуменные взгляды и решил уточнить. — Ну, не меня конкретно. А человека, отправленного на поиски Гудвина.

— Поясни, — попросила Мартина, нахмурившись.

Доминик объяснил, почему искал Гудвина в данном жилом комплексе, но не стал вдаваться в подробности.

— Я приехал именно сюда только потому, что кредиткой Гудвина воспользовались на ближайшей заправке. Сегодня.

Мартина и Леви обменялись удивленными взглядами. Руссо понимал, что они пришли к тем же умозаключениям, что и он сам.

— Должно быть, убийца просчитался, — заключил Абрамс. — Он мог найти Гудвина, но совсем не рассчитывал, что удастся кому-то еще. Если бы он никак не привлек внимание, тело в лучшем случае могли обнаружить через несколько дней.

— Это да, — сказал Доминик. — Но большинство преступников из кожи вон лезут, чтобы не были обнаружены тела их жертв. Они не оставляют их в людных местах и не падают сигналов. Знаешь, кто так поступает? — Руссо скрестил руки на груди. — Серийные убийцы с крышей набекрень.

— Это не то...

— Три трупа, — перебивая, продолжил Доминик. — Ты сам об этом сказал. И я имею право знать, что тут происходит...

Леви взмахнул рукой и рявкнул:

— Доминик, ты давно не на службе и не имеешь отношения к правоохранительным органам. Ты гражданское лицо. Поэтому, если тебе так необходима информация по делу, то можешь подать заявку в департамент на общих условиях.

На этих словах Абрамс развернулся и скрылся в спальне. Руссо смотрел ему вслед, вне себя от негодования, едва сдерживая желание нагнать и продолжить разговор. Вместо этого он размял шею и опустил руки в надежде расслабиться. На карту была поставлена его профессиональная репутация.

— Он теперь еще и кусается? — поинтересовался Доминик у Мартины.

Та слабо улыбнулась.

— Типа того. После перестрелки стал слишком раздражительным.

Руссо уставился на нее в изумлении.

— Леви участвовал в перестрелке?

— Да, ты разве не знал? — спросила она, не скрывая собственного удивления. — Тот случай в «Тропикане» несколько недель назад?

Доминик, конечно, слышал об этом, весь Лас-Вегас был в курсе. Какой-то парень решил ограбить супермаркет на бульваре Лас-Вегас-Стрип, попутно застрелил одного из продавцов, а потом, преследуемый полицейскими, побежал к развлекательным центрам. Оказавшись в ловушке в вестибюле «Тропиканы», преступник выхватил из толпы маленького мальчика и использовал его как щит. Офицер, находившийся на месте происшествия, был вынужден применить оружие. Доминик просто не знал, что это был Леви.

Он провел ладонью по своему лицу. Черт. Руссо был на месте детектива и никому не пожелал бы такое пережить.

— Если ты все-таки хочешь вернуться домой до полуночи, — произнесла Мартина и достала блокнот и ручку. — Расскажешь, где и когда использовалась карточка Гудвина?

***

Леви постучал в дверь кабинета Наташи Стоун и, услышав ее радостное: «Войдите», — переступил порог.

Несмотря на миниатюрность, кабинет был теплым и уютным. Основную часть занимали мягкое кресло и небольшой диван, которые разделял низкий журнальный столик. Задвинутый в угол письменный стол был заставлен книгами и фотографиями супруга и сына Наташи. На стенах висели плакаты в стиле поп-арт с мотивирующими лозунгами, типа: «Не попробуешь — не узнаешь!»

И все же обстановка была недостаточно домашней, чтобы ослабить нервозность Леви.

Молочную кожу Наташи усыпали веснушки, а каштановые волосы были собраны в пучок на затылке.

— Рада, что ты все же смог прийти, — искренне сказала она, хотя любой другой на ее месте приправил бы свои слова долей сарказма.

— Да, прости за прошлый раз. — Наташа жестом пригласила детектива присаживаться, и он опустился на мягкий диван. — Я искренне ценю, что ты согласилась встретиться в воскресенье, но, может, не будем затягивать? У меня сейчас очень важное расследование.

— Я наслышана. — Наташа закинула ногу на ногу. — Это связанно с серийным убийцей?

Леви изумленно распахнул рот, а Наташа сочувственно улыбнулась.

— Прости. Но кота в мешке не утаишь. Весь департамент только это и обсуждает.

— Ох, твою ж мать.

Впрочем, по итогам вчерашнего дня не стоило удивляться. После смерти Дрейера сержант Вен, возглавлявший их команду из шести детективов, связался с другими юрисдикциями. Он пытался выяснить, не зарегистрированы ли в Неваде еще убийства, где фигурировала семерка пик. Но теперь слишком много людей в курсе событий и скрывать детали произошедшего становилось сложнее.

— Как бы то ни было, встретились мы по другой причине, — сказала Наташа. — Но можем продолжить и эту тему, пока ты не настроишься поговорить о перестрелке.

— Мы уже все обсудили.

— Да, — мягко произнесла она, — но прогресс пока незаметен. Тебя все еще беспокоят кошмары?

Леви впился пальцами в подлокотник дивана и коротко кивнул.

Всю жизнь Абрамс боялся оказаться в безвыходном положении, скрываясь от врага, — как в классических фильмах ужасов, которые с детства его очень пугали. Много лет его беспокоили подобные кошмары, и хотя детали менялись, прежним оставался парализующий страх при каждом пробуждении.

Особенно частыми и яркими сны становились в периоды сильного стресса. С тех пор как Леви застрелил Дейла Слейтера, стало еще хуже, чем в... университете.

В повисшей тишине Наташа терпеливо ждала, когда Леви заговорит, но тот молчал.

Сложив руки на коленях, она наклонилась вперед.

— Леви. Ты прекрасно знаешь, что сейчас я понимаю тебя как никто другой.

Когда-то Наташа работала по специальности — социальным работником — и занималась жертвами домашнего насилия. Абрамс в то время служил обычным патрульным офицером. Однажды Наташа навещала подопечную, когда в дом ворвался разъяренный муж. Наташа спрятала двух ее дочерей, затем вернулась на кухню, но женщина была уже мертва. И в этот момент на Наташу набросился муж убитой. Во время борьбы она смогла вырвать нож из его рук и, чтобы выжить, нанесла удар.

Так они и познакомились с Леви. Именно Абрамс отреагировал на звонок соседей, но не успел вовремя. Он обнаружил Наташу перед шкафом, куда она спрятала маленьких девочек, уставившейся в пустоту остекленевшим взглядом. У нее было несколько ран. Следующие полчаса до приезда скорой Наташа ни на что не реагировала. Но когда оцепили место преступления и девушку усадили в машину медиков, она едва различимо попросила Леви поехать с ней. Он согласился и остался с ней на всю ночь.