Всемирного сионистского конгресса, сложил с себя полномочия президента этой организации и освободился от бремени своих обязанностей, он (имея достаточно свободного времени) не предпринял никаких дальнейших шагов, чтобы мобилизовать весь мир или еврейство против Гитлера.

В самой Германии ССГ никогда не пытался вывести евреев на улицы, но «Рундшау» считала возможным выступить с угрозой, что евреи выйдут на улицы в Нью-Йорке. В действительности в Америке сионистами не было организовано ни одной демонстрации против Гитлера до прихода его к власти. Раввин Уайз, руководитель Американского еврейского конгресса, договорился с ассимиляторами Американского еврейского комитета о том, чтобы спросить лидеров германского еврейства, чем они могли бы помочь. Германская еврейская буржуазия только поблагодарила их за жест и заверила американцев в том, что они с ними снесутся, если дела пойдут хуже. Уайз хотел попытаться получить заявление от президента Гувера, но даже и это было слишком радикальной акцией для Американского еврейского комитета, и Уайз снял этот вопрос. Летом 1932 г. Уайз и Наум Голь дм а 1 организовали Всемирную еврейскую конференцию в Женеве, но Гольдман, крайне связанный другими обязанностями, не пожелал сотрудничать с ассимиляторами ¹⁴. В то время сионизм представлял собой движение меньшинства среди еврейства; конференция занималась лишь тем, что проповедовала обращенным, причем обращенные составляли меньшинство, поскольку на конференции не было ни Вейцмана, ни Наума Соколова, который стал его преемником на посту президента ВОО. Ничего не получилось из встречи, и ни Уайз, ни Гольдман не вполне оценили серьезность ситуации. Гольдман, всегда веровавший во влияние великих держав, в 1932 г. сообщил собранию ССГ, что Англия, Франция и Россия не позволят Гитлеру прийти к власти¹⁵. Стефан Уайз еще глубже ушел в тот мир, где дела не будут «столь плохи, сколь мы боялись». Услышав о приходе Гитлера к власти, он встал на ту точку зрения, что единственной действительной опасностью была неспособность Гитлера выполнить свои другие обещания. Тогда «он может наконец решить, что он должен уступить своим нацистским коллегам в деле антисемитизма»¹⁶.

Учитывая, что германские сионисты соглашались с двумя фундаментальными принципами нацистской идеологии — что евреи никогда не станут частью германского народа и поэтому земля Германии для них чужая, — допускалось, что некоторые сионисты неизбежно поверят в возможность соглашения. Если Уайз мог обманывать себя, что Гитлер был умеренным в рядах нацистской партии, почему другие не могли бы убедить себя в том, что в нацистской партии были элементы,

которые могли бы сдержать Гитлера? Стефен Поппель коснулся этой дискуссии внутри ОСГ:

Роберт Вельч был не одинок. Густав Кроянкер, редактор из Еврейского издательства, старейшего сионистского издательства в Европе, также усматривал общность корней двух движений в «фолькиетском иррационализме» п делал вывод о том, что сионисты должны позитивно отнестись к националистическим аспектам нацизма. Мягкий подход к их коллсгам-фолькистам, наивно рассуждал он, вызовет такое же благоприятное отношение к СИОНИЗМУ со стороны нацистов¹⁸.

По мнению Кроянкера и многих других сионистов, эра демократии кончилась. Гарри Захер, англичанин, один из лидеров ВСО в то время, разъяснял теории Крояпкера в рецензии на его книгу «К проблеме нового германского национализма»:

Ни один сионист не хотел прихода Гитлера к власти, ни один сионист не голосовал за него, и до 30 января 1933 г. ни Вельч, ни Кроянкер не сотрудничали с нацистами. Сотрудничать они начали лишь позже. Но эти концепции были логическим результатом десятков лет оправдания сионистами антисемитизма и невозможности сопротивляться ему. Нельзя утверждать в защиту сионистских лидеров, что они не знали, что произойдет, когда Гитлер придет к власти. Он сказал более чем достаточно, чтобы гарантировать, что евреи будут считаться по крайней мере гражданами второго сорта. Кроме того, они знали, что Гитлер был поклонником Муссолини и что 10 лет фашизма в Италии ознаменовались террором, пытками и диктатурой. Но ввиду их враждебности к либерализму и его приверженности к ассимиляции евреев и учитывая, что они были противниками пользования евреями полными демократическими правами внутри парламентской системы, фашистский аспект нацизма не очень тревожил лидеров

ССГ. Этим сектантам никогда не приходило в голову, что их долг перед демократией — мобилизоваться на ее защиту. От них полностью ускользали тяжелые последствия появления в самом центре Европы еще одного фашистского режима, на этот раз с его открыто признаваемой антиеврейской позицией.

У Данте лжепророки пятятся назад, их лица перемещены на затылки и из их глаз текут слезы. Навсегда. Такая же участь уготована для тех, кто неправильно понял Гитлера.

¹ Herbert Strauss (ed.). Gegenwart Im Rückblick. Heidelberg, 1970, p. 231.

² Stephen Poppel. Zionism in Germany 1897–1933, p. 119.

³ Ibidem.

⁴ Jacob Agus. The Meaning of Jewish History, vol. II, p. 425.

⁵ Margaret Edelheim-Muehsam. Reactions of the Jewish Press to the

Nazi Challenge, Leo Baeck Institute Year Book, 1960, vol. V.

⁶ Ibid., p. 314.

⁷ Donald Niewyk. The Jews in Weimar Germany, p. 30.

⁸ Donald Niewyk. Socialist, Anti-Semite and Jew, p. 213.

“Encyclopedia of Zionism and Israel”, vol. I, p. 385.

¹¹ Benyamin Matuvo. The Zionist Wish and the Nazi Deed. — “Issues”, 1966/1967, p. 9.

¹² Leonard Stein (ed.). The Letters and Papers of Chaim Weizmann,

vol. VII, p. 81.

¹³ Shlomo Shafir. American Jewish Leaders and the Emerging Nazi

Threat (1928–1933). — “American Jewish Archives”, November 1979, p. 172.

¹⁴ Ibid., p. 175.

¹⁵ Walter Laqueur. History of Zionism, p. 499.

¹⁶ Shafir. American Jewish Leaders and the Emerging Nazi Threat,

p. 181.

¹⁷ Poppel. Zionism in Germany, p. 161.

¹⁸ Herber Strauss. Jewish Reactions to the Rise of Anti-Semitism in

Germany, p. 13.

¹⁹ Harry Sacher. Zum Problem des Neuen Deutschen Nationalismus. —

“Jewish Review”, London, September 1932, p. 104.

Позиция Всемирной сионистской организации по отношению к итальянскому фашизму определялась одним критерием: позицией Италии по вопросу о сионизме. Когда Муссолини был враждебен к сионистам, Вейцман критиковал его; но,

когда он стал просионистом, сионистское руководство с энтузиазмом поддерживало его. В тот день, когда Гитлер пришел к власти, руководители сионизма были уже друзьями первого фашистского лидера.

Будучи революционером, Муссолини всегда сотрудничал с евреями в Итальянской социалистической партии, и только когда он покинул левых, он начал вторить антисемитским идеям правых деятелей стран Северной Европы. Через четыре дня после взятия власти большевиками он объявил, что их победа была результатом заговора между «синагогой», то есть Цедербаумом*, Лениным и Бронштейном (Троцким) — с одной стороны, и германской армией — с другой¹. К 1919 г. он следующим образом разъяснял коммунизм: еврейские банкиры — Ротшильд, Варнберг, Шифф и Гуггенгейм — кроются за коммунистами-евреями². Но Муссолини не был настолько антисемитом, чтобы исключать евреев из его новой партии, пятеро из которых относились к основателям фашистского движения. Да антисемитизм и не был важным элементом для его идеологии; в действительности последователи Муссолини не одобряли его.