Бойкоты почти никогда не бывают успешными. Большинство людей думает, что они достаточно сделали, если им удалось пресечь покупку товаров, но бойкот может дать результат только в том случае, если за ним стоит крепкая организация, готовая серьезно подорвать торговлю. Вина за неспособность организовать это движение падает на многих: как на евреев, так и на неевреев. Само собой разумеется, руководители профсоюзов, обязавшиеся противодействовать Гитлеру, но ничего не сделавшие для мобилизации рядовых членов, в значительной мере несут ответственность за то, что не было серьезной кампании бойкота. Конечно, еврейские группы, подобные Еврейским военным ветеранам (ЕВВ), Антинацистской лиге и АЕК, были пассивны, но в еврейской общине в Америке и Англии были такие организации, которые выступали конкретно против самого понятия «бойкот». Американский еврейский комитет, тесно связанная с ним «Бнай
Брит» («Сыны Завета») и Совет депутатов английских евреев отказались поддержать бойкот. Они опасались, что,
если еврейским рабочим, а также еще кому-либо придет в голову мысль о борьбе с Гитлером, возможно, они этим не удовлетворятся и выступят против собственных богачей. Эти именитые ограничились благотворительной деятельностью для германского еврейства и беженцев из Германии и молились о том, чтобы гитлеризм не распространился. «Агудат
Исраэл» («Союз Израиля»), политическая организация самого крайнего крыла традиционной ортодоксии, выступал против бойкота по религиозным мотивам, а также в силу своего социального консерватизма. Его руководители утверждали, что со времени уничтожения римлянами древнего еврейского царства Талмуд запрещал евреям восставать против нееврейских властей в диаспоре; они истолковывали бойкот как бунт, и поэтому его запретили. Однако из всех активных противников идеи бойкота самой важной была Всемирная сионистская организация. Она не только покупала германские товары, она продавала их и даже искала новых покупателей для Гитлера и тех промышленников, которые делали на него ставку.
Привлекательность идеи крови
ВСО придерживалась в отношении победы Гитлера почти таких же взглядов, как и ее германский филиал ССГ: она видела в этой победе в первую очередь не поражение всех евреев, но положительное доказательство банкротства ассимиляторства и либерализма. Их час был уже близок. Сионисты начали выступать как сторонники возрождения (иудаизма)
в палатках: Гитлер был цепом истории и должен был гнать упрямых евреев снова к их родичам, на их собственную землю. Новообращенный сионист, известный тогда во всем мире популярный биограф Эмиль Людвиг во время его поездки по Америке был проинтервьюирован единомышленником-сионистом и изложил общую позицию сионистского движения:
«Через несколько лет Гитлера забудут, но ему будет поставлен прекрасный памятник в Палестине.
Знаете, — и здесь биограф и историк, казалось, принял роль патриархального еврея, — пришествие нацистов было довольно привлекательным явлением. Столь многие из наших германских евреев находились между двумя берегами; столь многие из них плыли по чреватому опасностями течению, пролегающему между
Сциллой ассимиляции и Харибдой шапочного знакомства с еврейскими ценностями. Тысячи тех, которые, как представлялось, были совсем потеряны для иудаизма, оказались возвращенными в его лоно Гитлером, и за это я лично очень благодарен ему»3.
Людвиг был новичком в движении, но его взгляды полностью совпадали со взглядами таких ветеранов, как прославленный Хаим Нахман Бялик, считавшийся поэтом-лауреатом Сиона. Ввиду репутации Бялика, его высказывания широко распространялись как сионистским движением, так и врагами слева. Поэта давно занимало крушение еврейского единства, проистекавшее от упадка традиционной религиозной веры, и теперь он не мог скрыть своей радости, что Гитлер пришел как раз вовремя, чтобы спасти германское еврейство от его собственного уничтожения.
«Гитлеризм, — считает поэт, — оказал по крайней мере одну услугу, не разграничивая верующих евреев от вероотступников. Если Гитлер исключил бы крещеных евреев, возникла бы безнравственная картина тысяч евреев, бегущих к купелям крещения. Гитлеризм,
возможно, спас германских евреев, которые ассимилировались до полного уничтожения. В то же самое время он дал всему миру настолько почувствовать проблему евреев, что никто уже не сможет игнорировать ее»4.
Бялик, подобно многим другим сионистам, считал евреев чем-то вроде сверхрасы, если только они наконец придут в сознание и прекратят расточать себя на неблагодарное человечество и начнут трудиться в своем собственном винограднике.
«В самом деле, совершенно правильно, что иудаизм путем проникновения во все нации фактически подорвал остатки всякого рода идолопоклонства… но, возможно, самыми могучими силами в этом процессе были наши «вероотступники», или «ассимилировавшиеся» евреи, всех типов, вступившие в самое чрево христианства, переворачивавшие его внутренности и продолжавшие медленно подрывать остатки язычества, что было результатом их еврейских устремлений и их еврейской крови. Я тоже, подобно Гитлеру, верю в силу идеи крови. Это были те люди — хотя часто вместо них произносят имена великих неевреев, — которые выровняли дороги для великих движений свободы по всему миру: ренессанс, либерализм, демократизм, социализм и коммунизм… Антисемиты иногда обладают ясной интуицией. В указанных выше событиях еврейское влияние было очень могучим; мы не должны были бы отрицать это»5.
Однако к 1934 г. сионизм был движением, охватывающим,
как утверждали его члены, свыше миллиона членов по всему миру, и не все из них соглашались с перевернутой вверх ногами концепцией, гласившей, что Гитлер действительно был благом для евреев. Некоторые, подобно американскому раввину Джекобсону, протестовали против этой безумной идеи,
которая имела довольно широкое распространение еще в 1936 г.:
«Сколько раз мы слышали о нечестивом пожелании, высказанном от отчаяния в связи с апатичным отношением американских евреев к сионизму, чтобы Гитлер снизошел на них. Тогда они почувствовали бы всю необходимость Палестины!»6
Первые контакты с нацистами
Конечно, ВСО была вполне готова попытаться использовать нацистов для своих собственных целей. Первые попытки завязать дружеские отношения с нацистами были предприняты в 1933 г. неким Сэмом Кохэном, владельцем «Ханотей», тель-авивской фирмы по экспорту цитрусовых. Даже при канцлере Брюнинге германское правительство облагало налогом капитал, вывозимый из страны, и Кохэн предложил,
чтобы сионистским эмигрантам было разрешено избегать уплаты налога путем покупки товаров в Германии, которые позже обращались бы в наличные после продажи в Палестине. Брюнинга не заинтересовала эта идея, но в 1933 г.
Кохэн по собственной инициативе снова выдвинул этот план.
Нацисты уже тогда беспокоились насчет воздействия, которое оказывал даже стихийный и плохо организованный бойкот на их торговый баланс, и Гейнрих Вольф, германский консул в Иерусалиме, быстро понял, насколько полезным могло бы быть предложение Кохэна. Он писал в свое министерство: «Этим путем можно будет вести успешную кампанию против еврейского бойкота Германии. Это позволит пробить пролом в стене» 7.
Евреи, доказывал он, будут поставлены в затруднительное положение. В продолжении бойкота усмотрели бы увеличение трудностей для эмигрантов, стремящихся найти новые дома для себя в Палестине или где-либо еще. Из-за своего местопребывания Вольф был одним из первых немцев, заметивших всевозрастающее значение Палестины в «еврейском уравнении», и в июне он снова писал в Берлин:
«В то время, в апреле и мае, Ишув* ожидал из Соединенных Штатов инструкций по поводу бойкота, сейчас, кажется, ситуация совершенно изменилась. Теперь Палестина дает инструкции… Важно в первую очередь сорвать бойкот в Палестине, а воздействие неизбежно станет заметным «а главном фронте, в Соединенных Штатах»8.