Город Рас, центр сербского государства, находился в области юрисдикции православной церкви. Некоторые члены правящей сербской династии были православными монахами. Это обстоятельство, а также чисто практические выгоды способствовали ориентации сербской династии при решении церковных вопросов на Восток. Королевскую корону просили у папы, а по вопросу изменения церковного статуса и улаживания церковных дел обращались к наследникам византийских императоров и преемникам византийских патриархов в Никее.
Миссия по изменению статуса церкви в сербском государстве была поручена брату короля, архимандриту Савве. Прибыв в Никею, Савва попросил императора и патриарха рукоположить какого-нибудь монаха из числа сопровождавших его в архиепископы. Просьба Саввы была услышана, но император хотел, чтобы архиепископом стал именно он. Патриарх вместе с епископами рукоположили Савву, и он, следовательно, стал первым архиепископом «сербских земель и поморских». Тогда же Савва испросил для своей страны привилегию, чтобы его преемников избирали посвящал в сан архиепископа не византийский патриарх, а местный собор. Соответственно преемники Саввы уже не должны были прибывать в резиденцию византийского патриарха для рукоположения. В этом и заключалась суть автокефальности. Теперь руководство жизнью церкви и выборы архиерея были в компетенции местного церковного собора, а это значило, что распространение христианского вероучения и христианского образа жизни можно было проводить с учетом социальной и культурной специфики народа. А родные братья, один из которых был королем во главе государства, а другой — архиепископом во главе автокефальной церкви, олицетворяли собой идеал «симфонии».
Выполнив свою важную миссию, Савва возвращался из Никеи через Святую гору и Салоники. По дороге он собирал для церковных нужд книги и нанимал грамотных людей. Под его руководством был переведен Номоканон — особая версия сборника церковных и мирских предписаний, необходимая тем, кто управляет церковью. Позднее Номоканон будет назван Светосавской Кормчей. С Афона Савва повел с собой учеников, доверив им впоследствии различные должности в своем архиепископстве, и прежде всего он выбрал тех, которые были достойны занять должность епископа. Резиденция сербского архиепископства была размещена в монастыре Жича (близ современного города Кралево), который в те годы построил Стефан Неманич.
Выделив из состава Охридского архиепископства уже существующие епархии, Савва добавил к ним семь новых епископств. Их резиденции размещались в монастырях. Западнее бывших охридских епископств были основаны Дабарское, Будимлянское и Моравическое; на территории между старыми епископскими центрами Расом и Нишем — Топлицкое, а между Расом и Призреном — Хвостанское. Территории еще двух вновь основанных епископств прилегали к прибрежным католическим городам: первым по значимости было Зетское с кафедрой на Превлаке в заливе Бока Которска, а вторым — Хумское с кафедрой в городе Стон. Резиденция католического епископа, находившаяся до этого в Стоне, переместилась на остров Корчула, а епископ из Требинье переехал в Дубровник, формально оставаясь требиньским владыкой и получив в качестве диоцеза остров Мркан.
Таким образом границы православия вплотную придвинулись к Боснии и к стенам приморских городов, которые, несмотря на то что подчинялись сербскому королю, и дальше оставались под властью католической церкви: в них размещались резиденции католических прелатов. Расширение православного пространства, последовавшее за установлением сербского автокефального архиепископства, не вызвало реакции со стороны католиков; возможно, в силу того, что все это происходило на фоне крупных перемен, когда после 1204 г. юрисдикция римской церкви распространилась до Константинополя и Святой горы.
Однако реакция Димитрия Хоматиана, с 1216 г. архиепископа Охридского, у которого с установлением сербского автокефального архиепископства были отняты три диоцеза, была жесткой. Димитрий осуждал рукоположение Саввы в архиепископы, утверждая, что оно было неканоническим, требовал уважения к правам охридской церкви и грозил Савве отлучением. Разгневанный Хо-матиан ставил вопрос о том, может ли считаться праведной жизнь Саввы. Архиепископ Охридский сравнивал аскетическую молодость Саввы, когда он «оставил свою землю, своих родных и все отцовское наследие», ушел на Святую гору и «прослыл подвижником среди монахов», с последующим периодом жизни сербского архиепископа; когда «любовь к отечеству пленила его и отняла у Святой горы, и он опять поселился в Сербии». Любовь к родине, по словам Хоматиана, превратила аскета и подвижника Савву «в исполнителя и управителя земных дел и сделала его послом у земных правителей». Гнев на Савву имел в своей основе и лично враждебное отношение Хоматиана к патриарху Никейскому и императору, поскольку сюзереном архиепископа Охридского был Феодор I Ангел, правитель Эпира, которого впоследствии короновал императором Хоматиан. Неизвестно, какие последствия имело выступление Хоматиана. Ясно только, что Савва не отступился от своей деятельности по организации сербской автокефальной церкви. Известно также, что в самые древние переписи сербских епископств не были включены Липлянское и Призренское, а Неманичи после 1220 г. находились в тесных отношениях с эпирскими Ангелами. Так, наследник Стефана Радослав являлся зятем императора Феодора I Ангела и обращался к Хоматиану за советами по церковным вопросам.
Из житий Саввы можно понять, какие вопросы в реорганизованной сербской церкви считались самыми насущными. Сербский архиепископ созвал собор в Жиче и произнес проповедь о чистоте веры, против ереси. А затем последовало решение и вопроса о браке — семейную жизнь, брачные отношения церковь стремилась построить на христианских началах. По всей стране были воздвигнуты многочисленные «малые церкви», для венчания тех пар, что ранее вступили в брак по местным обычаям, но без участия церкви.
Наряду с «малыми церквами» началось строительство и «больших церквей»: теперь архиепископ и его иерархи несли ответственность за количественный рост церковных учреждений и за подготовку людей, которые должны были возглавить их. Во многих частях страны истинная христианская жизнь началась только со времени основания сербского архиепископства. Авторы житий, следовательно, не без оснований восхваляют и возвеличивают Неманю и Савву: они действительно были просветителями своей земли.
Потребность в богослужебных книгах активизировала деятельность переписчиков и переводчиков. Уже практиковавшийся в тот период особый сербский извод (редакция) церковнославянского языка, сформировавшийся в результате проникновения в церковнославянские тексты элементов сербского разговорного языка, был провозглашен официальным и стал подвергаться дальнейшей кодификации.
Если королевская власть представляла собой прочную основу для формирования единого политического устройства, единых правовых норм и установлений для создания и культивирования особых традиций, то еще более прочной основой, в рамках которой шло формирование единой культуры, была власть архиепископа. В областях, находившихся под юрисдикцией сербского архиепископства, действовали одни и те же нормы правописания, одни и те же формы подготовки священства, одна и та же богослужебная практика.
Вполне естественно, что в таких условиях в областях, подчиненных сербскому архиепископству, сформировались значительные культурные отличия от соседей. Это ясно видно из отношения к жителям приморских городов: в глазах православных сербов они из-за латинского языка богослужения и некоторых других отличий так и остались «латинянами» (католиками), причем латинянами считались не только представители романских народов, исконные жители приморских городов, но и люди любой другой национальности, поселившиеся там и принявшие католичество. Латинянами считались также соседние албанцы, бывшие в тот период католиками, с особым языком и особым образом жизни. Их священников сербы называли «попами латинскими».