В самом деле, погода быстро портилась. Прибежал Швырков, сказал, что через полчаса видимость в снежных зарядах может быть менее двухсот метров.

Но первые самолеты в это время уже садились, все шло благополучно. Относительно других самолетов, тех, что были еще на подходе, на командном пункте дивизии приняли решение: переадресовать их на запасной аэродром, где сохранялась благоприятная для посадки погода.

Спустя некоторое время и оттуда стали поступать сведения о благополучном приземлении самолетов. Только против двух индексов машин, значащихся в боевой таблице, Молчанов все никак не мог пометить время посадки. Со щемящей тоской в сердце он до рассвета не выпускал мела из рук, все надеясь получить сообщение. Но так и не дождался.

Радисты этих самолетов не приняли приказа о запрещении посадки на своем аэродроме, о том, что надлежит всем следовать на запасной аэродром. И командиры этих двух самолетов попытались произвести посадку на свой аэродром в сильнейший снегопад, когда включение посадочных фар оказалось равносильным свету от экрана. Посадить самолеты не удалось…

На борту одного из Б-25 был командир 13-го дальнебомбардировочного полка товарищ Каторжин. Вместе ним в боевом полете участвовал командир 222-й дивизии АДД светлой памяти Федор Васильевич Титов.

Мне помнится, что изредка у «ночников» бывали праздники. К ним приезжали в гости известные артисты, художники, писатели. Блистая орденами, «ночники» веселились, как могут веселиться люди молодые, много поработавшие, с чистой совестью.

Среди лихо отплясывающих заметен был Эндель Пусэп — прославленный герой, командир полка кораблей Пе-8. "Он белесый, малого роста, коренастый, светлоглазый, и очень хороша улыбка на чудном его лице", — таким увидел Энделя писатель Александр Фадеев.

Эндель Карлович не знал устали как в полетах, так и в танцах. Танцевал с девушками-зенитчицами, раскрасневшимися от счастья. В солдатских гимнастерках, перетянутые ремнями донельзя, они самозабвенно цокали подковами своих казенных кирзачей.

Тут же была жена Энделя — Ефросинья Михайловна. Нет, не воображайте, что кривилась в улыбке: "Ну, мой милый, приди только домой!.." Ничуть. Напротив, сама, как говорится, очертя голову отплясывала с парнями из полка, за которых, как и за мужа, не переставала волноваться, работая на командном пункте и зная каждую минуту, в любой час ночи, как там они летят.

Не случайно Энделю Пусэпу Советское правительство доверило доставку по воздуху через фронт в самый разгар войны (в конце весны 1942 года) наркома иностранных дел для важнейших дипломатических переговоров с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем и президентом США Ф. Рузвельтом. В этой связи позволю себе привести отрывок из послания И. Сталина У. Черчиллю: "…Советское Правительство решило, несмотря на все трудности, направить в Лондон В. М. Молотова для исчерпания путем переговоров всех вопросов, тормозящих подписание договоров. Это тем более необходимо, что вопрос о создании второго фронта в Европе, поставленный в послании президента США г-на Рузвельта на мое имя с приглашением В. М. Молотова в Вашингтон для обсуждения этого вопроса, требует предварительного обмена мнений между представителями наших правительств.

Примите мой привет и пожелание успеха в борьбе с врагами Великобритании…"[12]

Здесь хотелось бы, чтобы читатель достаточно ясно представил себе смысл фразы: "…Советское Правительство решило, несмотря на все трудности, направить…" и т. д.

Тогда, в труднейший для нас год войны, с уровнем летательной техники — по отношению к сегодняшнему дню — сорокалетней давности, нужно было не только дважды пересечь Атлантику, но и дважды пересечь линию фронта, в течение многих часов лететь над оккупированной немцами Европой на высоте около семи тысяч метров, с кислородной маской на лице и при температуре в кабине, как и за бортом, минус сорок градусов. Вот почему это предприятие можно причислить к дерзновеннейшим. Идея этого маршрута принадлежала командующему АДД Александру Евгеньевичу Голованову.[13]

"Лично мне, — вспоминал он об этом, — наиболее выгодной и безопасной казалась трасса из Москвы на Лондон и далее через Исландию и Канаду в Вашингтон. Этот маршрут, хотя и через линию фронта, мне представлялся наиболее безопасным, даже если при всей секретности такого полета немцы через свою агентуру узнали бы, что кто-то из советского руководства собирается лететь в Вашингтон. Наверняка немцы примут всякие меры для диверсий по возможным маршрутам этого полета, но вряд ли они подумают, что руководители государства рискнут лететь через линию фронта…"

И далее:

"Как я и ожидал, при докладе… вариант с полетом через линию фронта вызвал недоумение. Но когда я высказал Сталину соображения, которыми я руководствовался, он признал их обоснованными. Обсуждение закончилось тем, что Сталин сказал:

— Мы вам верим и на вас полагаемся. Действуйте, как найдете нужным, так как вы в первую очередь несете ответственность".

Спору нет, привлекательность этого кратчайшего пути была немалая. Но и дерзость велика. И чтобы ее обосновать, было решено отправить сперва в Англию самолет Пе-8 для апробации маршрута. Пробный рейс прошел без осложнений, но поездка эта стоила жизни командиру корабля Сергею Александровичу Асямову: при перелете, уже в Великобритании, на английском самолете из города в город в воздухе случился пожар, и десять человек летевших — и экипаж, и пассажиры, и отважный наш летчик АДД Асямов — погибли.

Обратно в Москву корабль Пе-8 привел Эндель Карлович Пусэп.

"Вскоре после возвращения самолета, — вспоминает Голованов, — я был у Сталина. Он спросил, можно ли лететь к Рузвельту, и, получив утвердительный ответ, дал указание готовить самолет для полета в Вашингтон".

"На следующий день, — рассказывает в своей книге "На дальних воздушных дорогах" Эндель Пусэп, — мы рапортовали полковнику Лебедеву:

— Товарищ полковник, экипаж и самолет к полету готовы!

— Отлично! Но куда вы намерены лететь? — спросил полковник, улыбаясь.

— Куда прикажут!

— Хорошо сказано! Тогда я прикажу вам полететь в Соединенные Штаты Америки!

Вот это была новость так новость!

Мне почему-то сразу вспомнились полеты Героев Советского Союза Чкалова и Громова в Соединенные Штаты Америки через Северный полюс в 1937 году… Но не забывал я и о Сигизмунде Леваневском…"

Как ни тщательно готовился этот перелет, на пути экипажу встретились такие трудности, что только в силу необычайной энергии и мастерства летного состава не произошло катастрофы.

Но все — и грозу, и две тысячи километров над территорией, оккупированной врагом, и взлет на перегруженном самолете в Рейкьявике с ограниченной полосы, сбегающей прямо в океан, и посадку на строящийся аэродром в Канаде за несколько минут до того, как он закрылся непроницаемым для глаз туманом, и перегрев двигателей в тридцатиградусную жару при подлете к Вашингтону, когда приходилось по очереди выключать их, — все это сумел преодолеть замечательный экипаж АДД во главе с командиром Энделем Пусэпом. Дипломатическая миссия, сыгравшая огромное значение, состоялась. Президент Рузвельт, приняв в Белом доме Пусэпа и Обухова (второго летчика), сказал им такие слова:

— Поздравляю вас с успешным перелетом через океан. Поздравляю и ваших штурманов, которые помогли вам провести самолет точно по маршруту.

Доставив благополучно дипломатическую миссию в Москву, Эндель Пусэп стал командиром одного из дальне-бомбардировочных полков АДД. В начале лета 1942 года к нему на выучку, после «старика» ТБ-3, попал уже знакомый нам летчик, бывший учитель литературы в поселковой школе Сергей Савельевич Сугак.

В лютую зиму сорок второго года Сергей Сугак на своем ветеране ТБ-3 выполнил несколько удачных рейдов в тыл немцев для снабжения действующей там конницы Белова. Летчики не только сбрасывали нашим войскам боеприпасы и продукты, но в ряде случаев совершали посадку ночью в районах действий наших конников.