Между Виктором и мусорным баком находились двое. Рисковать нельзя.

— Дальше? — спросил Жуков, глядя на Виктора и поигрывая стволом. Или забыл — где?

Виктор пожал плечами и двинулся во двор. У входа в подъезд Жуков обогнал его и пошел впереди. Старухи на миг замолчали, а потом заговорили сразу. Понять ничего нельзя было.

Поднимаясь по лестнице, Виктор слышал за спиной сопение и мат вполголоса. На последнем этаже постучаться в любую дверь, а потом сбить с ног идущего сзади и во двор. А там видно будет.

На третьем этаже он понял, что высоко забираться нельзя. Пока он будет скакать по ступеням, они спокойно подойдут к окну и снимут первым же выстрелом. Проскочить в квартиру, запереть двери и через балкон? Жуков может опередить…

Сейчас!

Виктор нажал на кнопку первой же двери на лестничной клетке, а когда звонок не сработал, стукнул несколько раз кулаком.

В глазке потемнело, мигнуло, а потом дверь распахнулась, и Жуков, дернувшийся вперед, чтобы не дать Виктору войти первым, упал как подкошенный от удара железным прутом по голове.

В дверях стоял Боров с замотанной головой. Наступив на ротмистра, он с ревом кинулся на Виктора, тот присел, и Боров кувырнулся на поднимавшуюся следом команду.

Спокойно перепрыгнув через перила на нижний пролет, Виктор не торопясь спустился вниз, оставив за собой крики, грохот и лязг.

Быстро пересек двор, и в подворотне метнулся к мусорному баку.

Есть!

Ствол, зарытый им в мусор, в мусоре и оказался. Виктор прокрутил барабан и вернулся во двор.

Старухи у подъезда исчезли. Он успел про себя отметить это обстоятельство, и тут из двери вывалилась дикая орава. Боров пятился, отмахиваясь прутом, на него наседали дубасовцы, пытаясь достать прикладами, а за ними, ругаясь во весь голос, выскочил парень с ножом, таща за собой Сармата. Сармат норовил пнуть его, но конвоир уворачивался и оглашал двор отборным матом.

Увидев Виктора, они на миг замерли, только Боров продолжал рубить воздух своей железякой. Виктор не целясь выстрелил им под ноги.

Отдача сильно ударила в плечо. Огненная линия пересекла двор и вонзилась в землю. Негромкий хлопок и визг осколков слились в один звук, словно чихнул сопливый великан.

Парень с ножом охнул, поднял руку к лицу и упал. Осколком ему начисто срезало нос. Высокий дубасовец держался за живот, наверно, и его задело. Боров бросил прут и задрал руки.

Виктор медленно подошел. Двое выронили карабины и тоже вскинули руки. Не отводя глаз, он присел, взял нож и на ощупь перерезал веревки Сармата.

Сармат подобрал карабины и пошел к воротам. Виктор пятился за ним. Заметив косой взгляд Борова, поднял ствол, и живописная группа опять застыла, только высокий застонал и сел на землю.

Увидев их, дубасовец, сидевший в платформе, потянулся к кобуре.

— Не надо, — мягко сказал Сармат, и дубасовец спрыгнув, сгинул, растворился среди прохожих.

— Больше в такие глупые истории попадать не буду, — сказал Сармат. Тысячу раз прав Мартын, веду себя как мальчишка. И зря от охраны отказался.

Платформа круто развернулась над мостом и пошла вдоль берега.

Виктор невнимательно слушал излияния Сармата, где вперемешку с благодарностями к своему спасителю изрыгались угрозы в адрес Дубасова и все это перемежалось самобичеванием.

Не раз и не два приходилось Виктору вляпываться по уши в местные завороты, но никогда еще так плотно он не врезался. Прошло несколько часов всего, а уже успел намесить дел. И все из-за встречи с Боровом. Стычка в подворотне вывела его из холодного созерцательного равновесия, без которого гонец очень скоро отправляется только в одну сторону с легким грузом в голове или, чуть потяжелее, на шее. А неожиданное воскрешение Борова и драка на лестничной клетке казались Виктору кадрами из сказочного фильма, где неуничтожимый злодей время от времени возникает перед героем, дабы герой выказал свою доблесть.

Он не чувствовал себя героем. Скорее мухой, ползущей по стеклу, жужжит, трепещет крыльями, а все на месте. Если муха уверена, что летит, то нет большой разницы, где ее встретит паук…

«Ну, это мы еще посмотрим!» — Виктор тряхнул головой, избавляясь от легкой одури, и посмотрел вниз.

Территория порта отсюда казалась неопрятной темно-серой кучей булыжников, сквозь которые местами высовывались обглоданные шеи кранов, заваленные чуть ли не доверху.

Сармат кружил на одном месте, зависал, потом кидал платформу вправо или влево, снова зависал, вглядываясь в еле заметные черточки среди булыжников. Потом удовлетворенно сказал «вот они» и платформа спикировала на большой пустырь. Черточки оказались людьми, а то, что Виктор принимал за булыжники — контейнерами.

Мартын и еще несколько всадников окружили Сармата. Молодой дружинник соскочил с коня и подвел его к Сармату. Погладив коня по холке, Сармат вернул поводья дружиннику и заговорил с Мартыном. Виктор огляделся.

Пустырь со всех сторон окружали пестрые сооружения, похожие на многоэтажные дома. Но Виктор присмотрелся и разглядел, из чего они сложены. Тысячи, а может, и десятки тысяч контейнеров уложены друг на друга, местами кладка, он из любопытства подсчитал, достигала семи, а то и восьми рядов. Ржавые и серебристые, серо-зеленые и черные, гофрированные и гладкие поверхности составляли этажи, а проходы между нагромождениями казались улицами этого города из коробок.

Виктор подошел ближе и увидел грязные потеки на ребристых боках, кое-где стенки контейнеров были вскрыты и, отвалившись, легли мостиками поверх узких проходов. Неподалеку рухнул угол и около сотни контейнеров сползали этаким угловатым ледником.

Из наносов песка и земли торчали кустики, на крыше мятого алюминиевого контейнера, вылезшего из кладки почти на всю свою длину, росла щуплая березка.

Его тронули за руку. Виктор обернулся. Молодой дружинник опасливо разглядывал нависающие выступы.

— Близко не подходи, — сказал он, — здесь нарваться можно.

И словно в подтверждение слов перед ними разлетелась пустая бутылка.

Молодой дружинник отскочил, а Виктор, наоборот, рванулся вперед и прижался к ближайшему контейнеру.

Сармат и его люди насторожились, кто-то поднял карабин и пальнул в воздух.

И только тут Виктор сообразил, что контейнеры — не просто свалка. На веревках сушится белье, во многих местах прорезаны отверстия, одни затянуты пластиком, другие нет. Несколько дымков тянулись из щелей.

За нагретой поверхностью, к которой он прижался, потрескивало, из глубины шел слабый, ритмичный стук, ему даже показалось, что с той стороны кто-то тоже прижался к стене и тяжело дышит.

После бутылки сверху ничего не последовало. Виктор подошел к Сармату и вопросительно посмотрел на него.

— Да, да, — кивнул головой Сармат, — сейчас мы отдадим цацку. Хотя всю эту историю с доктором Мальстремом могли придумать Дубасов и этот негодяй Михаил. Ты в два конца шел?

Виктор на секунду задумался. Конечно, сказав, что его ждут в Москве с их побрякушкой, он несколько укреплял свой статус гонца. Но сегодня уже врал достаточно. Хватит.

— Нет, — ответил он. — Ваш Михаил просил прихватить.

— Вот видишь! — обрадовался Сармат. — Нет нужды мотаться из-за этой вещи, тем более что дубасовцы повиснут на ногах. Выбрось из головы и оставайся с нами. Такой парень, как ты, нам позарез нужен. Мы с тобой большие дела завернем.

Наверно, Сармат уже рассказал своим людям о приключении. Мартын ласково кивал Виктору, соглашайся, мол, а дружинники смотрели на него с завистливым интересом.

Виктор оглядел пустырь. Вытоптанная трава, пыль, ломаные края странного города окаймляют небо. Угроза, отовсюду угроза. Он часто думал, где конец его пути, когда он споткнется и что остановит его? Но ни в полузатопленных городах на Черноморье и Балтийском побережье, ни в джунглях Уральских гор он не ощущал такой непонятной, идущей отовсюду угрозы. Дело было не в людях, не в том, что из любой дыры могли харкнуть стволы или щелкнуть арбалеты, нет, мрачные короба давили со всех сторон, казалось, они медленно ползут: отвернешься — подкрадываются сзади, а те, на кого упал взгляд, замирают коварно, готовясь двинуться вперед, только отведи глаза…