Кроме того: Да будет известно Д.Травину, что никто из современников наших, вне зависимости от его вероисповедания или безверия не виновен в том, что тексты Второзакония-Исаии, вряд ли более добрые, чем “Майн Кампф”, существуют. Но в редакциях “Нашего современника” и “Молодой гвардии” не видят в них никакой социальной опасности, а профессионал-богословы, иерархи православия даже относят все это к разряду Священных писаний, на коих 1000 лет стоит Православная церковь России. В редакциях “Молодой гвардии” и “подобных ей изданий” видят иную опасность и призывают к борьбе с нею: Россия «это единственная страна, которая может сдержать исламский фундаментализм» - “Молодая гвардия”, № 2, 1995, стр.147. Неужели непонятно, что на этом “сдерживании” укрепится Япония, в которой нет внутренней исламской проблемы, в отличие от США, Германии и Запада в целом?
Экономически исламский фундаментализм исходит из утверждения: Бог разрешил торговлю и запретил ростовщичество - Коран, 2:276. При этом особо подчеркивается, что по своему воздействию на макроэкономику прибыль, извлекаемая из торговли (т.е. из продуктообмена в производстве и потреблении) отличается от прибыли, получаемой в ходе ростовщических операций. Именно этот Коранический запрет ростовщичества видится крохоборам сиюминутности в качестве экономической опасности со стороны ислама.
Цивилизация, общество может существовать на основе экономики Второзакония-Исаии, либо жить на основе Коранической экономики. Выбор того или иного типа - вне экономики, а в сфере нравственности и этики: это общественный в целом субъективизм, а не объективная предопределенность. Но выбирать р а з у м н о тот тип, который эффективнее.
Есть единственный источник, в котором показано прямо и недвусмысленно, что кредитно-финансовая система Японии наиболее соответствует Кораническому типу, что во многом и объясняет ее управленческую эффективность по отношению к макроэкономике как в ней самой, так и за ее предалами. Речь идет о малоизвестной книге Сигието Цуру “Конец японского экономического чуда” (“Прогресс”, М., 1981). Из нее можно узнать, что в Японии никогда не было свободного ссудного процента. Финансовые органы государства, банки и т.п. распределяли финансовые потоки по своему усмотрению (т.е. на основе интеллектуальной деятельности и осознания той или иной целесообразности инвестиций, а не продавали финансы под наивысший процент на рынке кредитов). А банковская прибыль в 1960-е гг. - время наиболее бурного экономического и научно-технического роста Японии - составляла величину порядка 0,5 % (стр. 136). Из сообщений в ней же о соотношении тарифов на электроэнергию с себестоимостью ее производства возможно понять, что в тот же период в Японии не нарушался энергетический стандарт обеспеченности иены. То есть законы сохранения, известные из физики, в приложении к бухгалтерии макроэкономических систем и коранические рекомендации в отношении ликвидации ссудного процента во многом доказали свою правильность на практике.
Кроме того, Д.Травин напрасно оспаривает нелепое утверждение о том, что денежная масса зависит от объема добычи одних только энергоносителей: Невозможно понять, откуда он его вычитал. В очерках, с которыми он вступил в полемику утверждалось совсем другое:
Денежная масса в обороте зависит от росчерка пера высоких финансистов; и росчерком пера высокопоставленные безответственные незнайки нарушают объективно довлеющий над производством и потреблением энергетический стандарт обеспеченности средств платежа, что и ведет к развалу целостности макроэкономических систем и утрате кредитно-финансовой системой надежности. В условиях диктата росчерка пера не реальные цены определяют объем необходимой в обороте денежной массы, а денежная масса предопределяет все без исключения номинальные цены. Номинальные цены в таких условиях могут быть очень далеки от цен базового года, в которых западная экономическая наука бездумно привыкла кое-как пытаться измерять объемы производства в задачах сравнения. Но непростительно для экономиста профессионала путать бухгалтерию в ценах базового года с бухгалтерией в реальных номинальных ценах.
Но все это было о том, чего газетным обозревателям не следует писать, коли они того не знают и не понимают. Теперь же речь пойдет о том, что Д.Травин, будучи обозревателем “НВ”, имел возможность прочитать в газете, в которой он сотрудничает, дабы в полемике не задавать вопросов, на которые уже загодя даны исчерпывающие ответы. Д.Травин:
«Интересно, что если бы А.Аладушкину удалось “захватить” банк “Санкт-Петербург”, он и сам бы стал банкиром, т.е. следуя его логике, членом трехтысячелетнего корпоративного сговора. Или действия “Ленстройматериалов” следовало воспринимать как попытку войти в корпорацию и разложить ее изнутри?»
Ответ на это праздное любопытство дан в интервью «Почему получается “как всегда”?» (“НВ”, 15.07.95):
«Если говорить об экономической стратегии, то на такой обильной во всех отношениях земле, как российская, она, безусловно, появится. И когда эпоха нынешних реформ в недалеком будущем завершится, то из всего возникшего посткоммунистического предпринимательства инициативных людей, ничего плохого не произойдет со структурами и объединениями тех, кто будет способен реально производить продукцию, совершенствуя ее качество и качество технологий.
На уровне производственно-финансовых объединений приоритет получат те, кто будет способен к управлению саморегуляцией многоотраслевого производства в условиях, когда промышленный инвестиционный капитал будет иметь приоритет по отношению к банковскому. Работа банков, страховых компаний, инвестиционных фондов совместного пользования в этих условиях будет отличаться только названиями и вывесками, исторически унаследованными от “отцов основателей” фирм. Придется систематически вести организованную работу по анализу хозяйственной деятельности клиентов, входить в научную и социальную экспертизу их проектов и т.п. К этому надо заранее готовиться, для чего следует создавать кадровую базу и аналитические центры, вовлекать в свои структуры консалтинговые фирмы и т.п., пока есть возможность делать деньги из воздуха. Однажды такая возможность будет пресечена теми, кто понимает, что такое государственность.»
Экономический обозреватель, экономист-профессионал обязан понимать, что стоит за этими словами. - Не понял? - Не читал? - Или ему нравственно приятнее ростовщическая, а не производящая макроэкономика?
Но организовать производство - это полдела: благосостояние - это единство производства и потребления. Чтобы обеспечить сбыт, необходимо, чтобы был платежеспособный спрос. Неужели экономическому обозревателю газеты непонятно, что ссудный процент, тем более многократно превышающий возможные темпы роста энергопотенциала сферы производства, уничтожает платежеспособный спрос населения и тем самым препятствует сбыту уже произведенной продукции вне зависимости от ее качества и реальных потребностей людей в ней?
Г.Форду - Промышленнику ХХ в. № 1 - было понятно: «Связь с банкирами (следовало сказать: с ростовщиками: - авт.) является бедой для промышленности. Банкиры (т.е. ростовщики: - авт.) думают только о денежных формулах (это возможно благодаря ссудному проценту: - авт.) Фабрика является для них учреждением для производства не товаров (т.е. не продукции для нужд людей: - авт.), а денег…»
Но почему экономическому обозревателю и преподавателю вуза приходится объяснять: что банковская деятельность вовсе не обязательно должна быть неразрывно связана с ростовщичеством? - что симбиоз ростовщичества и действительно необходимого обществу управления инвестиционными потоками - это симбиоз паразитизма и созидания? - что такой симбиоз жизнеубийственен и самоубийственен для тех, кто намерен настаивать на его необходимости после того, как он уже показал жизнеубийственность в глобальном биосферно-экологическом кризисе, возникшем потому, что предприниматели-производственники веками были ростовщиками лишены возможности думать о благе людей и сохранности биосферы, но вынуждены были думать о максимуме прибыли на заемный капитал, принося в жертву ссудному проценту людей и Природу? И если преподаватель-экономист этого не понимает, то чему он может научить студентов?