Через несколько секунд люди вышли, три незнакомца радостно заулыбались, когда Джеймс протянул им деньги. И входная дверь захлопнулась.

Бет мягко отодвинула стул и села с тарелкой в руках.

— Бет?

Она старалась проглотить сандвич. Раз, два, три…

— Бет? — Дверь распахнулась. — Разве ты меня не слышала? — требовательно произнес Джеймс.

Бет взглянула на него с невинным видом.

— Тимми спит, — сказала она многозначительно.

Джеймс был одет в темный костюм, волосы в идеальном порядке. Он выглядел более знакомым, но Бет не почувствовала облегчения.

— Тимми будет спать несмотря ни на что, — весело заявил Джеймс.

— Как и прошлой ночью? — напомнила Бет.

— Перекусываешь? — Взгляд голубых глаз упал на ее пустую тарелку. — Я подумал, что ты будешь скучать, — сказал он с удовлетворением. Развязав галстук, он бросил его на спинку кресла.

— Я ничуть не скучаю, и у меня только сейчас появилась возможность позавтракать, — немедленно запротестовала Бет.

Казалось, он не слышал ее.

— Если ты сделаешь чай… — Он направился к двери.

— На самом деле я не собиралась.

— Принеси мою чашку ко мне в кабинет. — Он сделал паузу и взглянул на нее через плечо. — Пожалуйста, — добавил он задумчиво, как будто экспериментируя с новым словом в своем лексиконе.

Через некоторое время Бет вошла в кабинет. Она поставила кружку с чаем на стол Джеймса и затем прошлась по комнате, чтобы осмотреть недавно прибывшие вещи: как она и предполагала, ее стол, кресло и картотеку.

— Удивлена? — Джеймс наблюдал за ней с самодовольным благодушием удачливого фокусника.

— Так что же делает моя заместительница? Сидит на ковре с карандашом и блокнотом?

— Я не смог найти никого подходящего, — он пожал плечами, — или хотя бы кого-то, кто в состоянии определить начало и конец в твоей непостижимой канцелярской системе, — проворчал он. — Я потратил большую часть утра, охотясь за делом Эткинсона.

— Оно было на твоем подносе.

— Ну, я нашел. В конце концов…

— Там, куда ты попросил меня положить его вчера, — любезно закончила Бет, медленно проходя к двери.

— Бет!

Она оглянулась через плечо, удовлетворенная его раздражением.

— Да? — невинно спросила она.

— Поела? Посмотрела очередную мыльную оперу? — В голосе нет даже намека на насмешку. — Я бы хотел, чтоб эти письма были отправлены еще сегодня, пожалуйста, — сказал он спокойно и протянул кассету.

Бет поколебалась и затем с внутренним вздохом подошла к его столу и взяла кассету.

— Тимми и я наметили некоторые планы на следующие несколько дней, — пробормотала она. Предвкушение неторопливых прогулок в парке исчезло. — И у нас есть кое-какие дела, — добавила она, вспоминая приглашение миссис Эндрюс.

— Планы? — Джеймс скептически поднял бровь.

— Мы собирались поплавать… — сказала Бет с вызовом.

Она недавно обнаружила купальный костюмчик среди вещей Тимми.

— Плавать? — повторил задумчиво Джеймс и затем подтвердил то, о чем Бет уже догадалась: — Карол иногда берет Тимми поплавать. Он это любит. — Джеймс помедлил. — Внизу есть бассейн. И гимнастический зал, — добавил он рассеянно.

— Ты думаешь, Тимми могло бы понравиться грохочущее железо? — спросила Бет.

— Наверное, лучше всего отложить это на другой месяц, — серьезно сказал Джеймс, его губы дрогнули. Голубые глаза задержали ее взгляд на долю секунды.

С трудом сглотнув, Бет подошла к своему столу, включила процессор и зарядила кассету в диктофон.

— Я могу не услышать Тимми, если буду в наушниках. — Понимая, что время идет, сумерки за окном сгущаются, она протянула руку и включила диктофон. — Но постараюсь услышать его.

В ответ в детской раздался горестный плач.

— Ты продолжай работать с письмами, — пробормотал Джеймс, поднимаясь. — Тимми совершенно выбился из графика, — добавил он с обвинением в голосе, кидая взгляд на часы.

— Ему, вероятно, надо сменить подгузники, — сладко заметила Бет вслед широкой спине. Джеймс помедлил немного, но затем решительно исчез в холле.

Ее пальцы начали мягко касаться клавиатуры. Низкий голос Джеймса бегло диктовал ей письма. Так, значит, он не смог найти подходящую замену? Как она ни пыталась, но не смогла ничего поделать с выступившим легким румянцем. Хотя, если вдуматься, он, наверное, не смог найти того, кто достаточно безрассуден, чтобы терпеть его, даже временно. Она подняла глаза, ощутив присутствие Джеймса, когда он вернулся, неся Тимми, стянутого ремнем в переносном креслице.

— Не сюда, — запротестовала Бет, передвигая наушники, когда он поместил кресло на середину ковра. — Его продует.

— Здесь нет сквозняков, — сказал Джеймс, но передвинул кресло в угол.

— Тимми не сможет нас оттуда видеть, — возразила Бет.

Темные брови сдвинулись в раздражении. Джеймс прошел к своему столу, смел бумаги в сторону и установил на него детское кресло.

— Удовлетворена? — сухо спросил он, садясь.

Бет посмотрела на Тимми, который задумчиво изучал свои розовые сапожки. В конце концов решив, что они не в его вкусе, он сдернул их, и сапожки упали на бумаги Джеймса.

— Так намного лучше, — согласилась она, борясь с приступом смеха.

Картина совершенно нетипичная: Джеймс Феннер — грозный, циничный, уважаемый в безжалостном мире бизнеса — и вдруг с ребенком, держащий с отсутствующим видом пару розовеньких сапожек в руке.

Ты сокрушаешь имидж своего дяди, смеялась про себя Бет.

Передвигая наушники, она сконцентрировалась на экране компьютера, изредка окидывая взглядом комнату. Откинувшись в кресле, Джеймс изучал содержимое документа, иногда прерываясь, чтобы обсудить какой-то вопрос с Тимми. Бет улыбалась, наблюдая, как резкие черты смягчались каждый раз, когда он поворачивался к племяннику. Да, Джеймс Феннер был непобедимым, но и у него оказалась своя, пусть крошечная, ахиллесова пята.

Он снял куртку, под светло-голубой рубашкой четко прорисовывались его сильные плечи. Губы Бет вдруг пересохли, она отвела глаза, останавливая кассету, и перемотала магнитную ленту. Приказав себе сосредоточиться, Бет уткнулась в экран. Потом она распечатала письма, проверила текст и принесла Джеймсу. Он бегло прочел, поставил подпись и отдал ей обратно.

— Если поторопишься — успеешь до последней выемки почты, — решительно сказал он. — Сразу вниз по дороге есть почтовый ящик.

Бет взглянула на него разочарованно, когда запечатывала конверт: на улице уже стемнело, свет уличных фонарей блестел на холодном сыром тротуаре.

— Я думал, что сельские девушки прочны, как старые сапоги, — сказал Джеймс, невинно следуя за ее взглядом, — и дождь им нипочем.

Не ответив, Бет пошла в спальню взять плащ и, подумав, спрятала письма в маленький водонепроницаемый пакет. «Прочны, как старые сапоги»!

Она громко хлопнула дверью, выходя из квартиры, и, игнорируя лифт, сбежала вниз по ступенькам. Помедлив в вестибюле, чтобы заправить волосы под воротник пальто и накинуть капюшон, толкнула дверь и быстро зашагала к почтовому ящику.

Все, что произошло затем, случилось так внезапно, что позже Бет не была уверена, преследовали ее или поджидали впереди. Один момент — она шла по мостовой, следующий момент — она падает вперед, ее рука почти вывихнута, так как пакет вырван из руки.

Несколько секунд она лежала на мокром асфальте ничком, оглушенная, каждая клеточка ее тела дрожала. Этого просто не могло с ней случиться! Обида переросла в гнев, гнев дал ей силы, чтобы встать на ноги. Как этот негодяй посмел сделать с ней это?.. Как он посмел?! Несмотря на дрожь в руках и боль в левом плече, она вернулась в квартиру.

Бет достала ключи из кармана, открыла дверь и затем поняла, что ноги больше не слушаются: они как будто сразу же согнулись под ней.

— Бет? — Вероятно услыхав звон ключей в двери, Джеймс неожиданно появился в холле, озадаченный ее странным видом. — Какого черта?.. — Брови его сдвинулись, и он шагнул к ней.