— Там в кухне много еды. Бери все, что захочешь.

— Но я уже!.. — Бет бессмысленно уставилась в пустую дверь. Так вот почему Джеймс был так настойчив, уговаривая ее остаться в его квартире в качестве проживающей няни. Чтобы он мог спокойно уходить каждый вечер! О, она ни минуты не сомневается, что Джеймс искренне любит своего племянника, пока тот не мешает его личной жизни.

Она поспешила назад в кухню, где ее ждала огромная гора спагетти. Как же она съест все это одна? Ей придется жить на холодном соусе всю оставшуюся неделю.

— «Бери все, что захочешь», — усмехнулась Бет. Открыв дверцу холодильника, она взяла открытую бутылку белого вина, которую обнаружила раньше, налила вино в стакан и отпила. Было нелепо чувствовать себя такой подавленной, такой разочарованной. Несмотря ни на что, подсознательно она все же предвкушала их вынужденное общение по вечерам. Вот, наслаждайся теперь уютным тет-а-тет у огня, поддразнила она себя.

Бет наложила себе целую тарелку спагетти, добавила соуса, взяла стакан с вином. Она решительно подняла нож и вилку и положила их снова, когда Джеймс в снежно-белой рубашке перешагнул через порог, завязывая галстук.

Опешив, он недоверчиво переводил взгляд с ее полной тарелки на гору спагетти, все еще оставшуюся в дуршлаге.

— Я голодна, — сказала нарочито равнодушно Бет, поспешно заглатывая спагетти с выражением великого удовольствия. Видя, что он продолжает ее рассматривать, она взглянула на него с раздражением. Не очень-то приятно есть спагетти перед аудиторией.

— С тобой и с Тимми все будет в порядке? — спросил он спокойно.

— Конечно, — быстро ответила Бет.

— Поосторожнее с этим. — Он резко указал на стакан вина.

Бет почти задохнулась. Что это он себе нафантазировал? Какой-нибудь одинокий пьяный разгульный вечерок?

— Да, Джеймс, — сказала она покорно, когда наконец смогла говорить.

Повернувшись, он исчез в холле. Через несколько секунд она услышала, как входная дверь закрылась.

Бет взяла немного соуса на вилку, поднесла ко рту, снова положила. Образ Джеймса, глядящего в темноте в близкие и зовущие глаза Джулии Саммерс, непрошено промелькнул в ее голове.

Она безжалостно подавила видение. Как и с кем Джеймс проводил часы досуга — не ее забота! Но провалиться ей на этом месте, если она согласна проводить каждый вечер с ребенком! Неужели Джеймс думает, что у нее нет или не может быть личной жизни? Она не собирается становиться альтруисткой и всепонимающей особой только для его удобства!

— Твой дядя всегда так чудовищно фальшивит по утрам? — спросила Бет, садясь на край постели, после того как застегнула последнюю пуговицу на брючках Тимми. — Кто-то должен сказать, что у него нет слуха, — ласково добавила она.

Когда голос Джеймса раздавался в квартире, Тимми с энтузиазмом размахивал маленькими ручками.

— Ты тоже не будешь музыкальным, — печально сказала Бет и обняла ребенка, упиваясь его запахом.

Она не знала, во сколько Джеймс приехал домой вчера, но, судя по откровенному оживлению за завтраком, у него был удачный вечер. Конечно, он, может быть, пришел домой и утром…

Бет подняла глаза, когда Джеймс, одетый в деловой костюм, вошел в комнату.

— Ты еще не переоделась? — Он бодро взглянул на часы и, наклонясь, поднял Тимми с ее колен.

— Переоделась для чего? — Вглядываясь в загорелое лицо, Бет пыталась найти ответ. Джинсы и красный свитер казались ей вполне подходящими для домашних дел. Слегка поморщившись, она встала на ноги.

— Собрание совета, — разъяснил Джеймс с раздражением, как будто она была нарочно слишком непонятлива. — Мы должны выехать через десять минут.

— Ты хочешь, чтобы я поехала на собрание совета?

— А кто же еще будет вести протокол? — спросил Джеймс уверенным тоном, который всегда приводил ее в ярость. Он не торопясь подошел с Тимми к окну.

— У тебя для этого масса народу! Как насчет Сью? — спросила Бет сухо, глядя в молчащую спину. Когда ему было удобно, Бет неожиданно становилась необходимой. — А кто будет присматривать за Тимми? Миссис Эндрюс?

Джеймс загадочно улыбнулся, отходя от окна.

Этого не может быть, он шутит, растерялась Бет.

— Ты не можешь взять Тимми на собрание совета!

— Но он ждет этого с нетерпением, — уверил ее Джеймс, а Тимми просиял, словно подтверждая слова дяди.

— Ты не можешь… — начала Бет снова, ее глаза перебегали от маленькой золотой головки к темной. Председатель и владелец контрольного пакета акций «Стентон энтерпрайзиз» делает все, что захочет. Джеймс мог взять сколько угодно младенцев на собрание совета, и вряд ли кто-нибудь осмелился бы ему возразить. — У тебя в машине нет сиденья для ребенка, — напомнила она с надеждой, бессознательно сгибая и разгибая левую руку.

— Каролина оставила свое. Мы возьмем его, — сказал он, когда они выходили из комнаты. — Что с твоей рукой? Ты не повредила ее, когда упала вчера?

— Нет. — Она встряхнула головой, замечая его слегка недовольный взгляд. Что бы это значило? Беспокойство за ее здоровье или сомнение в профессиональной пригодности? Подумав, она решила, что, наверное, была к нему несправедлива. — Просто плечо немного одеревенело, — соврала Бет.

— Кстати, ты успела перепечатать все письма прошлым вечером? — Громкий голос Джеймса преследовал ее в холле.

— Что?! — Глаза негодующе вспыхнули, Бет повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. — Нет, не успела, — начала она гневно. — Тимми дважды просыпался и…

Слишком поздно она увидела улыбку в уголках упрямого рта. Бет усмехнулась, вдруг удивляясь, что в последнее время, когда он просто дразнил ее, она легко попадалась на удочку.

— Возьми дискету с собой, я передам ее Сью.

Бет кивнула и задумчиво отправилась в комнату переодеваться.

В машине, сидя на заднем сиденье красного салона около Тимми, она согрелась, боль в плече утихла, и Бет подумала, что одета не по протоколу. Времени хватило, только чтобы сменить джинсы на более или менее подходящую голубую юбку. Надо было видеть выражение глаз Джеймса, когда она вышла из комнаты, чтобы понять, что выглядит совсем не безупречно и не являет собой образец деловой элегантной женщины, какой всегда была. Но чего он ждал, когда торопил ее, барабаня в дверь каждую минуту?

Вынув ленту из кармана куртки, она ловко затянула волосы в хвост. Джеймс непрерывно что-то насвистывал.

— Если подумать, — сообщила она по секрету Тимми, когда машина остановилась у светофора, — твой дядя нравится мне гораздо больше в образе Паваротти.

Тротуары были заполнены людьми, потоки покупателей устремлялись внутрь универмагов и выливались на улицы, украшенные гирляндами и фестонами. До Рождества оставалось меньше недели, а Бет все еще не знала, как и с кем будет проводить традиционное семейное торжество в этом году. Если бы ее родители не погибли в автокатастрофе, когда ей было пять лет; если бы у нее были родные братья или сестры или хотя бы двоюродные… Бет быстро взяла себя в руки. Рождество всегда вызывало у нее приступ жалости к себе.

Она взглянула на Джеймса. Все его внимание было сосредоточено на дороге. Он был хорошим автомобилистом, внимательным к другим водителям, проявляя неожиданное терпение и хладнокровие даже в дорожных пробках. С таким же терпением он относился к Тимми.

Повернув направо на стоянку напротив большого современного офисного комплекса со стеклянным фасадом, Джеймс въехал на забронированное место. Выключив двигатель, он обошел автомобиль, чтобы вынуть детскую прогулочную коляску.

Тимми серьезно смотрел на внушительное здание.

— Немножко страшно, а? — спросил Джеймс, вручая Бет свой кейс, затем посадил племянника в коляску и без тени смущения направился к входу в здание.

Подхватив детскую сумку, Бет поспешила следом. Автоматические двери, скользя, открылись перед ними. Чувствовал ли Джеймс волнение по поводу собрания совета? Она пристально всматривалась в его лицо. Конечно, не чувствовал. Она подозревала, что Джеймс Феннер никогда в своей жизни не испытывал неуверенности или сомнений.