Культ Атаргатис был широко распространен. В римское время сирийцы посещали самые разные места Средиземноморья, и везде они привозили с собой почитание этой богини. В самой же Сирии Атаргатис долго оставалась самой важной богиней. Даже распространение, а затем и укоренение христианства не привел к полному уничтожению почитания Атаргатис. И даже когда арабы завоевали Сирию, они еще нашли там поклонников Атаргатис.
Ребенком Хадада и Атаргатис было довольно странное и пока неясное божество Сайм[169]. Неясен даже его пол. В одних случаях его воспринимали как мужчину, в других — как женщину[170]. Это божество входило в триаду, другими членами которой являлись Хадад и Атаргатис. Вероятнее всего, это был божественный предок или основатель того или иного общества (племени, города, государства, храма и т. п.). В одних случаях это был праотец (основатель), в других — праматерь (основательница). В таком случае выстраивается определенная иерархия: Ил — творец мира, Хадад — предок арамеев, Сайм — праотец или праматерь конкретного общества[171].
Одним из важнейших богов арамеев был Астар. Как говорилось в рассказе об утаритских и финикийских богах, это был древний семитский бог, но в Финикии его культ не был особенно распространен (хотя его и явно знали), а для утаритян он воплощал враждебное начало, связанное с пустыней, ее ужасами и дикостью ее обитателей. Арамеи же, как и арабы, чрезвычайно Астара почитали. Для них Астар был небесным богом, и его иногда даже называла «Астар в небе». Он представлял производящую силу неба, оплодотворяющую землю в виде дождя. В этом Астар был подобен Хададу. Но в образе Хадада подчеркивался его грозный характер, ибо он являлся в первую очередь богом грозы, грома и молнии и, следовательно, мощного всесокрушающего ливня. Астар же, по–видимому, воплощал более мягкий дождь, не столь грозный, но тоже благодетельный. Астар сохранил за собой и древнюю функцию быть олицетворением планеты Венеры или, точнее, ее явления в виде утренней звезды, предвещающей восход солнца — источник света и жизни. Позже последнюю функцию у Астара перенял специальный бог с арабским именем Азиз. Но в древности это было частью природы Астара. Этим «обязанности» Астара не ограничивались. Он выступал также как бог границ. Гарантируя неприкосновенность границы, Астар оказывался хранителем и государства, а в некоторой степени и его правителем. Священным животным Астара была газель.
Газель изображена на печати, а рядом с газелью, олицетворяющей Астара, изображена неизвестная богиня. Она явно связана с Астаром. Но ни ее имя, ни ее природа нам не известны. Возможно, что эта богиня воплощала землю, иссушенную летней жарой и ждущую небесный дождь, который должен был послать ей Астар[172].
Газель, плитка из слоновой кости. Арслан
Являясь одним из небесных богов, Астар входил в божественную триаду, состоящую из него, бога солнца Шамаша и бога луны Шаггара. Шамаш, таким образом, входил в две триады. Обожествление сил природы явно было древнее обожествления различных общественных явлений, так что триада Астар — Шамаш — Шаггар кажется более древней, чем Ил — Ракаб–Ил — Шамаш. Однако и в той и в другой триаде бог солнца занимал второстепенное место. В одной он выступал лишь как оруженосец верховного бога, в другой также явно уступал своим «коллегам». Культ испепеляющего все вокруг солнца явно не играл в Сирии особенно большой роли, по крайней мере первоначально[173]. Однако постепенно его роль возрастала. Под влиянием месопотамской религии Шамаш приобретает качества божественного судьи и хранителя справедливости, ценящего более всего мудрость и осторожность. Позже роль бога солнца еще более возрастает[174].
Большую, чем Шамаш, роль в древнем арамейском мире богов играл бог луны Сехр, или Шаггар. Первоначально он был богом новолуния, и его праздник отмечался в первый день каждого лунного месяца. Однако позже он стал богом луны вообще. Может быть, большая роль лунного бога связана с его ролью в определении круговорота времени. Не только арамеи, но и все другие народы, говорившие на семитских языках, использовали для этого чередование фаз луны, так что созданные ими календари все были лунными[175]. В таком случае бог луны мог рассматриваться как хозяин времени[176]. С этим хорошо согласуется то, что этот бог насылает на землю тьму и свет, а значит, он может и задержать наступление света, может помешать туче пролиться благодетельным дождем, но зато вместо живительного света наслать на землю всепоглощающий огонь. Это делает из Шаггара могучего небесного бога. Недаром его именуют Великим. Даже Ил и все боги вместе не могут помешать гневу Шаггара. Этот гнев вызван злокозненностью людей, и отвратить его может только их исправление. А это означает, что Шаггар выступает и хранителем справедливости и праведности.
Значительным почитанием у арамеев пользовались уже известные боги, которым поклонялись и угаритяне (вероятно, и все амореи), и финикийцы, как, например, воинственный бог Решеф, бог зерна Дагон, пове–литель небес Баал–Шамим. Эти и другие божества — все они были богами неба и богами земли, которые правили их миром и к которым они обращались со своими мольбами.
Арамеи принимали к себе и богов других народов. В свое время они восприняли многих хеттских богов, которых иногда называли арамейскими именами, а порой сохраняли и хеттские. Так, арамеи, жившие на севере Сирии, весьма чтили хеттскую богиню Кубабу. Позже большее влияние на арамеев оказали ассирийцы и вавилоняне. Такие месопотамские божества, как бог луны Син, его супруга богиня Никкал, бог огня Нушку, пользовались поклонением в арамейской среде, пожалуй, не меньше, чем собственные божества. С запада в арамейскую среду проникали финикийские боги. Самым ранним известным в настоящее время посвящением тирскому богу Мелькарту является надпись дамаскского царя Бар–Хадада. Много позже в Сирии широко распространились культы греческих божеств.
К югу от арамейского мира располагался Моав. О моавитянской религии известно еще меньше, чем об арамейской. Известно лишь, что главным богом Моава был Камош, или Кемош[177]. В Библии моавитяне названы «народом Камоша». Как божественный глава Моава Камош обеспечивал благополучие этого государства и его царя. Гнев Камоша приводил к различным несчастьям, обрушивавшимся на Моав, в том числе к такому страшному, как подчинение чужеземному царю. Но Камоша можно было умолить, и тогда он возвращал стране и царю свое расположение. Он (по–видимому, через своих пророков) приказывал царю выступить в поход, захватить тот или иной город, разрушить вражескую крепость и обещал полный успех этому предприятию. За это царь должен был принести Камошу богатые жертвы, в том числе человеческие. Камош был довольно кровожадным богом, он требовал полного уничтожения всех взятых в плен врагов, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей[178]. Тысячи пленников приносились в жертву Камошу. Конечно, части пленных оставляли жизнь, и они превращались в рабов, но число жертв было все же огромным. Так, после взятия одного израильского города было убито в честь Камоша семь тысяч человек — воинов и старцев, детей и женщин. А в случае крайней опасности, когда уже ни усилия воинов, ни молитвы богам не помогали, царь на виду у собственных подданных и вражеских воинов жертвовал Камошу своего первородного сына. И только тогда могучий бог отвращал от Моава свой гнев и спасал его от неминуемой гибели[179].
169
Все сведения о Сайме довольно поздние; они относятся уже ко времени после македонского завоевания, а особенно уже к римскому времени. Однако старинная арамейская основа в образе этого божества просматривается ясно.
170
В греческих надписях мужское божество называется Симий, а женское — Симия. Так как в греческом языке мужской и женский род различается довольно легко, в поле божества сомнений не возникает; но нет сомнений и в том, что речь идет об одном и том же божестве.
171
Сущность божества Сайм все еще спорна. Ученые, занимающиеся арамейской религией, до сих пор не могут прийти к согласию. Разногласия еще больше увеличиваются из‑за того, что порой греки ставили это имя в среднем роде, и неясно, идет ли речь о самом божестве или о его символе. Однако обращение к миру арабских божеств показывает, что там существовал бог Sym, являвшийся предком и покровителем того или иного племени или рода. Поэтому был сделан вывод, что и в Сирии Сайм мог (или могла) играть ту же или похожую роль. Этот вывод укрепляется тем, что в грекоримское время Сайма порой сравнивали то с Адонисом, то с Аттисом, то есть молодыми богами, связанными с богиней–матерью и выступавшими покровителями данного общества. По крайней мере, это ясно для Адониса, являвшегося покровителем Библа.
172
В Южной Аравии была богиня Хобс, само имя которой происходило от глагола ybs — быть сухим, и она, следовательно, и воплощала сухую землю. Учитывая более тесные связи арамеев с Аравией, чем других западносемитских народов, в религиозной области, возможно, что такая же богиня с тем же или похожим именем имелась и у них. Но никаких доказательств этого предположения пока нет.
173
Уже говорилось о божестве солнца в утаритской и финикийской религиях. И там и там оно выступало в женском образе. Арамейское божество было явно мужчиной: в противном случае оно не могло бы выступать оруженосцем Ила. Возможно, что на каком‑то этапе на арамейский культ солнца оказал влияние соответствующий месопотамский культ. Надо заметить, что в Эбле во второй половине III тысячелетия до н. э. Шамаш играл довольно большую роль и тоже был мужчиной.
174
В III в. н. э. в сирийском городе Эмесе почитался бог Эл–Габал, считавшийся покровителем этого города. В это время он выступал как бог солнца, но почитался не в виде человека или животного, а священного черного камня. Верховный жрец этого бога Авит стал в 218 г. римским императором, и он привез камень, воплощавший его бога, с собой в Рим. Даже будучи римским императором, он воспринимал себя, скорее, как жреца эмесского бога, и был прозван римлянами Элагабалом (или Гелиогабалом), под каковым именем он и вошел в историю. Император пытался сделать Эл–Габала верховным богом Римской империи. Это вызвало недовольство римлян и привело к свержению и убийству Элагабала. Более поздняя попытка императора Аврелиана сделать верховным богом Непобедимое Солнце была более удачной, и в культе этого бога ясны восточные черты. Однако в какой степени в культе бога солнца этого времени со–хранились черты древнего Шамаша, неизвестно. Вполне возможно, что речь идет о культе совершенно иного бога.
175
Семиты в этом были не одиноки. Многие другие народы, включая греков, кельтов и германцев, тоже пользовались лунным календарем, хотя с течением времени пытались соединить отсчет времени, основанный на чередовании фаз луны, с круговоротом солнца. Только в Египте календарь был чисто солнечным. И солнечный календарь гораздо точнее отражает реальное течение времени, чем лунный. Цезарь, познакомившись с египетским календарем, произвел календарную реформу в Риме, введя чисто солнечный календарь. От Рима этот календарь унаследовали другие народы Европы. Однако следы лунного календаря сохраняются до сих пор в сочетании месяцев, основанных на вращении солнца, и недель, отражающих смену фаз луны. Мы к этому привыкли и не чувствуем в этом никакого неудобства. Можно заметить, что в русском языке слово «месяц» означает и луну, и часть года, и это явно является следом более древних календарных представлений. Иудеи и мусульмане до сих пор используют лунный календарь. Поэтому и христианский праздник Пасхи, приуроченный первоначально к иудейскому календарю, не имеет в нашем календаре точно закрепленного места.
176
В Угарите «господином годов», то есть распорядителем времени, как мы видели, был, скорее всего, Илу. Означает ли это, что эту роль когда‑то играл и арамейский Ил и лишь позже Шаггар перенял ее? Это не исключено, хотя более вероятным кажется, что лунный бог изначально выступал хозяином времени: ведь чередование фаз луны очень заметно, и этот небесный ритм легко воспринимается людьми.
177
В Библии Камош упоминается как «мерзость моавитянская», но из этого нельзя сделать никакого вывода, кроме того, что это был главный бог Моава. Более подробные сведения о Камоше дала надпись моавитянского царя Меши, которая до недавнего времени была, по существу, единственным источником наших знаний об этом боге. Находка письменных памятников Эблы дала удивительное открытие: оказывается, этот бог под именем Кемиш (или Хемыш) почитался в Сирии уже в III тысячелетии до н. э. и был среди наиболее важных божеств. Более того, выясняется (хотя и с известными оговорками), что знаменитый северосирийский город Кархемыш, одно время игравший значительную роль в истории Передней Азии, был назван именно в честь этого бога. Видимо, здесь, на большой излучине Евфрата, Камош был в те времена особым покровителем. И в других местах, в том числе в самой Эбле, он был богом, который в первую очередь отвращал всякие несчастья. Дальнейшая история этого бога пока неизвестна. Может быть, предки племен еврейского круга, проходя во время своего переселения из Месопотамии через этот район, заимствовали культ местного бога, и с течением времени у моавитян он возвысился до положения верховного бога их племени или племенного союза, а с образованием государства и царства. Но это, конечно, чистое предположение, до сих пор не подкрепленное никакими источниками.
178
Можно заметить, что такая кровожадность была свойственна не только Камошу. Библейский Йахве тоже иногда требовал полного уничтожения врагов. Когда первый израильский царь Саул пощадил часть пленников, это было воспринято как его грех. Однако это качество приписывалось Йахве лишь на более ранних стадиях еврейской истории, и постепенно культ Йахве освобождался от этих явно первобытных наслоений. Камош же сохранял свой кровожадный характер и гораздо позже. Человеческие жертвоприношения были частью и финикийской религии.
179
У финикийцев тоже был распространен обычай приносить в жертву своих первенцев, и прежде всего это была обязанность аристократии. По–видимому, это был древний западносемитский обычай. Можно вспомнить, что израильский судья Иеффай перед сражением с аммонитянами пообещал в случае победы пожертвовать Богу первое, что выйдет к нему из ворот его дома; первой вышла его дочь, и он после некоторой отсрочки исполнил свой обет и принес ее в жертву.