Марина поняла, что у нее подкашиваются ноги и, оттолкнувшись руками от края раковины, осторожно подошла к столу и уселась на стул.

— Объясни, пожалуйста, свою последнюю фразу, — ровным голосом и нарочито мягко сказала она.

Марина посмотрела Артему в глаза, и он встретил этот взгляд, не смущаясь и не пытаясь отвернуться. К его внешности она, вроде бы, понемногу привыкла — насколько это было возможно, но в этот момент его лицо снова стало казаться пугающим, хоть и иначе, чем раньше.

— Да что тут объяснять? — мотнул головой Артем, выпуская струйку дыма изо рта, и снова затянулся. — Нам было хорошо вместе. Надеюсь, что «нам». Хотя нет, не надеюсь — знаю. Все было искренно с твоей стороны — я это чувствовал и видел. Но я даже не знаю, хорошо это или плохо на самом деле. Так что давай оставим все, как есть. У меня останутся прекрасные воспоминания — до конца жизни. И лучших у меня уж точно не будет. Зато будет у тебя. Не надо все затягивать, усложнять и портить. Мы не сможем быть вместе. Я не приеду к тебе. Кем я буду рядом с тобой там, в Питере, в твоей яркой успешной жизни? Жалким инвалидом на шее у красивой, умной и интересной женщины? Как думаешь, надолго хватит таких отношений? А ты в этой глуши, если тебе достанет глупости сюда приехать, долго выдержишь, как ты считаешь? Да ты же меня ненавидеть начнешь, и очень скоро! Это все ни к чему. Ни к чему лишняя боль, скандалы, обиды. Я хочу, чтобы мы помнили друг друга в том хорошем, что у нас было. И для этого расстаться нужно сейчас. Ты согласна?

Марина чувствовала, что ее трясет. Она протянула руку к пачке сигарет Артема — идти за своими не было ни сил, ни желания. Он щелкнул зажигалкой, давая ей прикурить. Она молча выкурила где-то с полсигареты, пока не ощутила, что немного унялась дрожь в руках.

— Наверное, ты прав, — севшим голосом проговорила она.

___________

* Эта история с убийствами подробно описана в книге. По фильму Марина просто убежала от бандитов.

ЧАСТЬ 12. ТРУДНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

В аэропорту было суетно и немного нервно. Как и во всех других местах, откуда люди отправлялись в дальнюю дорогу: на железнодорожных и автовокзалах, в портах и тому подобном.

Марина уже сдала свой рюкзак в багаж, и теперь они с Артемом стояли в обнимку, прощаясь. Он перебирал пальцами ее волосы, она прижалась щекой к его груди, прикрыв глаза, и гладила его по спине, запустив руки под расстегнутую куртку.

К разговорам о совместном будущем они больше не возвращались. Вообще — с утра и почти весь день в пути до Мурманска — вели себя так, будто им не предстояло расставание (возможно даже — навсегда): шутили, смеялись, обнимали друг друга. С поцелуями дело обстояло сложнее — Артем не хотел оставаться без маски на людях, а целоваться в ней было действительно неудобно.

В аэропорту произошел неприятный инцидент: два мента пристали к Артему, приняв его то ли за террориста, то ли еще за кого. Они всерьез были намерены его задержать, и чтобы как-то все уладить, пришлось предъявить не только документы, но и снять маску. Марина была уверена, что стражи порядка пожалели о проявленной бдительности — при виде лица Артема их собственные знатно перекосились. Они торопливо извинились и отошли в сторону.

Артем молча проводил их взглядом (Марина чувствовала, что он был на взводе), а потом со словами: «Да пошло оно все!» махнул рукой, засунул маску в карман куртки, притянул Марину к себе и поцеловал. Позже он, конечно, накинул на голову капюшон толстовки, стараясь, чтобы тот посильнее закрывал лицо, но выбор между пылким прощанием и своей вечной конспирацией сделал явно не в пользу последнего.

— Они все еще смотрят на нас. Вон, из-за угла выглядывают, — приоткрыв глаза, сказала Марина.

— Кто? — удивился Артем.

— Да менты эти, — вздохнула она.

Он тоже поглядел в ту сторону, куда смотрела Марина.

— Они мне просто завидуют, — с усмешкой заявил он. — О такой барышне, как ты, они могут только мечтать.

— Решил засыпать меня комплиментами? — хитро прищурилась Марина.

— Почему бы и нет? — улыбнулся Артем. А потом, немного посерьезнев, добавил: — А вообще… знаешь, с тобой так уютно и тепло! — Он замолчал и отвел взгляд, решив, видимо, что сказал лишнее — для сегодняшнего дня.

Марина снова положила голову ему на грудь и задумалась. Помнится, Александр говорил ей обратное. Так в чем же была правда? В том, что ее бывший любовник ошибался в ней? Или в том, что рядом с другим человеком Марина и сама изменилась?

— Ты позвонишь мне? — спросила она, когда объявили посадку на рейс. Она тянула с этим вопросом до последнего. Артем не хотел продолжать отношения, а входили ли телефонные разговоры в его планы на будущее, она не знала. И боялась, что его ответ ей не понравится.

— Конечно! — не задумываясь, выдохнул Артем и обнял ее покрепче. — Как доберусь до поселка, сразу позвоню. От Юры, наверное. Ты ведь должна быть уже дома к тому времени. Надеюсь, не разбужу тебя.

— Не разбудишь, — заверила его Марина. — Я буду ждать твоего звонка.

Вымотанная дорогой, Марина, конечно же, уснула. Звонок разбудил ее под утро, когда до подъема на работу оставалась всего несколько часов. Артем, услышав ее сонный голос, не стал разводить долгих бесед. Он узнал, как она добралась и все ли в порядке, и пообещал связаться с ней снова в ближайшее время. Кажется, все возвращалось на круги своя: и жизнь на расстоянии сотен километров, и телефонное общение. И о расставании, окончательном и бесповоротном, речи, похоже не шло. Хотя, впрочем, радужных перспектив совместного будущего не рисовалось тоже.

Понедельник тяжким грузом навалился на плечи. Сказывались усталость и недосып. Но Марина привыкла к вечной утренней разбитости, с которой приходилось тащиться на работу. Куда больше ее тяготило что-то иное, почти неуловимое, — то, что трудно было распознать и определить. Может, дело было в питерском воздухе, таком грязном и тяжелом после хрустально-свежего воздуха северной глуши. В юности, возвращаясь из походов, где удавалось вволю надышаться кислородом в лесах, Марина тоже с тоской вдыхала все эти городские запахи, безнадежно перемешанные с выхлопами автомобилей. А может, дело было в погоде: после искристых белых просторов Кольского полуострова питерская слякоть, грязные тающие сугробы и мутные серо-коричневые потоки воды вперемешку со снежной кашей угнетали.

На работе было не лучше. Впрочем, и не хуже, чем всегда. Разве что, помимо прочего, раздражали сыпавшиеся со всех сторон вопросы о том, как и где Марина провела отпуск, задававшиеся с притворно-искренней заинтересованностью. Ездила на Север, к хорошим знакомым, наслаждалась местной природой, видела альбатросов и Баренцево море, проводила время в уютной домашней обстановке — вот и все, примерно, о чем она рассказывала коллегам, наблюдая как их лица при этом приобретают вежливо-снисходительное выражение. Конечно, разве могут скромные красоты Заполярья составить конкуренцию живописности и оживленности заграничных курортов?

Домой Марина пришла без сил, с твердым намерением завалиться спать сразу после того, как поужинает салатом, купленным в ближайшем магазине по дороге с работы. Но не успела она переодеться в домашнее, как раздался звонок в дверь. Увидев через глазок Александра, она очень удивилась: даже в лучшие времена их отношений он никогда не заваливался к ней, не предупредив заранее.

— Почему ты не позвонил? — спросила она, глядя, как он расшнуровывает свои дорогие лакированные ботинки. — Я вообще могла быть не дома.

— Телефон сел, — развел руками Александр и сунул ноги в предоставленные Мариной тапочки. Она специально держала дома пару мужских — для него. — Решил заехать к тебе — на удачу. А тут смотрю: свет в окнах горит, значит, ты дома.

— То есть о варианте, что я забыла выключить его с утра, ты даже не подумал, — холодно бросила ему Марина и пошла на кухню.