— Постой, через сколько минут после смерти оживил его этот Негевский?

— Примерно через пять минут.

— А я, если верить тебе, пролежал замороженным много лет!

— Это правда, — охотно подтвердил Митька. — Но вы все время были клинически мертвы. Во время сильных морозов не может наступить биологическая смерть, которая окончательно разрушает организм. Это вам подтвердит и наш учитель… не слышали ли вы случайно про российского ученого Бахметьева? Он жил тогда, когда вы были таким же мальчишкой, как я сейчас. Именно Бахметьев проводил первые удачные опыты по оживлению замороженных животных. А чуть позже наш великий ученый Каптерев научился оживлять микроорганизмы, рачков и других мелких существ, которые пролежали в вечной мерзлоте десятки тысяч лет!.. Какое же тут чудо? Никакого!

Северсон сосредоточенно сдвинул брови:

— Ладно. Это кажется вполне возможным. И все же мне непонятно, как можно оживить мертвого, — пусть даже клинически мертвого, как ты говоришь.

— Я могу это вам объяснить, — сказал парень, гордый возможностью похвастаться знаниями, полученными из научно-популярных книг и лекций. — Первыми попытались оживлять мертвых чешские врачи Спина и Велих. Их опыты не удались, ибо они еще не знали о существовании групп крови. Так же не повезло и российскому врачу Андрееву. Как я вам уже говорил, первым достиг успеха профессор Негевский… Но еще раньше очень интересные опыты проводил московский профессор Брюхоненко. Представьте себе, он еще в тысяча девятьсот тридцать пятом году смог оживить отрезанную собачью голову. Она высовывала язык и двигала глазами… А знаете, что тогда сказал Брюхоненко? Придет, мол, время, и врачи научатся оживлять замерзших людей, — даже Амундсена, если его удастся отыскать… Так что верите вы мне теперь, что на самом деле замерзли и академик Тарабкин вас вернул к жизни?

Северсон провел рукой по вспотевшему лбу и пожал плечами:

— Не знаю. Трудно поверить, хоть и кажется, что ты все это придумал… Итак, я спал во льду много лет… А сколько именно?

Митька взглянул на него лукаво:

— Угадайте!..

— Не имею ни малейшего представления… — задумчиво сказал Северсон. И вдруг порывисто повернулся к мальчику. — Но я хотел бы получить доказательства, Митька! Любое вещественное доказательство, что я действительно проспал… нет ли у тебя газеты с сегодняшней датой?

— Нет… — парень задумался. — Вот что: пойдемте в институтскую библиотеку, это близко. Там все прочитаете черным по белому.

Северсон согласился, и они сразу же направились в библиотеку.

— Здравствуйте, Василий Владимирович! Посмотрите, какого необычного гостя я к вам привел! — воскликнул Митька с порога уютного читального зала.

Пожилой мужчина, стоявший возле книжного шкафа, быстро обернулся и, увидев Северсона, даже заморгал глазами:

— Товарищ Северсон?! Прошу… Прошу… — он засуетился, предлагая стул. — А тебе, сорвиголова, следовало бы устроить хорошую взбучку! Наташа Орлова уже больше часа места себе не находит, а ты водишь товарища Северсона неизвестно где… Разве ты не слышал экстренного сообщения?

— Нет, — засмеялся Митька. — Мы хорошо поговорили. Я объяснил товарищу Северсону, как он попал из Арктики к нам.

Библиотекарь смущенно замахал руками:

— Значит, ты все разболтал?! Понимаешь ли ты, что натворил?!

— Не волнуйтесь, господин, — вступился за мальчика Северсон. — Я уже знаю все или почти все и, как видите, не пал духом. Признаю: это была для меня слишком большая доза, но я ее выдержал. У меня теперь к вам только одна просьба: нет ли у вас, случайно, норвежских газет за тысяча девятьсот двадцать восьмой год?

— Не знаю. Надо посмотреть… — извинившись, библиотекарь вышел в соседнее помещение и сразу же бросился к видеофону:

— Товарища Орлову!

На экране появилось Наташино лицо:

— Вы чем-то обеспокоены, Василий Владимирович?.. Может, что-нибудь узнали о Северсоне?

— Он у меня в библиотеке. Но радоваться нечему. Представьте себе, Северсон уже все знает.

— Обидно… А как он себя ведет?.. Спокоен?.. А впрочем, я сейчас к вам приеду.

— Он хочет получить газеты за тысяча девятьсот двадцать восьмой год. Что делать?

Наташа нахмурила лоб, закусила губу. После короткой паузы сказала решительно:

— Дайте. Ничего другого не остается.

Когда Наташа Орлова зашла к читальный зал, Северсон был так поглощен чтением газет, что даже не заметил ее. Дрожащей рукой он перелистывал переплетенный годовой комплект «Норгес Фолк» и внимательно перечитывал каждую статью, где говорилось про Амундсена. Сейчас ему как раз попался на глаза крупный заголовок в номере за 19 июня 1928 года:

Однако на другой день газеты молчали об Амундсене. Через день они поместили краткое сообщение, что самолет «Латам» не подает о себе никаких вестей. Еще через несколько дней уже начали писать про спасательную экспедицию на помощь “Латаму”.

— Итак, Амундсен погиб… — прошептал Северсон и опустил голову. — Только я и был спасен… А нашли хоть его тело?

Наташа крепко стиснула его руку:

— Нет. Наверное, он спит во льду, который еще остался в Арктике. Однако мы, безусловно, найдем его. И его, и Валетта, и остальных ваших друзей. Возможно, вы еще встретитесь с ними…

У Северсона помутилось в голове.

«Так вот почему так медлили со всеми объяснениями!.. Получается, я остался один-одинешенек, без родных и друзей, среди чужих людей… Это — ужасно!»

Взволнованный голос Наташи отвлек его от лихорадочных мыслей:

— Забудьте о прошлом, Северсон! Прошлого уже не вернуть, и вы, конечно, не пожалеете о нем, когда узнаете, с какой радостью мы приняли вас к себе, какая прекрасная и богатая жизнь открывается сейчас перед вами…

Митька, который до сих пор тихо сидел в уголке, подбежал к Северсону и обнял его:

— Не сердитесь на меня… Хотите, мы будем добрыми друзьями? Пойдете завтра со мной посмотреть атомную электростанцию, где работает мой отец?

Невидящим взглядом Северсон смотрел куда-то в пол и, казалось, ничего не слышал.

— Лучше бы вы нашли Амундсена… — прошептал он грустно. — Наташа, я хочу домой… Домой, в Норвегию…

Девушка взяла его за руку:

— Потерпите немного, друг… Еще шесть недель лечения — и вы будете полностью здоровы. Это время утечет, как вода, а потом я сама отвезу вас домой, — если, конечно, вам будет приятно мое общество. Выбросьте из головы мрачные мысли. Поверьте, без вас нам будет очень грустно. Мы уже привыкли к вам, вы просто один из нас. Все мы вас любим, а я… я себя чувствую вашей матерью… хоть и родилась на несколько десятков лет позже вас.

Северсон пожал Наташину руку и грустно улыбнулся:

— Такого неблагодарного пациента у вас, боюсь, никогда не было… — он повернул голову к окну и засмотрелся на вершины деревьев. Медленно, через силу продолжал: — У меня голова едва не раскалывается… Если бы я хоть знал, что, собственно, со мной произошло и как я к вам попал… Наташа, вы можете мне об этом рассказать?