Все присоединились к тосту и встали, Артушу и Зауру пришлось тоже встать.

Шоты не было уже полчаса, Заур с Артушем в буквальном смысле слова чувствовали себя пленниками грузинского гостеприимства. Сменяли друг друга алазанские и кахетинские вина, шашлыки и овечьи сыры таяли во рту, соблюдающие грузинские традиции родственники и друзья молодоженов соревновались между собой в произведении наилучшего впечатления на армянина, азербайджанца и казаха. Все подходили к ним, знакомились, а им приходилось чокаться и пить со всеми.

Вдруг один из грузин ринулся на площадку и стал танцевать танец «Давлур». Все остальные грузины тоже ринулись туда. Вдруг откуда-то сзади возник Шота, положил руки на плечи любовников и потормошил их:

- Танцевать будете?

- Нет, я не умею танцевать, - решительно ответил Заур, подумав про себя, что только этого не хватало.

- О чем ты? - возразил Артуш. - Смотреть на танец грузин гораздо интереснее, чем танцевать самому.

Шота смутился, но не выдал этого.

- Талгат, а ты?

- Нет, брат, спасибо. Все равно не умею. Зачем позориться?

- Ладно, как хотите… Я пойду выпью с родственниками. Сто лет их не видел. Скучать не будете?

- Нет-нет, не беспокойся,- тут же ответил Артуш. - Всё в порядке.

Шота удовлетворенно улыбнулся и вновь скрылся из глаз.

- За наше здоровье! - поднял Заур бокал с вином. - За дружбу народов Средней Азии и Южного Кавказа!

- За наше здоровье! - чокнулся с ним Артуш.

- Я присоединяюсь к тосту, хотя Казахстан не считается Средней Азией, и мы играем в УЕФА, - сказал с одолжением Талгат.

…

Минута шла за минутой, час за часом. А свадьба не заканчивалась. Вино лилось рекой, головы становились ватными. Заур, Артуш и Талгат окончательно опьянели и хохотали над анекдотами сидящих за столом грузин. Музыка доносилась откуда-то издалека. Вдруг неожиданно громко зазвучал торжественный мотив. Пьяные гости подхватили его и запели громогласным хором.

- Что они поют? - спросил Заур у сидящего рядом грузина по имени Ираклий.

- Это наш древний гимн. Он называется «Встань, царица Тамара, Грузия плачет по тебе!».

Заур подмигнул Артушу, который с интересом выслушал ответ Ираклия, затем наклонился к нему и прошептал:

- С каждым днем убеждаюсь все больше: все кавказцы – сумасшедшие.

- Да, и это неизлечимо. И в этом наша беда… Но, умоляю, не говори об этом с Талгатом. Смотри, как восторженно он говорит о нас.

Было уже за полночь. Артуш был пьян вдрызг, губы его алели. Спиртное, казалось еще больше подчеркивало его красоту, придавало ему свежесть весенней росы. Заур наслаждался возможностью быть с ним рядом, ощущать его запах, слышать радостный голос. Он подумал, что очень счастлив, и что это счастье закончится через несколько дней.

Когда Заура начинали одолевать горестные мысли, он тут же находил глазами Артуша, и его горе сменялось радостью, а тревога – умиротворением.

***

На следующий день, в двадцать минут второго, в дверь Артуша постучались. Он обхватил раскалывающуюся голову двумя руками и встал с кровати. На нем была клетчатая шерстяная рубашка и джинсы. Он совершенно не помнил, как и когда вернулся в отель, как и когда переоделся, как и когда повалился на кровать. Открыв дверь, он увидел Шоту и потряс головой.

- Откуда ты взялся?

-… Да прямо отсюда, в отеле ночевал, - растерянно ответил Шота.

- В смысле? - Артуш медленно поднял правую руку, протер глаза и внимательно посмотрел на Шоту, - Проходи, чего стоишь на пороге?

Шота зашел в комнату и развалился в кресле.

- Говоришь, ночевал в отеле?

- Да, в номере Заура. Спал на диване.

Артуш вздрогнул. Краем глаза посмотрел на Шоту, подошел к окну и задернул занавеску. Лучи скупого осеннего солнца ворвались внутрь, заставив Артуша сощурить глаза.

- Сначала мы пришли в твой номер. Ты что-то громко пел на армянском. Затем повалился на кровать и тут же захрапел. Потом мы пошли в номер Заура… Представляешь, как идиоты выпили там по две бутылки пива. Бедный Заур пытался доказать мне, что песня, которую ты пел, на самом деле – древняя азербайджанская песня – «Сары гелин». Затем он побежал в туалет и облевал унитаз. По его словам, когда он вышел, то я уже спал, как младенец. Ничего не помню.

Шота откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

- У меня кружится голова. Что за ночь была, а?..

- Во сколько закончилась свадьба?

- Кажется, в три, - с трудом разлепил веки Шота. – Точно не помню.

- Что сейчас делает Заур? Спит?

- Нет, проснулся, - Шота резко поднялся, взял апельсиновый сок из мини-бара и жадно стал пить. – Купается. Мне стало скучно, и я решил зайти к тебе.

- Правильно, - тихо сказал Артуш. - Нельзя же столько спать, - добавил он и зашел в туалет. Голова была свинцовой, конечности онемели, их он не ощущал. Он взглянул в зеркало и увидел поблекшие глаза и бледное лицо.

Зазвенел телефон Шоты. Он достал мобильный и взглянул на дисплей. Звонил Додико, чтобы поинтересоваться самочувствием родственника.

- Здравствуй, как ты, где ты?

- В отеле, а ты?

- Выходим из дому.

- С кем выходишь, с женой?

- Да нет, какая там жена. Талгат переночевал у нас, хочу показать ему город. Завтра он уезжает в Москву. Заехать за тобой?

- А кто такой Талгат?- удивленно спросил Шота.

- Гость из Казахстана.

- Да-да-да-да. Вспомнил. Хорошо, давай пообедаем. Умираю от похмелья.

- Я тоже, - простонал Додико. – Ладно, сейчас приеду.

Полчаса спустя они мчались в машине Додико по левому берегу Куры. В этот субботний день влажные улицы Тифлиса были немноголюдны.

- Вы были в серных банях? – нерешительно спросил Додико, взглянув на гостей через зеркало заднего вида.

Шота, не ожидавший такого вопроса от Додико, выпучил глаза от удивления.

- Баня? - Почему бы и нет?- развеселился Додико и еще раз взглянул в зеркало. - Вы были в серных банях?

Артуш и Заур переглянулись. По их глазам было ясно, что опыт посещения серных бань у них отсутствует.