– Алло.

– Шота, это я, Заур. Я в Тбилиси.

– Оооо. Заур, дорогой, как ты? – Шота немного оживился и после короткой паузы спросил, - Давно приехал? Почему так поздно позвонил?

– Да какая разница… Когда сможешь быть в городе?

– Через полчаса, сорок пять минут буду там, где скажешь. Ты сейчас где?

– Возле мэрии, спущусь вниз к Старому городу. Найдем там какое-нибудь кафе и выпьем кофе. Потом отведешь меня в отель.

– Ты что, на улице Леселидзе? Спроси там у кого-нибудь...

Заур обернулся к девушке:

– Простите, это улица Леселидзе?

– Да.

– Благодарю. Да, Шота, та самая улица.

– Ты будешь жить в АТА?

– Ну да.

– Ты сейчас прямо возле отеля находишься. Спустись чуть вниз, сверни направо и выйдешь к отелю. Иди, оставь вещи, прими душ, потом спускайся в Старый город. Там есть кафе «Гордый грузин». У любого можешь спросить – покажут. Там кофе – просто бесподобный! Ровно через сорок пять минут буду.

– Ладно, давай быстрей, а то мне тут с утра талдычат о необходимости мира во всем мире. С ума схожу.

Шота хохотнул, еще раз повторил как пройти к отелю, как потом найти кафе, во сколько быть там - и положил трубку.

Заур заплатил девушке по счету в 1 лари 40 тетри, вышел на улицу и глубоко вдохнул, вбирая в себя воздух Тифлиса. Этот город всегда казался ему по-особенному близким и родным. Хотя никаких веских оснований для подобных чувств у него не было. Может, если бы он долгое время жил здесь, или у него была подружка-грузинка, эти теплые смутные чувства к чужому городу были бы объяснимы. Но ничего подобного. Взглянув на проходящих по улице девушек, он улыбнулся: «Любовь с грузинкой... Звучит дико…».

Он стал неторопливо спускаться по улице. После первого поворота направо появилось пятиэтажное здание с крупными буквами «АТА» на фасаде. Толкнув массивную железную дверь, он очутился в прохладном фойе. Поднялся на второй этаж и открыл дверь в «Reception». Уловив сигнал открывающейся двери, молодая девушка мгновенно вынырнула из интернета и еще на пороге одарила Заура широкой дежурной улыбкой.

– Слушаю вас.

– Я Заур Джалилов. Для меня...

– Вы на конференцию?

– Да.

– Номер 304. Вот ваши ключи, – сказала девушка, взглянув на бумаги, лежащие на столе. – Ваш паспорт, пожалуйста.

Она взяла паспорт, торопливо переписала данные и вернула его с улыбкой Зауру:

– Вы можете подняться к себе.

– Благодарю. Не знаете, из нашей делегации кто-нибудь еще приехал?

Девушка еще раз взглянула на бумаги.

– Должны были приехать еще две девушки из Азербайджана. Но их еще нет.

– Да, знаю, журналистки. Они приедут на автобусе.

Девушка не обратив внимания на его слова, продолжила:

– А из Армении двое уже приехали. Они в своих номерах. Ждем еще одного.

– Из Армении?

– Да.

– Ясно. Большое спасибо.

– И вам тоже, - Цикл общения с Зауром она завершила еще одной клонированной улыбкой во весь рот.

По широкой лестнице Заур поднялся на третий этаж. Открыл дверь в свой 304-ый. Комната резко контрастировала с внешним видом отеля и лестничными площадками. Заур побывал во многих загранпоездках, но уют и комфортность номера приятно удивили его. Здесь на достаточно большом пространстве размещались: широкая кровать, ЖК телевизор, мини-бар, шифоньер с большим зеркалом, письменный стол с удобным офисным креслом, мягкая мебель со стеклянным журнальным столиком у окна. Положив сумки на кровать, он помчался в ванную. Боже, какая красота! Голубой кафель слился в неописуемой гармонии с перламутровой белизной ванны-джакузи.

Хотелось забраться под душ, но времени было мало. Надо еще найти кафе «Гордый грузин», о котором говорил Шота. Оглядевшись в комнате напоследок, он вышел в вестибюль, закрыл номер, по–мальчишечьи сбежал по ступенькам и распахнув железную дверь, бросился в тбилисскую прохладу. Остановился, перевел дух. Выпрямился и уже не спеша стал спускаться к Старому городу. Он так радовался, что вырвался из пыльного, забитого пробками, чадного Баку, где было не продохнуть от «капремонта». Деревья и люди, в пестрых одеждах, завораживали взгляд и наполняли его необычайной легкостью. Он настолько проникся царящим вокруг волшебством, что не заметил, как дошел до улочек старого Тифлиса.

Старый город находится на юго-востоке Тифлиса и является историческим центром города, застроенный традиционной «тбилисской архитектурой», 2-3-этажными каменными домами с открытыми галереями или резными деревянными балкончиками, нависающими над крутыми мощеными кирпичом улочками. К таким домам снаружи пристроены лестницы, а в комнаты можно войти с балкона. Фасады домов, как правило, обвиты виноградной лозой, которая бежит по трещинам и зазубринам в стенах, по оградам и крышам. Эти дома, возникшие в начале XIX века, сохранились в основном в районе Хлебной площади, на ул. Алавердова, Горгасали.

Традиционные грузинские дворики, с причудливыми резными летними верандами, винными погребами и большим дубом в центре, воспеты многими поэтами.

Здесь же на одной из улиц в районе площади Горгасали расположены знаменитые тбилисские бани. Жители города любят отдыхать в банях, в особенности серных. Заур очень любил этот прекрасный, древний город, растянувшийся тонкой нитью вдоль Куры. Он был готов без устали бродить вокруг старых домов, смотреть на стены, которые, казалось впитали не только прошлое, но и само время, застывшее тут навечно. Балконы из резного дерева – хранители средневекового духа, выглядели еще красивее после реставрации. Развалины храма Нарикала, церкви Анчисхати, Метехи, Сиони, бани царя Ростома, Тбилисская мечеть-джума… Столько мест, куда стоило пойти в этом Старом городе.

Свернув на одну из узких улочек, он спросил у первого попавшегося парня о кафе «Гордый грузин». Как и предсказывал Шота, Зауру удалось с первой попытки выяснить, что если пройти по улице метров пятьдесят и свернуть направо, можно оказаться прямо перед кафе. Поблагодарив парня, он продолжил путь, посматривая на витрины с сувенирами, расположенные по обеим сторонам улицы. Вовремя свернув направо, Заур увидел кафе и вошел внутрь. Ретроспективные фотографии, украшавшие стены пустого заведения, создавали атмосферу веселого Тифлиса 60-х годов. Заур удивился – в отличие от традиционных грузинских кафе, здесь не были вывешены грузинские князья аля Пиросмани, существенно деформированные лица которых свидетельствовали о значительном воздействии спиртного на момент их увековечивания. Причем при виде подобных произведений, закрадывалось подозрение, что вино пили не только натурщики, но и авторы картин. Разглядывая фотографии, Заур подумал, что они не совсем соответствуют названию кафе. Грузины на них были просто веселые. Его размышления были прерваны возникновением девушки с нехарактерной для грузинок большой колыхающейся грудью.