--А дальше что? - спросило "первое", насмешливым девчоночьим голоском.

--Говорю же - маньяк, - печально буркнул гном где-то рядом.

Йок отдернул руки и осторожно открыл глаза, стараясь глядеть в пол. Хорошо, что хоть пол был в этот раз на месте.

--Ну-ка, - лапка эльфийки решительно дернула его за рукав, - садись на кровать отдохни, пока не свалился, в самом деле.

Орк упрямо буркнул:

--Некогда, мне нужно тётушку Мэльдис найти!

Девчонка, не отпуская его рукава, успокаивающе сказала:

--Садись-садись, касатик, тётушка Мэльдис - это я!

Рядом басовито хихикнул гном. Орк растерянно глядел в бездонные глаза девчонки, почему-то сразу поверив, что эта худенькая малышка и есть та самая страшная грымза Мэльдис...

VIII

Огромная кровать на которой, ссутулившись, сидел орк, оказалась неожиданно упругой. Хотя раньше Йоки почему-то казалось, что подобные постели, явно предназначенные не для того чтобы на них просто спать, должны быть мягкими. Тупо размышляя над тем, почему же он так решил, орк глядел на эльфийку нежно поглаживающую лицо гнома. Совершая плавно скользящими над лицом гнома ладонями медленные движения, эьфийка затянула какую-то тихую песню. До этого Йокерит только слышал, что эльфы способны лечить пением, теперь он наблюдал это своими глазами.

"Слышал своими ушами" - поправил он себя.

Песня неспешно струилась подобно лесному ручейку, непонятные слова, казалось, ласкают не уши, а всё тело. Орк поймал себя на мысли, что хочет закрыть глаза. Сбрасывая с себя окутывающую пелену странной песни, орк снова поднял глаза на потолок. Неудивительно, что ему недавно показалось, будто крыша съехала, с потолка на него смотрела желтыми глазами мокрая от пота отвратительная рожа молодого орка. Показав своему отражению в зеркале потолка язык, орк стал рассматривать комнату, стараясь отвлечься от убаюкивающего пения Мэльдис.

Возле кровати примостились две громоздкие тумбочки такого же дурацки розового цвета, как и вся комната. На одной из них горела, освещая комнату, лампа в форме хумансийки сжимающей факел. Орк вспомнил, что точная копия этого светильника так и осталась валяться у подножия лестницы выроненная эльфийкой.

"Не мое дело" - решил орк, пожаром эта лампа не грозила, сжиженный гномами свет, был абсолютно безопасен.

Тяжелые бордовые портьеры на двери, зеркало с метелками, возле которого развалился на стуле волосатый гном, да девчонка продолжающая петь свою странную песню - вот и всё на чем можно задержать глаза. Йок рассматривал длинные стройные ноги почти полностью открытые коротким халатиком, всё интереснее, чем об стену глаза тереть, решил он про себя. В голове завертелась какая-то шутка дядюшки Йохара посвященная эльфийским ножкам, но так и не оформилась, словно спугнутая льющейся песней. Слушая песню, которая теперь набирала мощь, словно полноводная река, в которую может превратиться любой удачливый ручеек, орк вытащил из-за пояса бутылку и, воровато вытерев её о покрывало на кровати, поставил на тумбочку. Из расстегнутого во время извлечения посылки комбеза, отчетливо запахло песиком.

Между тем, теперь эльфийская песня гремела в комнате в полную мощь, будто уже не река, а водопад несся куда-то с острых скал, рождая радуги из разбивающихся о камни капель. Орк поморщился, от песни было щекотно в ушах и хотелось чихнуть. Вроде бы тихий напев, странно давил на душу, рождая резонанс где-то далеко-далеко, на грани сознания. Мощь в едва слышном шепоте разве так бывает? Уши слышали тихую мелодию, но в этой песенке гремела струящаяся сила воды, призрачная тайна дождя, холодное прикосновение тумана...

"Что только не покажется с устатку" - успокоил себя орк.

Песня переросла в пронзительный визг и оборвалась.

Эльфийка тяжело дышала, халатик облепил худенькие лопатки, а по комнате поплыл едва ощутимый аромат цветущей сирени. Орк очередной раз удивился. Казалось бы, давно можно было привыкнуть, что байки Йохара почти всегда оказывались правдой, но все же находя подтверждение очередной, Йоки часто удивлялся. Орк вспомнил сидящего в сортире на перевернутом ведре дядюшку Йохара. Старик, жуя очередную порцию табака, заговорщицким шепотом рассказывал собравшимся вокруг него курсантам, что "эльфийки это такие деффки, у которых даже там цветочками пахнет"... И снова был прав, отметил про себя Йок, похоже, пот эльфов пахнет цветами.

Эльфийка, шумно вздохнув, плюхнулась на кровать рядом с ним, запах сирени ощутимо усилился. Йок хотел вскочить, но цепкая ладошка ухватила его за рукав, а насмешливый шепот защекотал ухо:

--Сиди, не пугай Гиви.

Орк глядел на гнома. На сморщенной мордочке Гиви горели красным светом глаза, а от синяка не осталось даже следа. Йок с отвращением наблюдал, как гном кривляется перед зеркалом, крутя кудлатой башкой, будто гимназистка перед зеркальной витриной. Мысленно плюнув на этого извращенца (что с больного возьмешь, кроме анализов), орк скосил глаза на свою соседку. Эльфийка опершись на руки, довольно разглядывала вертящегося перед зеркалом гнома, на личике было написано удовлетворение от проделанной работы.

"Словно у Ларса после чистки сортира" - желчно подобрал сравнение орк, который слабо представлял, зачем Рорх отправил его к этой Мэльдис, которая к тому же оказалась совсем ещё зеленой девчонкой.

"Розовой" - поправил орк себя, задержав взгляд на приятно-округлой коленке соседки.

Гном, которому, кажется, надоело кривляться, вскочил со стула и радостно пробасил:

--Спасибо, Ти, ты волшебница!

--На здоровье! - довольно ответила эльфийка.

"Ти?" - орк разозлился.

Резко вскочив с койки, Йоки, стараясь скопировать металлические интонации мастер-наставника Борхи, процедил сквозь зубы:

--Знаешь, малютка Ти, обманывать нехорошо. Где тётушка Мэльдис? - прошипел он.

Сидящая на кровати эльфийка сначала непонимающе уставилась на орка пронзительно-синими как осеннее небо глазами, а потом, откинувшись на кровать, рассмеялась - словно хрустальные шарики рассыпала звеня. Эхом забасил гном:

--Хи-хи... Обманывать нехорошо! - передразнил он орка.

--Слушай, Ти, - ехидно осведомился орк, - если что, ты ему ещё один синяк вылечишь? - он с удовольствием пронаблюдал, как разом переставший хихикать гном, отпрянул назад, постаравшись, чтобы между ним и орком оказался массивный стул.

Эльфийка перестав смеяться, но, продолжая весело улыбаться, спросила полным подчеркнутого терпения голоском:

--Клыкастый, тебя как зовут?

--Издеваешься, - равнодушно констатировал орк, все же чувствуя раздражение от собственного бессилия, не будешь же, в самом деле, лупить девчонку с гномом за их смешинки, - ты ж прочла, меня зовут Йокерит. Мастер-курсант Йокерит. - уточнил он.

Девчонка смешно сморщив остренький носик, дурашливо пропела:

--Йоки-Йоки, Йокерит, от чего он так сердит? Видно ушко у бедняжки жарким пламенем горит..., - и что-то увидев в глазах орка, пояснила:

--Зовут тебя Йокерит, аха... А вон там под рукавом что написано?

--Моё имя бойца, - буркнул орк, начиная догадываться.

--Вот-вот, - кивнула девчонка, - Мэльдис это, так сказать, моё имя бойца, а зовут меня Тигелинн. - она протянула узенькую лапку орку.

Орк чуть растерянно глядел на безмятежно раскинувшуюся на громадной постели девчонку, тянущую к нему розовую лапку. И все же решив, что, сравнив свое жалкое прозвище наяды с именем бойца Империи, она не хотела оскорбить, а всего лишь ляпнула глупость по незнанию, осторожно пожал тонкую ладошку, своей зеленой лапищей.

--Гиви, - обратилась она к гному, - а ты знаешь, что Йокерит на древнем значит "Шутка Судьбы"?

Гном хмыкнул, потрогав глаз, и мрачно заявил:

--Теперь буду знать.

Орк глядел на эльфийку, которая широко зевнув, гибко потянулась, от кончиков ушей до розовых, выглядывающих из пушистых шлепанцев, пяток, излучая ленивую негу. Йок вспомнил урок психотренинга под руководством Борхи. Зевота это безусловный рефлекс, даже просто вспомнив об этом слове, либо прочтя его, организм стремится произвести это действие. Поэтому первым уроком было не зевать, даже если все зевают вокруг. Подтверждая правильность выводов Борхи, во всю пасть зевнул гном.