Дорогой длинноногий дядюшка!

Я думала написать Вам гораздо раньше и поблагодарить за рождественский чек, но жизнь у Мак-Брайдов поглощает все время, и я не могла улучить две минутки, чтобы сесть за письменный стол.

Я купила себе новое платье, как раз такое, какое мне не нужно, но очень нравится. Это - рождественский подарок от Вас; другие члены семьи ограничились поздравлениями.

Я очень рада, что поехала на каникулы к Салли. Они живут в большом старинном доме, он стоит в глубине сада - совершенно такой, какие я всегда рассматривала из приюта и гадала, что там внутри. Я никогда и не мечтала попасть внутрь, и вот, пожалуйста! Все так удобно, покойно, уютно. Я хожу по комнатам и никак не нарадуюсь.

Это - идеальный дом для детей: с темными закоулками, где так хорошо играть в прятки, с большими каминами, где можно жарить кукурузу, чердаком, где можно сидеть в дождливые дни и скользкими перилами (внизу - удобная шишечка), и большой солнечной кухней и милой, толстой, сияющей кухаркой, которая живет здесь тринадцать лет и всегда держит про запас пончики для детей. Когда видишь такой дом, хочется вернуться в детство.

А семья! Мне и не снилось, что такое бывает. У Салли есть отец, мать, бабушка, трехлетняя сестрица, вся в локонах, среднего возраста брат, постоянно забывающий вытереть ноги, и взрослый брат, красивый, по имени Джимми, он на третьем курсе в Принстоне.

За столом у них страшно весело - мы смеемся, шутим, говорим все разом, и не молимся ни до обеда, ни после. Как хорошо, что не нужно благодарить за каждый кусок! (Может быть, я богохульствую, но и Вы бы не удержались, если бы Вас заставили так часто благодарить, как благодарила я.)

Мы столько всего делали, что прямо не знаю, с чего начать. У мистера Мак-Брайда фабрика, и в сочельник он устроил елку для своих служащих и рабочих, то есть для их детей. Ее поставили в длинной упаковочной зале, которая, кроме того, была украшена остролистом и какими-то вечнозеле-ными ветками. Джимми нарядился рождественским дедом, а мы с Салли помогали ему раздавать подарки.

Ах, Господи, до чего же странно! Я была благодушной, как попечитель. Признаюсь, я поцеловала липкого, милого малыша - но по головке не гладила!

А через два дня дали бал- и в МОЮ честь!

Я никогда не бывала на балу - вечера в колледже не в счет, на них мы танцуем друг с другом. Я обновила белое вечернее платье (Ваш подарок), и длинные белые перчатки, и белые атласные туфельки. Для полного, высшего, абсолютного счастья недоставало, чтобы миссис Липпет увидела, как я иду в первой паре под руку с Джимми. Пожалуйста, сообщите ей в следующий раз, как будете у Дж.Гр.

Ваша

Джуди Аббот.

P.S. Скажите, Вы очень разочаруетесь, если, в конце концов, из меня выйдет не великая писательница, а обыкновенная девушка?

Суббота, 6 час. 30 мин.

Дорогой дядюшка!

Мы отправились в город, но вдруг полил дождь, и какой! Я люблю, чтобы зима была, как зима - со снегом, а не с дождем.

Столь любезный Джулии дядя сегодня опять приезжал и привез пятифунто-вую коробку конфет. Как видите, выгодно жить вместе с Джулией.

Наш невинный лепет, видимо, забавлял его, и он остался к чаю. Нам пришлось похлопотать, чтобы получить разрешение. Принимать отцов и дедов, и то трудно, дядей - еще труднее, а уж братьев и кузенов - почти невозможно. Джулии пришлось торжественно клясться, что он - ее родственник, и чуть ли н e показывать справку (хорошо я разбираюсь в делопроизводстве?). Но даже и так вряд ли нам удалось бы добиться разрешения, если бы декан увидел, какой молодой и красивый дядя Джервис.

Тем не менее, мы все-таки устроили у себя чай с сандвичами (серый хлеб и швейцарский сыр). Дядя помог их делать и съел четыре штуки. Я рассказала ему, что провела лето на ферме «Ивовый плетень», и мы вспоминали Семплов, лошадей, коров и цыплят. Все лошади, которых он знал, давно издохли, кроме Грова, который в его время был жеребенком. Теперь Гров такой старый, что еле плетется.

Он спросил, хранятся ли пончики в кладовой, в желтом глиняном горшке, который накрывают для верности синим блюдцем. Хранятся! Еще он хотел узнать, есть ли дыра под камнями, на пастбище, через которую лазают сурки. Есть! Амасаи поймал большого, толстого, серого потомка в двадцать пятом колене тех сурков, которых мастер Джерви опекал, когда был маленьким.

Я называла его «Мастер Джерви», и он как будто не обиделся. Джулия говорит, что никогда не видела его таким любезным - обычно он довольно сдержан. Но у Джулии нет ни малейшего такта, а с мужчинами без этого нельзя. Они урчат и мурлычат, если их погладишь, а не погладишь - фыркают. (Метафора не очень изящная, это - фигурально).

Мы читаем «Дневник Марии Башкирцевой». Удивительно, а? Послушайте, например: «Вчера у меня был приступ отчаяния, который сперва проявлялся в стонах, а потом побудил меня швырнуть в море часы из столовой».

Все- таки, надеюсь, я -не гений. С ними, по-видимому, очень тяжело, да и мебели жалко.

Господи, как льет! Сегодня будем добираться вплавь до церкви.

Ваша Джуди

.

20 января.

Дорогой длинноногий дядюшка!

Не было ли у Вас прелестной девочки, которую похитили из колыбельки?

А вдруг я - это она? Если бы мы были героями романа, он мог бы с этого начинаться.

Как интересно не знать, кто ты! Очень романтично. Столько всяких возможностей… Может быть, я не американка; мало у нас других народов? Может быть, я происхожу прямо от древних римлян, или от викингов, или от русских эмигрантов (тогда я должна жить в тюрьме, в Сибири), а может быть, я - цыганка. Да, скорей всего, я ведь бродяга, хотя до сих пор не было случая это как следует проявить.

Известен ли Вам мой былой позор? Как-то раз я сбежала из приюта - меня наказали за то, что я стащила несколько печений. Это записано, каждый попечи-тель может прочитать. Но, в самом деле, чего можно ожидать от голодной девятилетней девочки, если посадить ее чистить на кухне ножи рядом с полной тарелкой печенья, и выйти на минутку, и внезапно вернуться? Странно ли, что у нее на губах крошки? А если ее хватают за локоть, дают ей пощечину и оставляют без сладкого, обзывая при всех воровкой, мудрено ли, что она сбежит?

Я всего- навсего прошла мили четыре. Меня изловили, привели обратно и целую неделю, как нашалившего щенка, привязывали к столбу во дворе, когда другие дети там играли.

Ах, Господи! Звонят в церковь, а потом у меня заседание. Простите, я собиралась написать Вам очень веселое письмо.

Auf wiedersehen Cher дядюшка Pax tibi! Джуди.*

P.S. В одном я вполне уверена,- я не китаянка.

До свиданья (нем.) дорогой… (франц.) Мир тебе лат.)

4 февраля.

Дорогой длинноногий дядюшка!

Джимми Мак-Брайд прислал мне в подарок флаг своего университета - большой, во всю стену. Я очень благодарна ему за память, но совершенно не знаю, что с этим флагом делать. Салли и Джулия не разрешают повесить его в гостиной. Она выдержана в красных тонах, и Вы понимаете, какой будет эффект, если я подбавлю оранжевого с черным. Но он такой толстый, теплый, мягкий, просто жаль его не использовать. Как Вы думаете, что, если я сошью из него купальный

халат? Мой прежний совсем разлезся в стирке.

За последнее время я совершенно не пишу Вам о занятиях; но, хотя из писем этого и не видно, все мое время посвящено наукам. Очень трудно изучать сразу пять предметов.

«Истинная любовь к науке,- говорит профессор химии,- познается по страсти к подробностям».

«Будьте осторожны,- говорит профессор истории,- и не углубляйтесь в мелочи. Отступайте подальше, чтобы охватить все».