— Мля… вот живучий! — возмутился Виктор.

Бах!

— Все, уже не живучий, — сказал Иваныч, передернув цевье дробовика и дослав патрон, — пошли, до остальных.

Успокоить остальных было не трудно, и потратив на это еще пару минут подошли к грузовику с тентованым кузовом. Виктор было хотел с ходу влезть в кузов, но отец его остановил:

— Куда твою мать! Борт откидываем, так посмотрим сначала.

Отцовское чутье не подвело. Когда я и Виктор подошли к борту, мы явно расслышали сдавленное подвывание. Быстро открыли замки и отскочили от упавшего борта. Зомби запутался ногой в стальном буксировочном тросе, что валялся скрученным на полу, так мертвяк и стоял на четвереньках, совершая тщетные попытки вылезти из кузова, перекошенное и покусанное лицо, изорванные руки которыми он то одной, то другой пытается до нас дотянуться, при каждой попытке падая на бок. Виктор успокоил его одиночным выстрелом, хорошо, что додумался присесть, чтобы в случае промаха пуля не угодила в бочки и ящики у переднего борта.

— Все, вроде теперь никого, — сказал я, оглядываясь, — давай Вить с Иванычем начинайте собирать все с мертвяков.

— Разгрузки тоже? В кровище же все.

— Отстираем, — ответил я брезгливо поморщившемуся Виктору, — тем более в разгрузках только трое, у остальных подсумки на ремнях висят.

Выпутал ногу мертвяка и спихнул его наружу. Так, что тут у дезертиров с собой было? А было неплохо, кроме пяти цинков 5,45, патроны этого же калибра в пачках были сложены в противогазные сумки, неполный цинк с девяти миллиметровыми патронами к ПМ-му, около десятка РГД-5 валялось на дне деревянного ящика без взрывателей, которые нашлись рядом замотанные в кусок брезента, еще внутри стояли три бочки привязанные проволокой к переднему борту, все три с соляркой, картонные коробки с консервами, а также два мешка с пластиковыми коробками сухпая.

— Да уж, — заглянул Иваныч, — ребята похоже далеко ехать собирались.

— Слушай Иваныч, ты спроси у Андрея, кто из его компании рулить сможет на этой коломбине.

— Думаешь, нам нужна еще одна машина?

— А почему бы нет?

Водитель нашелся, и мы, собрав все трофеи с мертвяков, закинули их в кузов трехмостового КАМАЗа, и машина поехала обратно на шоссе, ну и мы прокатились. На шоссе основной состав снова собрался посовещаться, только Миша в своей неизменной позе сидел на крыше кабины КАМАЗ-а и контролировал территорию.

— Думаю надо уже найти безопасное место, — сказал Андрей, — люди устали.

— Да, — кивнул я, приглядываясь к карте дорог, что была закреплена «дворниками» на лобовом стекле Форда, — вот деревушка совсем маленькая, километров через десять, имеет смысл туда свернуть да посмотреть что к чему.

Так и решили, и направились всей своей колонной дальше по дороге, но проехав не больше десяти километров, рация зашипела и из дозорной «Газели» сообщили:

— Тут съезд с трассы, дорога вроде еще не развезенная, по ней и не ездят особо. Указатель тут, что очередной лагерь.

Догнали дозор и вышли посмотреть на указатель. Действительно, указатель сообщал, что через три километра будет еще один детский оздоровительный противотуберкулёзный лагерь, со странным названием Джанетовка, это в местности-то где преимущественно татары да башкиры живут.

— Ну что, может туда? — предложил Андрей.

— Давай так, — сказал я, — вы сгоняйте на «газели», посмотрите что там, если есть возможность остановиться, сообщай, если нет, двигаемся дальше.

Ждать долго не пришлось, после того, как «Газель» скрылась за лесополосой вдоль берега реки Ингиз, буквально через десять минут поступило сообщение:

— Да, действительно лагерь, по периметру забор, местами с дырами, но в основном цел, зомби не вижу, есть дед-сторож. Выдвигайтесь.

— Принял, — ответил я, и одна за другой, машины нашей колонны, съехали с трассы.

Худощавый старик-татарин, очень обрадовался нашему появлению, и особенно детям в нашем «таборе». Представился он Галимом Фирдовисовичем, и сразу разрешил называть его дедом Галимом, так привык мол. Сколько ему лет точно сказать сложно, да мы и не спрашивали, но понятно, что много, явно за семьдесят. Дед Галим вышел к ребятам из дозорной «Газели», когда они соображали что делать с замком на железных воротах. Открыл замок ключом, а потом, когда вся наша колонна втянулась на территорию, снова навесил и закрыл замок. Телевизор у Галима имелся, и пока было электричество, он его смотрел и был в курсе происходящего. По-русски говорил он хорошо, лишь иногда вставляя татарские слова, приятно улыбаясь. Демонстрируя ровные белые зубы, он поглаживал по голове Никитку и приговаривал — «Якши малай, якши малай».

— Вот можете в домиках расположиться, что для сотрудников лагеря, в них хоть теплее, чем в новых корпусах, — предложил нам Галим, — вон те, четыре крайних, в них печи есть газовые, и баллоны есть на складе.

Вообще дед был очень бойкий такой, сразу определив, что Андрей пользуется в нашей компании определенным авторитетом, предложил ему отправить КАМАЗ к складу, где он пообещал выдать кровати, матрасы, постельное и посуду, дед понял, что начальство уже не приедет проводить ревизию. Единственное посетовал, что с продуктами у него не густо, зато в его домике на отшибе есть маленькое подсобное хозяйство с дюжиной баранов и птичником. КАМАЗ с пассажирами разгрузился у одного из домов и люди начали располагаться, по несколько человек, а машина поехала на склад. Мы тоже заселились в ближний к зданию клуба домик. В принципе условия даже лучше чем мы могли вообще ожидать — деревянный сруб, старый, не менее сорока лет ему, может и больше, но состояние хорошее, одна просторная комната шесть на шесть метров, по периметру пара железных кроватей, наверное ровесницы Галима — с панцирными сетками и многократно крашенные, как впрочем и сам дом. Пахло сыростью конечно и темно было, пока не открыли ставни и не проветрили. Иваныч проверил на улице железный ящик с газовым баллоном, повернул вентиль на редукторе, и мы сразу зажгли обе конфорки на печке, что бы немного прогреть помещение. Приволокли с Иванычем вещи из машин, и оставив на хозяйстве Валерию с Никиткой пошли искать Андрея, прихватив еще пару комплектов туристических радиостанций, ну и оружие, куда же без него теперь.

Андрея нашли у КАМАЗА, у третьего дома от нашего. С машины сгружали все выданное со склада и растаскивали по домам.

— О, Влад, Иваныч, — увидел нас Андрей, — вам сколько чего надо?

— На четверых комплекты спальные, две кровати дополнительно, ну и одеял, все же холодно в доме.

Андрей перекинулся парой фраз с одним из парней что были в кузове и снова вернулся к нам.

— На, — протянул я ему прозрачные упаковки с радиостанциями, — давай наверное, кто из твоих не рулил, пусть обойдут периметр, зафиксируют все дыры в заборе, и надо выставлять караул.

— Да, сам об этом думаю… но видишь что? — показал рукой Андрей на КАМАЗ под разгрузкой, — Сейчас Виктору скажу, да может займетесь с ним? Не против?

— Нет не против, хоть предыдущая ночь и денек выдались у нас очень длинные, да и за рулем умаялись, а караул выставлять надо.

— И надо КАМАЗ дезертиров освободить от имущества, — сказал Иваныч, — и поделить так сказать по-братски. А саму машину мы себе заберем… не против?

— Нет конечно, забирайте, — ответил Андрей, и кивнул на тентованный КАМАЗ, отгоняйте сразу к дому своему, а то он тут проезд закрывает, а я через полчаса подъеду на нашем, подвезем вам вещи и потом трофеи перегрузим, а Виктора я сейчас пришлю к вам.

— Хорошо Андрей, вижу дел у тебя с твоим «табором» невпроворот, — ответил Иваныч и похлопав Андрея по плечу спросил, — Летал?

— Да.

— Коллеги значит, ладно, потом поговорим.

Иваныч как оказалось неплохо управляется с КАМАЗ-ом, мы перегнали грузовик к дому и полезли в кузов. Решили сразу отложить в сторону то на что «положили глаз», а именно два АКС-а, несколько магазинов к ним, две противогазные сумки с патронами, которые по весу были явно больше чем два цинка, несколько пачек патронов к ПМ-у, пару гранат, ящик тушенки и большой бумажный мешок с какими-то макаронными изделиями.