— Ты чего? Что случилось?

      — Он еще спрашивает! — Шибанов обернулся к Саватееву: — Слышишь, Павлик?

      — Где ты был? — Саватеев сделал шаг к Корзуну.

      Корзун сморщил лоб, подумал немного и удивленно ответил:

      — Ту-ут…

      — Все время? — осторожно уточнил Шибанов.

      — Какое время, я же только что пришел сюда.

      До Корзуна наконец дошло, что товарищи в чем-то сомневаются…

      — Взгляни! — Шибанов показал вначале на наполовину скрывшийся Альтаир, затем на опустевшие кислородные баллоны. — Видишь, сколько времени прошло?

      Корзун широко раскрыл глаза и опустился на песок.

      — Как же это, ребята?

      — Узнаем, — успокоил его Саватеев и предложил: — Поедем домой. Скоро пойдет дождь.

      Позже, уже сидя в уютном салоне звездолета, Корзун снова спросил:

      — Скажите, что случилось?

      — Сперва немного отдохнем, а потом уж попытаемся ответить на твой вопрос. Досталось нам сегодня! А возможно, и ты что-нибудь вспомнишь.

      Корзун вспомнил немногое: как пришел на берег, привлеченный земным видом моря, и как потом его встретили роботы. Что было между этим, он знал не более остальных.

      — Вот только… как бы вам сказать…

      — Ну, Вася, ну… — Шибанов рванулся к нему.

      — Нет, это трудно описать. Наверное, я просто загрустил по Земле. Я почувствовал и радость, и тоску, и счастье. Эти чувства овладели мной там, на берегу, и так продолжалось, пока вы не пришли.

      Наверное, все действительно так и было, ибо Корзун снова стал таким, каким его застали на берегу друзья, — задумчивым, со смущенной улыбкой на губах. Больше к этому разговору космонавты не возвращались, во всяком случае при Корзуне.

      Время шло. Внешне Корзун не изменился. Лишь чаще стал задумываться, словно приглядывался или прислушивался к чему-то известному только ему одному. Работал же он, как и прежде, старательно и аккуратно. Факт его исчезновения можно было бы посчитать случайностью, если б за ним не стояло нечто неизвестное, необъяснимое, граничащее с чудом и потому выглядевшее угрожающим и опасным для каждого космонавта, для корабля на все то время, пока они будут на Сирене.

      Саватеев не выдержал.

      — Я больше не могу, — пожаловался он Шибанову, когда они остались вдвоем. — Или мы стартуем, или, боюсь, что-нибудь еще произойдет.

      — Не разгадав, что было с Корзуном?

      — Мы тут бессильны.

      В какой-то степени Саватеев имел основание говорить так. Минуло уже около двух недель, а они все еще не имели кончика той ниточки, которая позволила бы раскрыть тайну. Действительно, нужно было принимать какое-то решение. Шибанов был капитаном их небольшого экипажа и понимал Саватеева. Он долго стоял у иллюминатора, из которого виднелось море — тихое, ласковое.

      — Обманчивая красота. — Шибанов отвернулся от иллюминатора. — Сделаем, Павел, еще одну, последнюю попытку. Если не подтвердится мое предположение, покинем Сирену.

      — Ты что надумал? — забеспокоился Саватеев.

      — Повторю Корзуна. Только на берег пойду с роботами.

      — Опасаюсь я этого скачка в ничто.

      — И я, Павлик. — Шибанов нахмурился. — Но иначе нельзя. Да, нельзя. Хочешь сказать, что у нас другая задача? Согласен. Но теперь задача изменилась. Таков уж закон жизни, на все случаи заранее не придумаешь программы. Ты не волнуйся. — Он подошел к Саватееву, обнял его. — Василий ведь вернулся, и, кажется, нормально.

      — Только что кажется, — проворчал Саватеев, зная, что Шибанов все равно сделает по-своему.

      Сборы были недолгими, и назавтра Шибанов с Саватеевым отправились к морю. У выхода они встретили Корзуна. Он неловко потоптался, заслоняя проход, и с грустью проговорил:

      — Я знаю, что вы не хотите беспокоить меня. Может, и правильно делаете. Только я все время думаю об этом. Мне кажется, Сережа, что там были рыбы. — Он пошел, опустив плечи, словно в чем-то был виноват перед ними.

      Шибанов догнал его, прижал к груди и попросил:

      — Ежели со мной что случится, вы тут с Павлом не задерживайтесь, возвращайтесь на Землю.

      Корзун кивнул.

      Море встретило людей, как обычно, — покоем. Альтаир только что показался над горизонтом, и его диск светился на серой водяной глади длинной пурпурной полосой. Шибанов на секунду остановился, прислушиваясь к беспокойным ударам сердца, затем решительно спрыгнул вниз.

      За ним сползли роботы. Втроем — человек и два робота — оставляли множество следов. Но Саватеев видел только ямки от тяжелых ботинок Шибанова.

      Спустя несколько минут Шибанов остановился. От моря его отделяла узкая полоса желтого песка. Он ждал чего-то невероятного, а вокруг все напоминало о земном пляже — вот если бы только росли деревья и кусты и не нужно было надевать герметичный костюм. Чтобы успокоить Саватеева, Шибанов оглянулся и весело крикнул:

      — Видишь? На меня духи не действуют!

      И тут же у него закружилась голова. Шибанов взглянул на море. На его поверхности не было ничего особенного. Это было последнее, что он успел отметить, потому что через мгновение перед его глазами поплыли круги. Теряя равновесие, он взмахнул руками. Роботы поняли это как сигнал о помощи и бросились к Шибанову. Однако, прежде чем они подхватили его, он увидел перед собой какие-то кольца, лучи. Все это причудливо переплеталось, скрещивалось, мгновенно меняло окраску, создавая всё новые и новые невероятные геометрические фигуры. И словно яркие звезды падали вокруг густым осенним дождем. Шибанов уже не чувствовал своего тела, не имел представления о том, где он…

      Капитан пришел в себя на каменистом обрыве, и первое, что увидел, — это обеспокоенное лицо склонившегося над ним Саватеева. Шибанов покачал головой.

      — Тебе плохо? — с тревогой спросил Саватеев.

      — Теперь уже нет. — Шибанов сел, подвигал плечами, пошевелил руками, восстанавливая утраченную власть над своим телом. И рассказал, что ему показалось.

      — Думаешь, и с Корзуном было так же?

      — Уверен.

      — Тогда почему он не рассказывает? Скрывает или не помнит? — спросил Саватеев и поморщился, так неприятно было подозревать друга. Спохватившись, он добавил убежденно: — Не помнит!

      — Да! — Шибанов принял его последнее предположение без сомнений. — Значит, должно еще произойти что-то такое, что стирает следы из памяти. Я обязан вернуться на берег, Павел. Один. Без роботов.

      — Не торопись. Нужно подготовиться. В костюм вмонтируем несколько миниатюрных киноаппаратов и передатчиков. Если ты что-либо и забудешь, они зафиксируют. И, возможно, сообщат твои координаты, если сумеют пробиться сквозь толщу воды.

      Все повторилось сначала. Только теперь за Шибановым наблюдал и Корзун. Шибанов зашатался и закричал: “Выключи робота!” Космонавты видели, как он закружился в немыслимом танце. В шлемофонах было слышно прерывистое дыхание Сергея, словно он с кем-то боролся. Затем обессилел и упал. Море ласково обмывало его прозрачный гермошлем. Корзун рванулся было на помощь, но Саватеев удержал его и шепнул:

      — Смотри!

      Неподалеку от берега из моря вдруг выбросился султанчик. Похожий на фонтан, он постоял на месте, затем всколыхнулся, словно под дуновением ветра, и превратился в вихрь, с каждой секундой набирая силу и все глубже вкручиваясь в воду. Вскоре на месте вихря образовалась воронка метров двадцать в диаметре. Ее стенки продолжали вращаться слева направо, пока не оголилось дно. Тогда одна сторона воронки, ближайшая к берегу, вытянулась узким длинным языком, лизнула песок и возвратилась на место, захватив с собой распростертого на берегу человека.

      Добыча словно удовлетворила море. Оно стало успокаиваться и минуты через три затихло.

      — Что скажешь? — спросил Саватеев и пожалел об этом. Корзун стоял неподвижно, с побледневшим лицом.