Возвращался Шибанов уже ночью. Рыбы вели себя неспокойно. Часть из них отделилась и начала кружиться все быстрее и быстрее. Посреди круга образовалась воронка, которая постепенно увеличивалась. И тогда в водоворот устремились остальные рыбы, а на экран с огромной скоростью начал наплывать черный берег.

      Когда Шибанов оказался на гребне волны, ни воронки, ни рыб аппараты уже не увидели. Лишь волны, словно взбесившись, одна за другой накатывались на берег. А оттуда, перебирая механическими ногами, торопились роботы.

      — Путешествие окончено! — Шибанов встал и поклонился.

      — Брось, — поморщился Саватеев, — тебе же самому не до шуток. Лучше скажи, ты понял, что это?

      — Жизнь!

      — Сам вижу. А какая жизнь — разумная, неразумная?

      — Могу сказать, — уже серьезнее начал Шибанов. — Уровень развития невысокий, на мой взгляд, ими руководит инстинкт, как и у земных существ. Да, да, — перебил он Корзуна, пытавшегося возразить. — Сами посудите, как все произошло. Рыбы сочли меня своим собратом, которого море выбросило на берег. А это, они знают, угрожает гибелью. Они пытаются установить со мной контакт, подбодрить; видимо, мы пользуемся примерно одинаковыми биотоками, отсюда мое почти бессознательное состояние. Рыбы на берег выйти не могут, но они умеют каким-то образом использовать силу моря. Видели, какой водоворот образовали? А потом, когда я не пришел в себя и под водой, они выбросили меня обратно. А что на то же самое место — случайность. — Ага! — воскликнул Саватеев.

      — Не лови на слове. На Земле ведь есть морские животные, у которых такое поведение вызывается инстинктом. Те же самые дельфины.

      — На Земле есть. А здесь другое. — Саватеев от волнения не мог усидеть на месте и зашагал по тесной комнатке, лавируя между креслами и приборами. — Давайте вспомним все с самого начала. Рыбы умеют подчинять себе море. Они заметили, что ты неподвижен. Тогда что они делают? Собираются и обсуждают положение. Обсудили и понесли тебя обратно. Они поняли, что ты чужой. Только этим можно объяснить, что ты ничего не помнишь: обычная предосторожность. Ты теперь не сможешь, даже если бы и хотел, привести кого-нибудь или прийти назад сам. Возможно даже, посылая биотоки, узнают о наших намерениях.

      — Думаешь, они не единственные жители Сирены? — оживился Корзун.

      — Все может быть. Но не это главное сейчас. Эти рыбы, я уверен, уже обладают разумом.

      — Вода не та среда, где может развиваться разумная жизнь. — Шибанов не мог согласиться с Саватеевым.

      — Земная логика. Жизнь на Сирене так и не сумела выбраться из воды на сушу. Но это не значит, что она остановилась в своем развитии. Силы жизни могущественны, и она нашла себе свой путь. Так почему же жизнь не могла дать разум рыбоподобным? Во всяком случае, никакой другой гипотезы у нас нет.

      — Повторим проверку? — предложил Корзун.

      После долгого размышления Шибанов покачал головой:

      — Теперь мы не можем. А что, если Павел прав, хотя он на многое не дал ответа, так же как и я? Что тогда о нас подумают хозяева планеты? Как мы будем выглядеть в их глазах? А раз они находятся на низкой ступени развития, что наиболее вероятно, то неизвестно, что будет с нами в следующий раз. Мы завершим свою работу, не трогая моря. А когда-нибудь позже, когда рыбы достигнут более высокой ступени развития, люди установят с ними контакт. Начав развиваться, жизнь не отступит. Теперь Сирена будет под наблюдением.

      — Дал же кто-то планете такое название, — заметил Корзун.

      — Не помню кто, — ответил Шибанов. — Название существует с прошлого века. Возможно, и тогда люди знали про этих рыб. Ну как, согласны с моим решением?

      Возражений не было.

      До рассвета космонавты остались на временной станции.

      Хотя спать в креслах было не очень удобно, они проснулись бодрые, посвежевшие. Шибанов ходил по комнате и повторял:

      — Ребята, а я, кажется, кое-что припоминаю.

      Саватеев не выдержал и буркнул:

      — Да припомни уж наконец.

      — А что, возьму и… — Он выбежал в переходный тамбур и возвратился, держа в руках какую-то палочку. — Вот, она самая.

      — Водоросль?! — воскликнул Саватеев.

      Едва ощутимый запах озона, смешанного с чем-то еще, поплыл по комнате. Шибанов счастливо улыбнулся и сказал:

      — Садитесь. Разговор только начинается.

      Заинтригованные, друзья сели в кресла.

      — Вчера мы не понимали, что за полосы нарушали видимость на экране. Теперь я вспомнил все, будто не было провала в памяти.

      Волнение Шибанова передалось остальным. Они сидели, не отрывая от него глаз.

      — Первый раз меня ударило, когда я оторвал один киноаппарат, вот он, был в кармане. — Шибанов разнял пальцы. — Второй раз — когда делал снимки грота, и третий — когда вот это, — он показал на водоросль, — клал в карман. А сейчас посмотрим, что на последней пленке.

      Вспыхнул экран, на нем возникло подводное царство, точнее, его маленький уголок — грот. У задней стенки грота стояли полки, похожие на соты. И в каждой ячейке лежали водоросли.

      — Инкубатор? — удивился Саватеев.

      — Что-то подобное, — ответил Шибанов.

      Однако самое удивительное было впереди. К полкам откуда-то сбоку, со стен грота, тянулись провода. Иначе назвать эти толстые нитки было нельзя. Съемка продолжалась считанные секунды, но и за это время в нескольких ячейках блеснули красные искорки.

      — Что вы теперь скажете, друзья? — спросил Шибанов.

      Товарищи развели руками.

      — Тогда скажу я. Эти рыбы — роботы, вероятно даже биологические. Я помню их поведение, поэтому убежден. Они действуют логично, но без эмоций. Их создали такие же пришельцы, как и мы, из другого мира. Зачем? Под водой много этих водорослей, содержащих вещество, благотворно действующее на человека. Пока мы просматривали пленку, наши роботы сделали анализ моей крови. Она совершенно чистая, без каких-либо нарушений. Вот как подействовало на меня вещество.

      — Допустим, — согласился Саватеев. — А биотоки?

      — Мне кажется, объяснение довольно простое. Наши биотоки приблизительно такие же, как у пришельцев. Рыбы-роботы настроены на них. Поэтому они сразу и появляются, стоит кому-либо из нас оказаться на берегу.

      — А потеря сознания? — не сдавался Саватеев.

      — Это своего рода нейтрализатор. В его природе нужно будет разобраться, так как благодаря ему человек может плавать, как глубинное существо, не опасаясь давления. Услышав сигнал, рыбы-роботы берут хозяина, переносят его к гроту, где уже припасены водоросли. Конечно, водоросли роботы могут доставить и сами на поверхность, но, видимо, там необходимо присутствие хозяина.

      — Но где доказательство, что рыбы — это роботы? — спросил Саватеев.

      — Такое доказательство есть, — ответил Шибанов, — сейчас мы его приведем. — Он вставил в проектор пленку, на которой были сфотографированы рыбы возле гротов, соединил экран со счетной машиной. — Помните, — объяснил он, — есть формулы движения для живых существ и для кибернетических. С их помощью еще было доказано существование жизни па четвертой планете Проциона. Вот сейчас машина и применит их. Программу я уже составил.

      Через тридцать секунд после того, как кончилась пленка, машина вытолкнула ленту с ответом.

      Рыбы, в соответствии с утверждением математики, не могли быть живыми.

      — Странно, — вздохнул Корзун.

      — Радостно, — заметил Шибанов. — Значит, люди встретятся еще с одним представителем разума, и, как мне кажется, очень похожим на человека. А ты говорил — инстинкт.

---

Уладзімір Шыцік. "Скачок у нішто" (1967)

Авторизованный перевод с белорусского Б.Е.Мескина.

Мир приключений, М.: Детская литература, 1973 г.