Вероятно, каждый, кто любит животных, знает, с какой охотой лакомятся обезьяны бананами. С еще большим удовольствием они пожирают изюм. Живущие на воле шимпанзе питаются плодами, листьями, нежными молодыми побегами, короче говоря, разными видами растительной пищи, но этим никоим образом не ограничивается их естественный рацион.

Однажды руководитель Антропоидной станции положил перед клеткой, в которой сидел шимпанзе, банан. Банан лежал на таком расстоянии, что его нельзя было достать, просто вытянув из клетки руку. В клетке валялось несколько палок. После небольшого замешательства обезьяна схватила одну из них, просунула сквозь прутья решетки и подтащила желанный плод на расстояние, с которого уже могла достать его рукой. Такое поведение, безусловно, представляет для обезьяны большое достижение, и раньше оно никогда не проявлялось, поскольку у нее не было повода доставать с помощью палки что-либо, находившееся на большом расстоянии. Поэтому в данном случае мы смело можем говорить о первичном решении задачи. Характерно, что действие с самого начала осуществлялось безостановочно и, несомненно, с предвидением его результата.

С тех пор этот эксперимент повторялся неоднократно, трудно сказать сколько раз, но во всяком случае немало. Чтобы облегчить шимпанзе выполнение этого задания, на конце одной из палок прикрепили поперечную дощечку — получилось нечто вроде граблей (рис. 36).

Многочисленные новые наблюдения требуют сделать некоторые добавления к описанному мною опыту с палкой или граблями. Очень многие шимпанзе берут палку в руки не сразу после того, как появится приманка. Вначале они пытаются достать банан, яблоко или любое другое положенное для них лакомство просто рукой, высовывая ее через прутья решетки. После ряда безуспешных попыток дотянуться до приманки обезьяна как будто отвлекается: она бродит несколько минут взад-вперед по клетке в поисках другого занятия. Такое поведение обезьяны вызвало однажды у случайного зрителя восклицание: «Как она глупа!» Если бы он набрался терпения и постоял у клетки подольше, то увидел бы, как животное через некоторое время, весьма различное у разных особей, берет палку и, как бы нисколько не сомневаясь в успехе (в большинстве случаев удивительно ловко), подтаскивает заманчивый плод.

Правда, бывает и так, что обезьяна не находит простого решения поставленной перед ней задачи. Не скрою, что иногда происходили и крайне прискорбные для экспериментаторов и весьма забавные для зрителей случаи. Один шимпанзе, за которым я наблюдал и которому никак не удавалось дотянуться рукой до лежащей перед его клеткой вишни, совершенно неожиданно стал бросать в меня песок и грязь. Замешательство обезьяны как будто перешло в ярость, в злость, в гнев. Но, быть может, в таком поведении обезьяны скрывается требование к человеку пододвинуть плоды поближе? По этому поводу нельзя сказать ничего определенного. Мы не должны забывать об одной очень реальной опасности — приписать обезьянам нечто большее, чем то, что неоспоримо демонстрируют их удивительные способности.

Суть дела в том, что шимпанзе не всегда предвидит тщетность попыток достать лакомство непосредственно рукой. Как только уляжется разочарование, обезьяна начинает искать другие возможности и обращает внимание на палку или грабли. Стоит ей взять их в руки, как она тут же использует их в качестве орудия, чтобы пододвинуть приманку. При этом шимпанзе не проявляет никаких сомнений, не делает никаких предварительных проб. Здесь не может быть и речи об обучении методом проб и ошибок. Она как бы «читает с листа».

Чем это объяснить? В чем шимпанзе превосходит собаку? Еще один, неоднократно проводившийся эксперимент помогает найти ответ на поставленный нами вопрос. Я имею в виду опыты с ящиками (рис. 37).

В этом эксперименте к потолку клетки подвешивают банан на такой высоте, что испытуемый шимпанзе не может, подпрыгнув, достать его. В стороне стоят ящики (обычно в распоряжении обезьяны их несколько). Задача, поставленная перед животным, кажущаяся такой простой для человека, состоит в том, чтобы пододвинуть ящик под находящуюся на недосягаемой высоте приманку, взобраться на него и достать лакомство. Иногда для того, чтобы дотянуться до приманки, надо поставить друг на друга несколько ящиков.

Результаты опытов показывают, что не все шимпанзе ведут себя одинаково. Необходимо еще и еще раз подчеркнуть: в поведении отдельных представителей этого вида нет единообразия. В большинстве случаев после более или менее продолжительного замешательства они пододвигают ящик и устанавливают его под приманкой, затем, если первый ящик недостаточно высок для достижения цели, взгромождают на него второй и третий. Установив таким образом несколько ящиков, то есть построив своего рода пирамиду, обезьяна взбирается на нее и хватает соблазнительную приманку. И опять же обращает на себя внимание тот факт, что обезьяна никогда не проверяет, насколько правильно избранное ею поведение. Она строит пирамиду последовательно, не отвлекаясь ни на что другое. То, что она делает, соответствует ожидаемому ею результату.

Вместе с тем эксперимент с ящиками показывает нам весьма важный предел возможностей шимпанзе. На рисунке хорошо видно, что он ставит ящики не точно один на другой. Край верхнего ящика нависает над нижним ящиком. Поэтому пирамида может рухнуть, когда обезьяна начнет взбираться наверх. Это расстраивает, сердит ее, а падение сооружения буквально поражает. Такой результат для нее неожидан.

Обычно после неудачной попытки влезть на ящики обезьяна еще раз устанавливает их один на другой. Но предшествующие события кое-чему ее научили. Поэтому она делает нечто удивительное и для наблюдателя поистине комичное. Теперь она явно считается с возможностью обвала пирамиды и пытается предупредить его, стремясь как можно быстрее достичь вершины — еще до того, как пирамида рухнет. Так начинается забавное соревнование между быстро карабкающейся вверх обезьяной и шатающимися ящиками. Кажется, словно обезьяна решила во что бы то ни стало взобраться наверх до падения ящиков. При этом не надо забывать, что, карабкаясь по грозящей развалиться пирамиде, обезьяна намного лучше человека сохраняет равновесие.

Но не следует думать, что каждый эксперимент с ящиками проходит по только что описанной схеме. Поведение человекообразных обезьян от случая к случаю меняется, хотя и в деталях. Подтаскивание ящика можно считать первым действием. Если обезьяна видит, что с одного ящика ей не дотянуться до приманки, она притаскивает другой и устанавливает его на первый. Это второе действие, за которым может последовать третье, если окажется необходимым установить еще один ящик. Таким образом, три последовательных действия успешно сменяют друг Друга.

Но они же определяют и границу возможностей шимпанзе. Обезьяне трудно поставить четвертый ящик на уже сооруженную из трех ящиков пирамиду, и ее поведение становится робким и неуверенным.

В принципе способность шимпанзе к первичному решению простейших задач бесспорна. Она признается всеми зоопсихологами. Внешне поведение обезьяны при этом похоже на поведение трехлетнего ребенка. Но только внешне.

Дело в том, что у ребенка решение подобных задач знаменует собой начало его быстрого психического развития, которого настойчиво добиваются родители и воспитатели, то есть оно обусловлено социально, а не биологически. В отличие от этого развитие навыков даже самого способного шимпанзе в известной степени приостанавливается в очень раннем возрасте. Все дальнейшее в этом плане уже не несет ничего существенно нового. То, на что обезьяны оказываются способными к этому времени, будет проявляться ими в различных ситуациях. Например, они могут поразить служителя тем, что взломают замок короткой железной палкой. Но что особенно должно интересовать нас, так это первичное решение задач. Эта способность обезьян получила название «понимание» (инсайт), которое отличает обезьян от всех других млекопитающих. С этим понятием нужно познакомиться поближе.