Заповедник стал центром современного черноземоведения. Профессор Алехин назвал целинную черноземную степь «курской ботанической аномалией» за поразительные растительные богатства: до восьмидесяти видов на квадратном Метре. Такого нет ни в одной нашей степи. И закономерно беречь эту аномалию, как национальное достояние. Особенно в области, где распахано три четверти территории, а леса занимают куда меньше ее десятой части.

Свели их давно. Помните знаменитый репинский «Крестный ход в Курской губернии»? По одну сторону дороги — холм. И на нем — ни деревца, одни сиротливые пеньки, множество пеньков. Написана картина в восьмидесятых годах прошлого века. А ведь когда-то летописец утверждал, что места под Курском «великим древесам по-ростоша и многим зверем обиталищем быша».

Нам, разумеется, не вернуть железной земле лесной чащобы с ее обитателями. А вот вишневые сады, тень дубрав, заповедные степи, соловьиные трели — все это очень нужно ей! Очень! Для украшения, для полнозвучности жизни.

Закончу же газетной заметкой. Я прочитал ее как раз в те дни, когда лазил по карьерам и отвалам КМА. Речь шла о бывшем Александровском карьере на Днепропетровщине. В глубоком кратере с изрезанными склонами работники местного горно-обогатительного комбината посадили парк. И не маленький: двести пятьдесят гектаров. Завезли туда оленей и ланей, озерки на дне населили лебедями и гусями. Бывший карьер стал заповедником, гордостью и местом отдыха шахтеров.

С природой можно дружить по-разному. Но дружба с ней и бережение ее — это уже закон нашей жизни. Закон не только нравственный: закон, нарушение которого наказуемо.

Курская магнитная — это руда. Верно. Но не менее верно, что Курская магнитная — это стройка.

Губкин стал городом десять лет спустя после войны. Железногорск — ровесник сегодняшних подростков и построен их отцами, приехавшими на железную землю с комсомольскими путевками. Кроме шахты имени Губкина все предприятия мощного горно-промышленного комплекса КМА созданы в пятидесятых, шестидесятых, в начале семидесятых годов.

Стройка все набирает разбег. Города приращивают новые районы. На Осколе поднят вал плотины нового водохранилища. Гидропроект трудится над вариантами трассы канала, который через Дон подпитал бы район аномалии окскими водами. Надо строить вторые очереди Лебединского и Михайловского горно-обогатительных комбинатов, новые карьеры на месторождениях, столь же мощных и перспективных как те, что уже дают миллионы тонн руды. А возведение гигантского металлургического завода, а закладка небывалого в горной практике Яковлевского опытно-промышленного рудника?

Стройки, стройки, стройки. Но в решающем году пятилетки строители КМА отстали от горняков, успешно справляющихся с планом. Центральный Комитет партии отметил отставание строительства Михайловского и второй очереди Лебединского горно-обогатительного комбинатов, отставание со вводом в действие мощностей на Стойленском и Южно-Лебединском рудниках. В постановлении ЦК КПСС особое внимание обращалось на развертывание соревнования строителей и горняков, на использование опыта передовых бригад, новаторов производства.

Вот о тех, кто ведет за собой головные отряды строителей, и хотелось бы поговорить особо.

Весной 1973 года Курск собрал на областное совещание лучших из двух тысяч бригадиров строек пятилетки. Две тысячи — и большинство возглавляет достаточно крупные комплексные бригады, где встретишь представителей нескольких специальностей.

Да, заметная фигура на стройке — бригадир!

Эдуард Квасов считает, что не просто заметная, а основная. Таков, по его мнению, закон времени.

Сам он бригадир с большим опытом, человек думающий и наблюдательный. Еще десять, пятнадцать лет назад ему встречались бригадиры, чем-то напоминавшие, пожалуй, прежнего артельщика или «старшинку», мужика тертого, сметливого и особенно сноровистого в каком-либо одном деле — в плотницком, например. С тех пор много воды утекло. Теперь в бригаду приходят ребята грамотные, подкованные. Квасову запомнились расчеты, приведенные в одной книжке: эффект труда человека со средним образованием на сто с лишним процентов выше, чем у человека без образования. Да он и на собственном опыте знает, что окончившим школу все дается легче, профессией они овладевают быстро, но зато к бригадиру требовательны во всех отношениях. Одним мастерством у них авторитет не завоюешь.

Другие бригадиры, с которыми я встречался на стройках КМА, не выдвигали фигуру руководителя бригады на первый план так решительно, как Квасов. Но и они сходились на том, что современная стройка требует от бригадира политехнических знаний, умения понимать запросы людей, умения самому верно решать сложные задачи, которые то и дело подкидывает современное производство. А бригадир Иван Митяев даже съязвил:

— Если бы только производство… Кто должен явку на собрание обеспечить? Бригадир, Так что роль наша выросла — дальше некуда!

Что за люди возглавляют сегодня ведущие бригады на стройках КМА? Каковы их жизненный опыт и специальная подготовка? Что привлекло их к делу, в общем-то трудному, хлопотливому, не всегда благодарному?

Я не проводил социологических исследований. Просто встречался с бригадирами в Железногорске и Губкине. Начал не с крупных комплексных бригад, занятых на решающих участках пусковых промышленных объектов, а, как мне показалось, с наиболее простых производственных ячеек.

Владимир Соколов — бригадир штукатурно-малярных работ. В свои двадцать два года он также электромеханик по электропитательным станциям, радист первого класса, штукатур, плиточник. Последнюю специальность приобрел в Ташкенте, куда ездил по комсомольской путевке после землетрясения.

Подготовленность современного рабочего по широкому профилю — дело уже довольно обычное. Но у Соколова профессии, которые не назовешь смежными. Значит, человек искал свое призвание. Электромеханик, радист — специальности не только нужные, но и «престижные» в глазах окружающих. А Соколов — в маляры!

— Вы представляете работу радиста? Как говорится, наедине с эфиром. Бригада же — самая человеческая гуща, все время на людях. Интересно! У каждого свое, и хорошее, и плохое, но свое. И во всем этом бригадир должен разбираться, все это помнить, учитывать.

У него половина бригады — молодежь, но есть несколько пожилых, а одной штукатурщице осталось три года до пенсии. Значит, о чисто возрастном авторитете бригадира («вы еще под стол пешком ходили, когда я…») говорить не приходится.

Мария Евсюкова на той же должности, что и Соколов. Работает сейчас в Губкине, а до этого бригадирствовала в Старом Осколе. Мне говорили: когда уезжала оттуда, девчата ее бригады плакали.

Одна штукатурщица заметила: «Она с нами как наседка с цыплятами». Я прикинул: штукатурщица была моложе бригадира, пожалуй, годика на два. Вот так «цыпленок»! Но сказано было искренно, от всего сердца. Я спросил: почему «наседка»? По работе — все умеет, все покажет, с каждым возится? Услышал в ответ: «И по работе, и так».

Евсюковой 32 года. Стаж маляра-штукатура — 18 лет. Комсомольская путевка в строительное училище — а потом стройка за стройкой: мясокомбинаты и сахарные заводы, теплотрассы и научно-исследовательские институты. Были командировки в Москву, малярничала в гостинице «Россия», отделывала новое здание одного из посольств. Теперь отделывает жилье для губкинцев.

В ее бригаде сорок работниц, примерно половина — замужние. И хвалят бригадира прежде всего не за мастерство высокого класса, а за умение подойти к человеку, за товарищескую чуткость:

— Все замечает. По лицу. У иной дома нелады, руки опускаются, так Мария Павловна никогда не накричит: чего, мол, лодырничаешь! И с расспросами не лезет. Ждет, пока ей самой скажут. А скажут непременно. С ней и о семейных делах советуются. Ну, муж пришел пьяный, поскандалили. Вы не думайте, что они у нас здорово пьют, но с аванса, с получки бывает… Вообще у нас работа нервная, на стройке всегда все срочно. Бригадиру надо ох какую выдержку иметь. И душевность, это самое главное.