Шапочка святого Луки.

Класс предмета: уникальный.

Эффекты:

Интеллект: +100

Дух: +130

Выносливость: +55

Вероятность создать поле, поглощающее весь получаемый урон в течение 15 секунд: +30%

Естественно, выкидывать квестовый предмет я не стал, благоразумно рассчитывая сдать его в ближайшее время, и надеялся получить за это задание немало опыта.

Плащ, полученный от императора, пришлось так же отправить в инвентарь, аккуратно сложив его рядом с плащом Ильи, рассчитывая однажды использовать с их помощью право на призыв лучших воинов Его покойного Высочества.

Закончив переодевания, я мысленно благодарил разработчиков (или кто там это все придумывал?) за то, что не предусмотрели в ношении предметов и оружия ограничения по уровню. Благодаря этой недоработке или может быть очередным махинациям голограммы-осведомителя, я хоть сейчас мог идти в локацию уровня шестьдесят, а то и семьдесят плюс и чувствовать себя там очень комфортно.

Сумка была переполнена дорогими вещами, и мне скорее хотелось пустить все это добро с молотка, но беда заключалась в том, что вход в ближайшую деревеньку для меня был закрыт, а до следующего населенного пункта, если верить карте, было дня два пути пешком.

Делать было нечего, нужно выдвигаться. Я поправил сумку и развернулся, собираясь направиться к выходу из вымершего этой ночью лагеря, однако, совершив разворот на сто восемьдесят градусов, я наткнулся на двенадцать пар маленьких глазок, которые принадлежали двенадцати трогам, по размерам, еще меньше своих сородичей. «Дети», дошло до меня. Как они умудрились пережить эту ночь? Да еще и отмечены для меня как «дружественные». Это я и решил озвучить первым делом, забыв даже поздороваться.

— Маленькие троги не становятся голодными по ночам, — просто ответил самый высокий из всех парнишка с таким же страшным лицом, как и у старших сородичей.

— Маленьких трогов прячут в землянку за стенами лагеря, — продолжил за него второй детеныш.

— Вылезать, светло, утро когда, — попытался продолжить третья, самая маленькая девчушка и самая симпатичная на вид из всех присутствующих, если это слово вообще применимо к трогам.

— Мда, дела. Ладно, отведу вас в другой лагерь, там хоть взрослые есть. Надеюсь, они придумают, чем вам помочь, — сказал я и бодро зашагал к воротам, — за мной.

По пути, благодаря сфере полиглота, я разговорился с тем высоким, относительно остальных, трогом и выяснил, что во-первых он девушка, а во-вторых, до того как Карак убил их шамана, она была его ученицей и будущей главной шаманкой племени. Не знаю, почему я не прочел ее имя в описании, но представилась она самостоятельно, и звали девицу Кросака, и едва я услышал это имя, что-то в моей голове заворочалось. Где-то я это имя уже слышал, вот только где? Я троговских имен знал-то всего два, шамана и этого самозванца-суицидника бросившегося «голой пяткой на танк», а тут такое странное чувство.

Дойдя до деревни, я передал детей их местному «завхозу», и лишь после этого рассказал о смерти их шамана. Старый трог впал в ступор и дрожащими губами бубнил, что теперь им всем конец, но вовремя подставленная ему под нос девочка Кросака и мое заявление о том, что она бывшая ученица шамана, придало ему небывалый прилив оптимизма. Старик выбежал из вигвама почившего шамана, таща за собой несчастную девушку, а когда вокруг них начали собираться жители лагеря, он упал на колени и стал кланяться ей, что-то крича о божественном предсказании.

Когда весь этот фарс более-менее закончился, я вновь выдернул завхоза и расспросил о его поведении. Старик охотно поведал мне легенду о предсказании древней шаманки, в котором говорилось что родится в их роду жрица божественная, сильнее всех шаманов вместе взятых и в момент ее появления на свет, будет окутана не тьмой и кровью как все остальные троги, а светом. Вот собственно это и случилось. Карак хотел с ее помощью получить власть над всеми племенами в округе, но девочка отказалась помогать ему. Убить божественную посланницу самозванец не смог, но обрек на смерть от болезней все племя, если та, не согласится на роль его марионетки.

В процессе разговора я, наконец, вспомнил, где слышал ее имя. Став случайным свидетелем беседы Карака с Квогром еще тогда, в этом лагере. Самозванец тогда упомянул имя девушки и заявил, что Квогр ее не получит. Возможно, я ошибался насчет старого шамана, и он не был столь безобидным, каким казался. Возможно, он изначально планировал подмять под себя соседнее племя и эту девчушку за компанию. Сейчас, правда, гадать было без толку, нужно было выдвигаться в путь.

К сожалению, транспортом троги пользоваться не любили, поэтому, мне пришлось отправиться в далекий путь на своих двоих. Тропы в лесу были проложены прямые и легко находились даже в зарослях высокой травы.

Два дня пути через неизвестный лес, не самое приятное занятие, но выбора у меня не было. Ближайшая локация моего уровня и поселение под названием Острый Клык, если верить карте, находилось ровно на том конце леса, где я еще не бывал. Но долго задерживаться на землях с монстрами уровней тридцать пять — сорок пять мне не хотелось, ведь имея такой богатый боевой потенциал, я рассчитывал на скоростную прокачку в землях куда более высокого уровня.

По пути, чтобы не сойти с ума от скуки, я решил слегка отточить мастерство и изучить скиллы встроенные в мой новый посох. Стена пламени — классическое заклинание магов огня с древних времен и первых RPG. Указывая посохом на определенную область, я вызывал высоченную, стену огня метров восемь высотой и длинной около десяти.

А вот заклинание «внутреннее сгорание», я сначала побоялся использовать, прочитав название и подумав, что это какой-то извращенный способ самоубийства. Оказалось все гораздо проще и приятней. Заклинание позволяло трансформировать очки здоровья в ману — эдакий обратный эффект исцеления, где ману меняешь на здоровье. Приятным сюрпризом оказалось то, что при уменьшении здоровья, боли как таковой я не чувствовал, лишь в груди и горле начинало слегка жечь, напоминая не очень сильную изжогу.

Перед применением стены пламени в первый раз, побоялся устроить лесной пожар, но все же рискнул и видимо, магический огонь отличался от обычного в лучшую сторону, и жег лишь то или того, кого велел хозяин.

Эксперименты на местных зверях так же шли полным ходом. Монстры тридцатого уровня умирали от первого же моего заклинания, с лихвой получая урон от огня или светлой магии, а вот удары в рукопашном бою или с применением холодного оружия не показывали таких же высоких результатов, так как не прокаченная сила и ловкость, сильно ограничивали мои способности как единицу ближнего боя. Однако, решив бороться с игровыми условностями по полной программе и не жалея себя, я взял в каждую руку по короткому кинжалу и пошел в наступление на зверей.

С монстров в лагере выпал один кинжал для убийцы и целых три с бонусом на интеллект для различных магов и чародеев. Конечно, я с удовольствием пользовался бы тем оружием, что давало бонус к силе и ловкости, но строка «только для классов ближнего боя» и проклятая игровая условность, поставили на этом желании жирный крест. Ну, ничего, разберусь и с этой проблемой, чуть позже. Вот возьму в каждую руку по здоровенному мечу, да как шарахну каким-нибудь заклинанием, вот тогда любому демону будет не до шуток.

Единственный минус в этом всем был лишь в том, что я остался совсем один. А в одиночку мне с проклятой тварью не справиться, как не крути. Нужно было срочно думать о собственной гильдии и тренировать молодняк бороться с игровыми условностями. Правда, не имея даже сороковой уровень, будет сложно заставить прислушиваться к себе людей, но этот небольшой минус, я планировал очень скоро исправить, и, имея в собственном распоряжении такое снаряжение, сделать это было не так уж и сложно, а как только я достигну сотого уровня, начну заниматься набором в гильдию.

Подпуская зверей как можно ближе к себе, я по традиции целился в глаз, а если противник вставал на дыбы, то старался попасть в сердце. Дело шло откровенно плохо. Никто из монстров даже не пытался умирать с первого же удара кинжалом, не смотря на то, в какое место был нанесен удар. Криты вылетали исправно, и я даже получил еще пару достижении за то, что убивал противников исключительно холодным оружием и теперь гордо именовался «Палачом».