Нестер прекрасно понимал, — для того, чтобы стать на одну линию с Македонским или Батыгой ему надо было озадачить военную науку чем-то новым и неординарным. Но, здесь-то военная мысль у Махновича буксовала. И дальше того, чтобы впрячь в тачанку зебр (или верблюдов) и тем самым психологически сломить противника, он извилинами не кучерявился.

Нестер решил воспользоваться силой коллективного ума, и попросил всех своих бойцов сделать рацпредложения на тему: Военные новшества для ведения боевых действий в современных условиях. Но, его опытные хлопцы, способные за три часа до тла ограбить такой город, как Париж, — лишь удивлялись новым причудам батьки. И списывали все его выбрыки на буряковку, коноплю и длительное воздержание… (Однако, надо прекратить безобразия, — ведь это сон Штирлица, а не биографическая справка о Нестере Махновиче.) И исходя из Декларации прав человека, где сказанно, что… каждая личность имеет право смотреть свои собственные сновидения нырнём обратно в дрёму разведчика.

Сон продолжался. Итак, наловив два мешка угрей, отец с сыном расположились на пологом бережку Ганга и поставили на костёр котелок с водой для ухи. Тиха индийская ночь. Озорно потрескивают угольки. Все рыбинспектора спят. Огромные южные звезды, кажется вот-вот упадут на голову. Выкатив дымящуюся головешку Максимы дружно закурили. Им было хорошо. Но, именно, в такие ночи в будущем разведчике просыпался энергетический вампир и он начинал подпитываться житейской мудростью от отца.

— Слушай, папа, вот мы сейчас рыбу варим. Сдобрим её картошечкой, лучком, укропчиком и перцем. А вот, к примеру, можно ли еще в котелок помидоров и капусты накрышить?

— Можно сынку!

— А если бросить туда сыр ПАРМЕЗАН и кусок Докторской колбаски?

— Валяй, если имеется!

— А вот, допустим — спаржу, маслины, кусочки омаров, свиной бекон?

— Мечи всё подряд, родимый!

— Ха-ха! — продолжал издеваться над отцом этот маленький гаденыш — Значит, в довесок ко всему можно в наше варево и круассанов с патиссонами нарубить?!

Отец затянулся, выпустил несколько колечек дыма и спокойно сказал: Можно хоть насрать в котелок, а все равно без водки это будет не уха, а рыбный суп. И посему, соколик, вот тебе рубль сгоняй к сельпо и купи у сторожа бутылку самогона. Ты ужо взрослый, эвона — куришь уже! Так что хватит на лимонады деньги транжирить, к водке пора привыкать…

Вдруг, сквозь сон Штирлиц-Сингх услышал далёкий перестук лошадиных копыт. Стряхнув с себя остатки дрёмы, разведчик оглянулся и непроизвольно матюгнулся. Его догонял матёрый рыжий развратник Джо Казанович. Этого Казановича мужики вилами отгоняли от своих стойбищ и не раз устраивали на него облавы. Но сердобольные и похотливые монгольские женщины всегда оставляли в плотных заслонах свои щели, через которые Джо по ночам проникал в стан врага… а поутру мужья ходили, как троллейбусы, и царапали рогами небо.

Но надо сказать, что для Казановича amour было не развлечением, а тяжким трудом!

Максимыч не хотел иметь такого попутчика из двух соображений:

Первое — толпы орогаченных мужей ошибочно могут принять нашего разведчика за подручного Джо и болезненно кастрировать.

Второе — Казанович мог часами брехать про свои сексуальные приключения, а это отвлекало Штирлица от его основных мыслей и мешало думать о Главном.

— Эге-гей! Привет дружище! Всё шпионишь? — воскликнул Казанович.

Ага, — подумал разведчик, — если этот ЧМО сейчас не скажет, что он пошутил! то придется его грохнуть, обложить тело письмами и спалить.

— Да я же шучу! — вывернулся ужом Джо — хотя нынешняя жизня не располагает к шуточкам.

— А, что случилось? — демонстративно зевнул Штирлиц-Сингх, и всем своим видом показал, что ему надо ехать в другую сторону. Однако, тренированный мозг резидента сразу отметил некоторые детали: обычно рваный и вонючий Казанович — теперь был одет в новый бухарский халат, пах одеколоном Сирень и восседал на чистокровном арабском жеребце. Вывод напрашивался сам собой: или он ограбил караван-сарай или выгодно женился.

— Знаешь, братан, — развязано сказал Джо, — я ведь теперь крутой! Про сетевой маркетинг слыхал? Я уже целый год занимаюсь этим бизнесом. На простодушии граждан я миллион тугриков наколошматил. Кую деньги куём! Меня даже по телевизору показывали! Ты видел эту передачу?

— Нi н бачил! Я в селi вирос, а там телевизора нема, i всi дотемна лягають спати, — почему-то по-украински ответил ему Штирлиц.

— Э-эх! Дерёвня! — раздосадовано махнул рукой Джо.

— Тогда я не вижу у тебя причин жаловаться на жизнь! — сухо заметил Штирлиц.

— А вот ты послушай мою историю, а потом делай свои выводы!

Суть стенаний Казановича заключалась в следующем: Занятие бизнесом — вещь неблагодарная! Жестокая гонка за деньгами, жизненный прессинг и постоянный напряг довели Джо до того, что стрелка его природных часов стала регулярно указывать на новые штиблеты. Пропорционально увеличению богатства — таяла слава Казановича, как супер-трахаля.

Первой прочувствовала на себе этот катаклизм секретарша в офисе; второй — жена соседа; третьей — подруга жены соседа и т. д. Обманутые в своих надеждах женщины, посредством сплетен и обструкции, планомерно разрушали тот имидж любовника, который Казанович создавал себе многие годы. С таким рейтингом нечего было даже заявлять о себе!

— Представляешь, — продолжал плакаться Джо, — утром проснусь, вскочу с лавки — готов в бою! А сбегал в туалет, пописал…и опять с ноготок. Обидно!

В такой ситуации любой мужчина начинает метаться. Наш приятель и на эротический массаж ходил (дорогие шлюхи) и в степи девушек на мотоцикле катал (дешевые шлюхи), и в сауне с голыми девками барахтался… но везде откровенно хотели денег! А при одном лишь упоминании о бабках у Джо резко ослабевали все мышцы, кроме бицепсов, которые ещё хоть как-то поддерживали его вялое естество.

Отечественные эскулапы быстро прочувствовали этот спад желания и на фармацевтическом базаре появились десятки чудодейственных препаратов гарантирующих, как минимум, возврат к юношескому гиперсексуализму. Будешь скакать по бабам, как похотливый гамадрил! — нагло обещали продавцы.

Казанович кинулся в этот омут, наелся салатов из йохимбе с виагрой и… о чудо! Стал даже за кошкой гоняться. Никому в доме покоя нет!

Но, увы. Для поддержания горизонтальности требовалось ещё микстуры и ещё. А это порочный путь к наркомании.

Бизнесмен переметнулся в народную медицину и стал экспериментировать с женьшенем. Корешок у этого растения такой крюченный и пупырчатый. Однако, пресловутый женьшень помогал от полового бессилия лишь в том случае, если непосредственно привязать сам корень. Хм! На это ему один бердянский знахарь присоветовал пользоваться морковью. Отечественное сырьё дешевле и дизайн эстэтичнее (впрочем, разве можно угадать, что же этим женщинам больше нравиться!).

— Ну, а ты-то как? Чем борешься с земным притяжением? — вдруг поинтересовался Джо Казанович.

— Да я в общем-то эрегирую! — уклончиво ответил Штирлиц, — И ежели мне, каждый день кусок жаренной конины и пиалу кумыса давать будут, то я бы весь Улан-Батор перетрахал. Но, увы, — кому я без денег-то нужен? В гестапо — сам знаешь, платят мало.

— Слушай, Штирлиц, а иди ко мне в телохранители. Я буду платить тебе в 100 раз больше, чем этот сквалыга Шелленг-бек.

(Ага! — подумал Максимыч — ты будешь чужих баб дрючить, а меня будут за это пиздить!) Но в слух он туманно ответил: Нет! Я не могу бросить службу Рейху в такой тяжелый момент.

— Н-да, — вздохнул экс-ловелас (он же — нью-бизнесмен) — Нет в этой жизни золотой середины!

Джо обречено влез на своего крутого скакуна и прощально махнув Штирлицу оперстнённой рукой, помчался куда-то в даль, замолачивать очередной миллион тугриков.

Вот так гибнут таланты…

В отличии от Сталинса Хитлер не испытывал большой любви к кинематографу. Зато он обожал живопись. И даже, бывало, по ночам фюрер баловался кисточками и красками. И то, что выходило из под его руки, без всякого сомнения можно было назвать шедеврами. Если бы фюрер промышлял своими картинами, то приносил бы вечерами домой чемодан денег. Но, творил вождь не для продажи, а для себя, для души. И как зачастую бывает, результатом его художеств воспользовались бессовестные торговцы лубяными картинками. Они сделали в подпольной типографии тираж, а затем по копеечке продавали эти малюнки монгольским бауэрам. И я вам честно скажу — на простых обывателей рейха эти ксерокопии воздействовали, как удар лопатой по голове!