Глава 4

Девочки, девочки, девочки.

Чейз.

Я ненавидел первый день занятий. Мы занимались этим уже долбанные четыре года, и постоянно – одно и то же. Проверяли все общежития, чтобы убедиться, что студенты находились там, где они должны быть. Контролировали порядок с Никсоном и должны были убедиться, что штаны Феникс и Текс застегнуты.

Дерьмо.

Дважды проверил и после всего этого перепроверил. Еще раз.

Ворча, я пошел в сторону общежития для девочек. Волосы на моих руках встали дыбом.

– Эй, Чейз! – несколько девушек махнули в мою сторону и захихикали.

Черт, мое прикрытие? Быть парнем-шлюхой. Для человека, с таким аппетитом как у меня, не было проблем.

Отлично. Я должен следит за Тексом и Фениксом, хотя сам пользовался возможностью, которая мне была предоставлена.

Девочки были все одинаковые. Черт, они даже пахли одинаково. Подмигнув им, я свернул за угол, и как раз в то время Трейс и Мо вышли из здания, придерживая юбки, которые развевались на ветру.

Ух-ты, насколько жалок я был? Самое занимательное, что я видел за весь сегодняшний день – новенькая, которая подбирала свое нижнее белье с бетона. Вместо того, чтобы развернуться и уйти, я спрятался за дерево и наблюдал за ними.

Никсон собирался убить Мо – то, во что она была одета, нельзя назвать платьем. Она становилась храбрее и храбрее, пытаясь привлечь внимание Текса и все такое.

Бедный Текс. Он с трудом сдерживался– пытался не смотреть на нее, когда она проходила мимо.. Добавить каблуки и короткую юбку, и парень готов был сорваться.

Трейс схватила в одну руку чемодан, а в другую – рубашку, ее лицо светилось жизнью, я никогда такого не видел. Девушка, чья улыбка была реальная. Девушка улыбалась так, будто что-то действительно смешило ее.

Я смотрел на нее, пока она складывала одежду обратно в чемодан, не замечая меня.

Я проводил ее взглядом, зная, что она не видела меня. Темно-каштановые волосы кружились вокруг ее плеч, а ее глаза были темными, но вместо того, чтобы делать ее простой, они делали ее… теплой. А я нуждался в тепле.

Она была похожа на шоколад.

Сладкий и невинный.

Кажется, мне теперь придется ходить в постоянном состоянии возбуждения. Покачав головой, я пошел в другом направлении.

Теплые девочки?

Те, что с настоящими улыбками? Они не для меня. Они были ни для кого из нас.

А что насчет тепла? Оно напомнило мне о крови. Когда человек теплый, это означало, что он чист. И, будучи мной, я знал, что это не только вопрос времени, когда я вскрою запретный плод.

После, я побежал обратно в свою комнату и переоделся. Пришло время для приветствия новеньких.

***

Однажды я собирался сорвать этот баннер «Добро пожаловать в Игл-Элит» и заменить его на «Добро пожаловать в Ад». Потому что это одно и то же.

Люди здесь были одержимы. Серьезно. Представьте себе, дети всех богатеньких папочек собрались в одной школе. Да, и те дают им столько денег, сколько они хотят, без комендантского часа. Правда, это было похоже на Содом и Гоморру, и я ненавидел каждую долбанную минуту, проведенную тут.

Четыре года, а мы ни на шаг не приблизились к разгадке, чем занималась семья Де Ланг.

Мы не двигались вперед. Каждый кусочек информации, полученный нами, мы изучали по сто раз.

И до сих пор. Ничего.

Мы надеялись на Никсона.

Он был надеждой для всех нас.

– Эй, – крикнул я, когда Никсон вошел в комнату. Он выглядел ужасно.

– Ненавижу этот день, – Никсон выругался, схватил бутылку виски со стола и сделал гигантский глоток. – Бог создал землю за семь дней, верно? Ты отдыхал в последние дни?

– Да, – я покосился на него. Какого черта он несет?

– Так... – Никсон сделал еще один глоток, – ...почему он создал женщин?

Я ухмыльнулся.

– Ты, правда, хочешь, чтоб я провел тебе урок анатомии? На случай, если ответ: «Да». Во-первых: ты уже пьян, а во-вторых: уверен, что Текс объяснит это лучше. Ты же знаешь, что он использует жесты.

Никсон показал мне свой жест рукой.

Я никогда не видел его таким… расстроенным. Его пытали половину жизни, и он все равно не убивал людей во сне.

– Итак... – я сел рядом с ним и взял бутылку, – ...что случилось? Какая-то девка отшила тебя?

Никсон фыркнул:

– Напомни мне, хотя бы один раз, когда мне отказывали.

– Святое дерьмо! – я разинул рот.

Никсон отвернулся и запустил руки в волосы.

– Кто-то отверг тебя?

– Нет, – он сжал зубы.

– Да, – я усмехнулся.

Лучший день в моей жизни.

– Кто она? Скажи мне. Обещаю, я не расскажу Фениксу и Тексу.

– Что ты несешь? – Никсон вырвал бутылку из моих рук. – Это было просто недоразумение.

– О, – я сжал свои губы, чтобы не рассмеяться, мне это нравилось все больше и больше, – Так это был языковой барьер? Ты говорил сладкие сицилийские ругательства ей на ухо?

– Чейз.

– Или ты говорил на английском, а она не догоняла? Хмм?

– Она… – Никсон захлопнул рот, стиснув зубы вместе. – Она меня раздражает. Она глупая и даже не симпатичная.

– Даже не симпатичная? – повторил я. – Так почему она тебя волнует?

Один факт из жизни Никсона: он любил вещи, которые были блестящими и красивыми. Его автомобили? Все черные и блестящие. Его оружие? Блестящее. Он был коллекционером таких вещей.

Мы все имели свои причуды, поэтому я не сужу его за это.

А я? Я любил женщин. Любил их: всех форм и размеров. Все они могли что-то предложить и показать.

Текс, с другой стороны, заучивал язык тела. Никогда не играйте в покер с этим парнем, потому что попасть на Марс шансы выше, чем выиграть. Это было частью его уловки. Он мухлевал. Никто не подозревал об этом. Иногда это выводило Никсона. Текс был один из тех детей-гениев, не сказать, что Никсон не был таким, ведь он тоже был ужасно умный.

И Феникс.

Ну, Феникс – парень, которого вы бы хотели видеть на вашей стороне, когда убивали людей, потому что он наслаждался этим, сильно матерясь, что было немного страшно. Смотреть на то, как Феникс и Текс пытали кого-то? Ну, давайте просто скажем, что это приносило совершенно иной смысл слову «кошмар».

Никсон застонал:

– Я просто устал, не выспался.

– Верно, ты устал. Вот почему эта девушка тебе не понравилась. Тупые мешки под глазами. Ты должен отдохнуть! – я погрозил кулаком и ударил его в руку. – Серьезно, соберись.

– Когда ты… – Никсон плюнул. – Я имею в виду, когда последний раз ты спрашивал меня – что со мной?

– Когда нам было по десять, – тихо сказал я. – И ее родители умерли, и…

– Прекрасно, – Никсон резко поднялся. – Ты прав. Пора готовиться к вечеринке. Удивить ее...

– Ты этого хочешь? – я продолжал шутить.

Никсон закатил глаза.

– Она ничего не значит.

– Продолжай говорить себе это.

– Я должен, – прошептал Никсон. – Я действительно должен.