Пришлось одалживать одежду у Энтони, и она неохотно напялила свитер и брюки как неизбежное зло, лишь бы не заболеть от переохлаждения на безжалостном ветру, передвигаясь по острову. Энтони смеялся над ее потешным видом в мужском костюме и забавлялся, следуя за ней по пятам, следя, чтобы пленница каким-либо образом не вырвалась на свободу. Мелани постоянно терзала мысль о спасении, и она чуть не сходила с ума от тщетности своих усилий.

Энтони не отходил от нее ни на шаг, раздражая ироничными и издевательскими советами, дразня намеками насчет будущего, правда разжигая тем самым неуемное любопытство девушки.

Однако чем больше Мелани узнавала этого человека, тем упорнее чуткое сердце твердило: Энтони, по сути, неплохой человек, а навязчивая идея жестокого возмездия — как бы зарница чувств над ледяной пустыней его души. Наверное, просто не может примириться с гибелью обожаемой жены и неродившегося ребенка и, как упрямый человек, привыкший побеждать, — принять трагедию как свершившийся факт. Долгие годы страданий и одиночества не залечили его душевные раны.

Озарение наступило внезапно: чтобы спастись самой, прежде всего необходимо спасти Энтони.

— Бедняжка, — как бы сочувствуя, говорил тот. — Целых три дня безнадежных поисков! Облазила все овраги и холмы, но пути к спасению нет. Не пора ли сдаться на милость победителя?

— Ни за что. — Мелани устало направилась вверх по неровной тропинке, подальше от скалистой бухты.

— Стоит ли упрямиться? — Энтони не отставал ни на шаг. — Может, предложить взятку побольше? Джон весьма недоволен тем, как дешево ты оценила его преданность мне.

Мелани фыркнула. Как и следовало ожидать, охранник оказался неподкупным, но девушка понимала — от нее даже ждали попытки подкупа, чтобы лишний раз поиздеваться. Забыв о камнях и рытвинах под ногами, она тотчас же споткнулась и чуть не потеряла равновесие на крутом подъеме.

Сразу же мощная рука обвилась вокруг талии и удержала от падения, Мелани инстинктивно отодвинулась назад и уцепилась за рукав куртки, почувствовав тепло его сильного тела. У девушки перехватило дыхание.

— Не беспокойся, теперь не отпущу, — сказал Энтони, обнимая хрупкие плечи. — Ты в безопасности.

Он прижался лицом к шее, отогнув воротник высокого свитера, и Мелани ощутила приятное покалывание его шершавой щеки. На мгновение, устав бороться, пленница расслабилась, обезоруженная его порывом, и прижалась к Энтони, но, чувствуя себя увереннее в кольце надежных рук, все же не удержалась от язвительных слов:

— В безопасности? Не смеши. В безопасности я буду только дома.

— Ну разумеется. С Картером ты находилась в полной безопасности, но умирала от скуки, — насмешливо обронил Шерман. — За два года помолвки ни разу не осталась в его квартире на ночь, если верить досье. Нельзя сказать, что вы без ума друг от друга…

— Но это не означает, что меня не интересует секс, — парировала Мелани, пытаясь за резкостью интонации скрыть растерянность и будучи глубоко уязвлена тем, что Энтони хорошо известны детали ее личной жизни.

— Думаю, ты просто на удивление несведуща, — мягко ответил Шерман. — И я первый мужчина, который разбудил тебя, правда? Ты с таким удовольствием и так доверчиво попадаешься на любую приманку. И удивительно, что ты легковерна, — кажешься волевой и сильной женщиной, а внутри напуганная девочка. Прелестный букет противоречий.

— Послушать тебя… — фыркнула Мелани, обидевшись на все эпитеты и особенно на слово «доверчиво».

— Неужели ты не считаешь меня очаровательным? — Энтони язвительно улыбнулся. — Еще пример?

— Нет уж, спасибо, — с трудом выдавила Мелани.

Тот обжигающий, страстный поцелуй в его комнате, она надеялась, станет последним, хотя намеки и притязания на полное господство над ее телом одновременно и притягивали и отталкивали девушку. В те минуты она несмело попыталась освободиться из сильных объятий и почти сожалела, когда эта попытка удалась. В какой-то момент голова закружилась и она была готова на все, но Энтони почему-то не воспользовался ситуацией.

После перебранки они шли молча.

Девушка постепенно пришла в себя, готовая к дальнейшим умелым и безжалостным нападкам. Продолжая подниматься по каменистой тропе, Мелани отдалась воспоминаниям и мечтам. Эротические фантазии в эти дни терзали ее постоянно. Тонкая и извращенная форма интеллектуального садизма доставляла, очевидно, удовлетворение ее мучителю — ведь каждую ночь девушка вновь оказывалась в его постели.

Перед тем как вновь лечь спать после первой ночи в спальне хозяина, Мелани обошла весь домик смотрителя и с сожалением убедилась, что здесь всего лишь одна кровать. Когда измученная девушка попыталась прикорнуть на кушетке в гостиной, Энтони просто взвалил ее на плечо и отнес в башню, спокойно предупредив, что она может надеть халат или, если будет сопротивляться, ей придется спать в одной постели с ним в чем мать родила. Мелани предпочла халат унижению.

Сонным голосом мужчина пожелал доброй ночи, уверенно притянул девушку к себе и почти сразу же заснул. Мелани попыталась потихоньку выбраться из-под тяжелой руки, но даже во сне Шерман не утратил своей силы, мускулистая рука уверенно покоилась на ее поясе, а длинная нога, поросшая золотистыми волосками, уютно устроилась между ее ног, как бы пригвоздив девушку к постели. Сквозь тонкую ткань халата слышалось ровное биение его сердца. Огромный, но пока спокойный символ его мужественности прижался к нежным выпуклостям пониже ее спины.

С каждой последующей ночью сон все позже приходил к Мелани, девушка долго ворочалась под властной рукой, а наутро, увидев рядом его довольное лицо, со смятением понимала, что ночью непроизвольно давала волю потаенным желаниям — их руки и ноги как бы сами переплетались, дыхание сливалось воедино…

И теперь, след в след поднимаясь за Мелани на гору, настырный Энтони отвлек ее от воспоминаний:

— Обед готов, и Джон зовет нас. Учти, одной совершенно нечего здесь делать, особенно в темноте. Об этом тебе уже не раз сказано. Видишь… чуть не упала.

— Но ты отвлек меня. — Мелани почему-то разозлилась. — Ты же наверняка хочешь, чтобы я свалилась со скалы. Тогда и спишешь все на несчастный случай, в душе считая это триумфом правосудия, ведь так?

В свете умирающего дня черты лица Энтони, казалось, смягчились, а глаз закрывала глубокая тень от густых бровей.

— Неужели ты вправду думаешь, девочка, что я привел тебя на эту скалу, чтобы убить?

— Я… Нет, — нехотя призналась Мелани.

Цель Энтони заключалась в том, чтобы причинить ей как можно больше мук и страданий, так что девушка нужна была ему живой.

— Но мы-то оба знаем, что есть нечто пострашнее смерти… — продолжила она.

Энтони подошел ближе.

— Например, родить от меня ребенка? Неужели этот удел хуже смерти, Мелани? Отдаться сильному мужчине, зачать новую жизнь?..

Порыв ветра отнес в сторону ответ девушки.

— Пытаешься запугать меня, вот и все. Знаю, ты просто шутишь.

— Неужели? Только потому, что еще не возвращался к этой теме? — Энтони буравил свою жертву карим глазом. — Конечно, не следовало так долго откладывать исполнение моего желания. Ты же каждый раз предвкушаешь, каково ощутить меня у себя внутри! Ты получила время свыкнуться с этой мыслью. В конце концов, куда спешить? Ты в моей власти, живешь, ешь, даже спишь со мной. Я достаточно долго ждал… могу потерпеть еще немного.

Еще немного? Сколько? Мелани захлестнула волна желания. Но девушка попыталась обуздать свои чувства, сама удивившись их силе. Как могла она, всегда такая скромная и тихая, чувствовать что-либо кроме омерзения от грязных намеков? Но тело почему-то сотрясала дрожь.

— Надеюсь, ты не пустишь в ход руки?

— Не руки, а кое-что другое, — грубо отрезал Энтони. — Мы знаем, что между нами возникло страстное влечение. Почему просто не примириться с тем, что нам суждено стать любовниками?

Суждено… Да разве она не приехала сюда, чтобы испытать судьбу? Мелани почему-то все не могла расслабиться и перестать дрожать.