Она получила значительное пополнение. И задачу - не пропустить нас на Житомир.

А гармонь так всю войну с ротой и прошла. До самой Вроцлавской площади в Праге.

ГОЛОВАЧЕВ И ГОЛОВАЧЕВЦЫ

В центре города Василькова над могилой, покрытой ковром душистой резеды, стоит памятник - гранитная глыба, приспущенное знамя и под ним солдатская каска. На граните надпись: «Дважды Герой Советского Союза гвардии полковник Головачев Александр Алексеевич. 1909-1945 гг.»

Немного в стороне, там, где расположился административный центр города, похоронен комбат, майор Хохряков Семен Васильевич, также дважды Герой Советского Союза.

У этих могил часто можно видеть людей - и молодых, и убеленных сединами, в военной форме и гражданской одежде. Среди них есть и приехавшие издалека. Это однополчане, сослуживцы Головачева и Хохрякова, навещают своих командиров и соратников. Здесь, у могилы своего комбрига, я познакомился с молодыми офицерами-авиаторами Коноваленко и Новиковым и услышал от них слова, прозвучавшие как упрек лично мне, прошедшему рядом с Головачевым и Хохряковым немало фронтовых дорог.

- Конечно, и памятники, и убранные цветами могилы говорят о том, что мы помним героев. Но согласитесь - этого мало! Кто они, эти герои-танкисты, что за люди были, какие подвиги совершили, почему похоронены здесь, если погибли в конце войны? Мы хотим, нам надо знать о них все, а мы не знаем почти ничего. Кто-то должен рассказать о них.

…Головачевцы. Так в 3-й гвардейской танковой армии называли людей из бригады, которой командовал полковник А.А.Головачев. И что-то большое, значительное слышалось в этом слове. В бригаде Головачева были самые отчаянные в умелые разведчики, храбрые и находчивые командиры, стремительные автоматчики. Добрая слава сопутствовала бригаде. Ее боевые дела ставили в пример, во всей армии знали и любили ее командира.

Правда, некоторые слово «головачевцы» произносили порой с ноткой осуждения: головачевцы, случалось, любили щегольнуть. Это у нас, в мотострелковой бригаде танковой армии, с легкой руки комбрига многие офицеры носили кубанки и бурки. В штабе батальона нередко можно было услышать, что комбат ушел в разведку. А делал он это потому, что… командир бригады тоже хаживал в разведку.

Начальство, конечно, подобных действий не поощряло. Помнится, в середине января 1945 года, в разгар наступления с Сандомирского плацдарма, в боевые порядки бригады приехал командарм Рыбалко. Подойдя к штабу, спросил:

- ' Почему стоят войска?

- Ищем переправу через реку Варта. Мост и подступы к нему под огнем противника,- доложил я.

- Где Головачев?

- Впереди.

- А точнее?

- Вот за этой высоткой…

А высотка у берега реки, и вся она в султанах разрывов вражеских снарядов и мин.

- Та-ак… Передайте Головачеву, что я награжу его орденом Славы и назначу командиром отделения разведки… - И после паузы Рыбалко добавил: - Если он еще хоть раз совершит подобное.

Конечно, не дело командира бригады самому под огнем врага выбирать место для переправы. Но личный пример значит очень много. И не случайно же в бригаде Головачева были такие замечательные разведчики, как, к примеру, Василий Калишин. Это у головачевцев командовал артиллеристами лихой бомбардир - удостоенный звания Героя Советского Союза майор Шпилько, мотострелками - тонкий психолог и хороший тактик, Герой Советского Союза майор Давыденко; воевали прославленный командир автоматчиков Хасаншин, командир бронебойщиков Мусаев. Это ведь головачевцы, комбат автоматчиков Герой Советского Союза Николай Горюшкин вместе с комбатом танкистов Героем Советского Союза Семеном Хохряковым, далеко оторвавшись от главных сил армии, лихим налетом выбили врага из крупного польского города Ченстохова.

Невозможно назвать всех головачевцев, отличившихся в боях за Родину. Судите сами, в бригаде было четырнадцать Героев Советского Союза, 2742 человека награждены орденами и медалями, к абсолютное большинство из них награждены неоднократно, 23-я гвардейская мотострелковая бригада 7-го Киевско-Берлинского танкового корпуса носит почетное наименование Васильковской, а на ее боевом знамени золотом горят орден Ленина, два ордена Красного Знамени и орден Суворова второй степени. Конечно, все эти награды заслужены тяжелым ратным трудом и немалой кровью воинов.

Бригаду комплектовал, обучал, воспитывал и водил в бой Александр Алексеевич Головачев. Когда мы с ним познакомились, Головачеву шел всего 34-й год, а вся бригада называла его «батей». Да это и не удивительно. На фронте многих заботливых командиров солдаты так называли.

Не сразу можно было понять, в чем секрет такой широкой любви и уважения к молодому полковнику. Но вот примеры, которые помогли мне раскрыть этот секрет.

Накануне наступательной операции в бригаде проводились батальонные учения. Одна из рот выполняла поставленную задачу как-то вяло, поднялась и пошла в атаку недружно, без огонька. Головачев рассердился, не стал проводить разбор и приказал вызвать комбата и командира роты в штаб бригады. Зная крутой характер Головачева, я опасался, что обоим командирам достанется изрядно, А Головачев неожиданно начал свой «разнос» такой фразой:

~ Расскажите, как у вас люди отдыхали.

Выяснилось, что отдыхали бойцы плохо - почти весь день рота работала на разгрузке боеприпасов.

- Так чего же мы хотим от людей, которым не дали перед учением отдохнуть? Как могли вы забыть о своем долге - постоянно заботиться о подчиненных! Чтобы людей было во что одеть, обуть и чем накормить - заботится Родина. Мы должны заботиться об остальном. Так в чем же выразилась ваша забота? Неужели трудно было поставить меня в известность, что рота не отдыхала? Перенесли бы учения на следующий день. Помолчал, потом резко поднялся и стал ходить по землянке. Остановился против командира роты:

- Вот вы, командир роты, видите, что люди действуют вяло. Покажите пример, увлеките их. А вы флажками команды подаете…

Личный пример… Я вспомнил, как показал его Головачев в бою за Россошь. Небольшой город надо было взять с ходу, засветло. Враг начал наносить удары по нашим боевым порядкам еще на подходе к Россоши. «Мессерам» удалось разбить штабную машину бригады, повредить рацию, вывести из строя несколько пушек и минометов. Темп наступления начал снижаться. А зимний день короток. Оценив сложившуюся обстановку, Головачев приказал:

- Всем наступать за мной!

Его бронеавтомобиль появился перед боевыми порядками и устремился к окраине города. Конечно, все, кто принял приказ комбрига, кто видел его броневик,- все рванулись вперед. К вечеру Россошь была в наших руках.

После взятия города в самом центре его командир корпуса устроил Головачеву «разнос» «за безрассудную храбрость, за неуместное гарцевание на броневике». Головачев слушал молча, а потом вдруг спросил:

- Товарищ генерал, а вы уверены, что в данном случае я поступил неправильно?

Вероятно, генерал не был в этом уверен. Он что-то хотел ответить, потом махнул рукой и пошел к машине.

О том, как разведчик Калишин захватил очень нужного и важного языка, я уже говорил. Прежде чем отпустить разведчиков на этот поиск, Головачев пригласил к себе Калишина и добрую половину ночи просидел с ним в землянке, разъясняя и уточняя действия разведчиков в самых различных условиях.

- Действуйте только наверняка. Нам очень нужен язык! Но живые разведчики нужнее. Помните это, - закончил комбриг разговор.

Все это люди, конечно, знали, а потому любили и уважали «батю».

Да, лихость в бою, «гарцевание» характерны для Головачева и головачевцев. Но эта лихость отнюдь не была безрассудной.

…Бригада получила приказ: форсировать Северскнй Донец и овладеть населенным пунктом Печенеги. А в Печенегах находился большой гарнизон, получивший в подкрепление только что прибывшую танковую дивизию СС «Адольф Гитлер». Вплотную к Печенегам примыкают господствующие высоты, и каждый метр покрытой льдом реки фашистами пристрелян. Тут одной лихостью врага не возьмешь!