Не бойцы отозвались на его призыв, а послышался громкий разговор вражеских солдат: Андрей так явственно услышал немецкую речь, что инстинктивно очутился около пулемета, развернул его и прорезал тьму огнем в направлении голосов. Он не разжимал рук и ничего не видел и не слышал, пока его не подняло вместе с пулеметом, взметнуло и швырнуло на дно окопа…

Показалось, что он целую вечность лежит во тьме. Было больно, дышать стало трудно. Но снова подумал: живой! С трудом, хватаясь руками за лозу, которой был оплетен окоп, он поднялся, прислонился спиною к стенке и огляделся: пулемет разбит, исковеркан, а вверху чистое звездное небо. С безразличием обреченного глянул в ту сторону, куда тяжело прогромыхал бронепоезд. Он прошел мимо, не сделав ни единого выстрела по противнику. Но солдаты Истомина продолжали сражаться, это уже были его, Оленича, солдаты. Они дрались, несмотря ни на что. И вот там, в вечернем, теряющемся в полутьме пространстве, вспыхнув, повисла зеленая ракета. Она горела такой яркой, такой ласковой звездой, что даже не сразу поверилось в ее реальность. Хотелось крикнуть: «Братцы, зеленая ракета!» И обнять всех, кто сегодня сражался в бою. «Не забыли нас! Помнят о нас!»

Была почти ночь. Перестрелка утихла.

Противник прекратил наступление.

Оленич тихонько засмеялся. И тут же подумал: теперь бы увидеть Женю. «Только в ее глазах, в ее понимании ты - самый лучший во всем мире», - вспомнились слова Истомина.

Тишина…

Но вот из соседнего окопа донесся стон. Это Алимхан. Андрей хотел подняться и помочь, но не смог - пронзительная боль в груди, в бедре снова свалила его в песок.

- Алимхан! Алимхан! Ты слышишь меня?

- Ай, командир, - слабым голосом отозвался юноша. - У меня под сердцем печет… Так горячо! Я уже не увижу мои горы, командир.

- Ну что ты, джигит… Мы с тобою молодые и сильные. Мы два батыра. Мы же победили!

В бессильном отчаянии Оленич понял, что, наверное, не сможет помочь молодому джигиту, потому что сам испытывал невыносимую боль в груди. И вспомнилась ему дорога в мрачном ущелье, и освещенные солнцем камни, и на скале женщина в длинном черном платье с протянутой в руках чашей. Эта балкарская женщина тогда утолила его жажду. Где же она теперь? Хотя бы глоток…

Рядом зашуршали кусты: кто-то пробирался к нему. Вспомнил, что под ногами в песке автомат. Нагибаться было невозможно, трудно, и все же он поднял оружие: он живой и еще может защищаться.

Но перед ним появилась Женя. Она привела с собою раненого старика Хакупова и посадила его возле сына.

- Женя, ты жива? - спросил Оленич. - Почему вернулась?

- Шора Талибович попросил провести его к Алимхану. Старик тяжело ранен в грудь, навылет…

Старый кабардинец сидел рядом с сыном, гладил Алимхану руками голову и уже из последних сил говорил;

- Сыны мои… Свет наш! Вы защитили Ошхамахо.

Алимхан протянул руку к отцу:

- Ты совсем стал белым, мой отец. Борода твоя как пена горного водопада. И голова твоя как вершина Ошхамахо - Горы Счастья… Мое сердце рвется из груди! Силы меня покидают, отец. Мы вместе умираем?

- Ну что ты, - тихо сказала Женя, - ты еще увидишь свою маму…

- Нет, вижу смерть! Отец…

Женя прислонилась к Андрею. Заглядывая ему в лицо, прошептала:

- Мне хорошо, Андрюша. Мы живы. Ты - рядом! Даже умереть около тебя - хорошо…

- Успокойтесь, дети, - с достоинством сказал старик. - Смерть, как и солнце, глазами не увидишь…

* * *

Так закончился для Оленича первый период Великой Отечественной войны. Он выжил, снова воевал, был ранен, долго скитался по госпиталям и опять воевал, пришел, наконец, в те места, где его застала война. В Карпатах и затерялся его след.

____________________

Стариков И.Т. Судьба офицера: Роман. / Художник В.Н.Рыжов. - Киев: Воениздат, 1991. - 432 с.

ISBN 5- 203-001156-7

Роман Ивана Старикова «Судьба офицера» посвящен событиям Великой Отечественной войны и послевоенным годам. В центре романа - судьба капитана Андрея Оленича. После тяжелого ранения Оленич попадает в госпиталь, где проводит долгие, томительные годы, но находит в себе силы и возвращается к активной жизни.

Острый сюжет с включенной в него детективной линией, яркий язык, точно выписанные характеры героев - все это делает роман интересным и интригующим. В нем много страниц о чистоте фронтового братства и товарищества, о милосердии и любви.

Рецензент А. Н. Владимирский.

____________________

Редакторы С. П. Бенке, О. И. Фирак

Художественный редактор Н. Р. Петрова

Технический редактор Н. Р. Петрова

Корректор Т. С. Ковалева

ИБ № 4188

Сдано в набор 4.09.90. Подписано в печать 28.01.91. Формат 84 X 108 1/32. Бумага типографская № 2. Гарнитура обыкновенная новая. Печать высокая. Усл.печ.л. 22,68. Физ.печ.л. 13,5. Усл.кр.-отт. 22,68. Уч.-изд.л. 24,26. Тираж 100000 экз. Изд. № 001. Зак. 0-308. Цена 3 р. 80 к.

____________________

OCR dauphin@ukr.net

*********************************************

D:\Starikov2.doc

*********************************************

СУДЬБА ОФИЦЕРА

Роман

Книга вторая. МИЛОСЕРДИЕ

____________________

Военное издательство МО СССР, Киевский филиал.

Киев, 1991.

© И. Т. Стариков, 1991.

____________________

1

Командира пулеметной роты капитана Оленича Андрея Петровича ранило в Карпатах в августе сорок четвертого. Мина взорвалась на бруствере окопа и накрыла пулеметчиков: два солдата и сержант погибли, а капитану осколками отсекло ногу и повредило спину. По меркам той жестокой войны подобное ранение никому не казалось трагичным, а даже считалось, что человеку повезло. Однако Оленичу оно принесло нечеловеческие физические мучения и невыразимые душевные страдания.

Двадцать пять лет спустя, в начале раннего прикарпатского лета, в Зеленборском госпитале для инвалидов Отечественной войны больной четырнадцатой палаты Оленич находился на грани жизни и смерти в результате нового приступа странной даже для этого лечебного заведения болезни. На этот раз его состояние настолько ухудшилось, что дежурные врачи и сестры отделения решили: капитану не выкарабкаться из бездны беспамятства. Начальник же госпиталя главный хирург Криницкий Гордей Михайлович, понимая, насколько серьезно положение Андрея, все же внутренне сопротивлялся в общем-то реалистическим оценкам лечащего персонала, самоотверженно принимал самые энергичные меры, чтобы вывести больного из критического состояния. Жизнь еле теплилась в организме, казалось, исход должен быть лишь один, и Гордей обратился за помощью к профессору Даниле Романовичу Колокольникову, известному ленинградскому ученому-нейрохирургу, давнему другу семьи Криницких. Беспросветно занятый у себя в клинике, выслушав взволнованный рассказ Гордея, он неожиданно пообещал вылететь сегодня же во Львов и просил прислать за ним госпитальную машину.

Приезд профессора - не каприз и не какое-то случайное благоприятствование, а, скорее, закономерная реакция ученого; он давно знает Оленича, уже три раза увозил к себе в клинику на исследование и изучение, однажды он добился того, что капитана поместили в Кремлевскую больницу. Случай такого нервного заболевания интересовал его и с профессиональной стороны, и из чисто человеческого любопытства: что скрывается в тайниках этого удивительного организма? Лабораторные исследования не показывали чего-то особенного. Живет человек, чувствует себя нормально, и вдруг ни с того ни с сего простуживается, его начинает колотить словно в лихорадке, то охватывает озноб, то бросает в жар, а в результате - воспалительный процесс, беспамятство, несколько суток в непостижимой бездне умирания. Но всякий раз после вмешательства Колокольникова Оленич два-три года жил нормально. И когда Криницкий с Колокольниковым, уверовав в исцеление своего подопечного, начинали готовить его к выписке из госпиталя, черные силы вдруг снова повергали сознание больного во тьму. Полуживого, обессиленного, простуженного, кажется, до последней клетки и полыхающего в жару, его опять укладывали в постель.