— Именно поэтому я требую план работ и документацию по технике безопасности. — Голос Климова остался ровным, спокойным. — Надо все делать продуманно, технически грамотно. При этом проявлять заботу о личном составе. Это элементарно. И для нас, офицеров, сухопутчиков и моряков, не является новым. Вы на флоте в штабе работали или на корабле служили?

— Конечно, на корабле. — Бондарев, наклонив голову, совсем тихо произнес: — Нет теперь нашего корабля. Отслужил он свое, а нас вот сюда. Боевого моряка, инженера — на разгрузочно-погрузочные работы...

Смирнов внимательно следил за разговором командира с морским офицером. И тоже делал для себя выводы. Специалисты разных родов войск за короткий срок должны стать ракетчиками. Собрать воедино, создать надежный сплав лучших традиций артиллеристов, авиаторов, моряков... Ой, нелегка будет эта работа.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться к капитану третьего ранга Бондареву? — послышалось за спиной Климова.

Климов повернулся:

— Кто вы?

— Командир ракетной батареи капитан Думов.

— Обращайтесь.

— Куда сгружать ящики с индексом 24/1? — спросил он у Бондарева.

— Сколько вам раз, капитан Думов, можно объяснять? — сорвался Бондарев. — Ведь говорил, что их надо складывать под навесом. Отправлять будем во вторую очередь.

— Вы, видимо, об этом только подумали, а сказать забыли, — спокойно отпарировал Думов.

— Ничего не помнят, ничего не знают, ничего не умеют, — всплеснул руками возмущенный Бондарев. — На выучку бы их, эту пехоту, в море.

— Все ясно, капитан третьего ранга! Тех, кто знает меньше моряков, отсылать в море вовсе не следует. Мы же вас не посылаем куда-либо, а стараемся разобраться в обстановке и помочь навести порядок. Вот и вы другим помогите, — без раздражения, но с нотками неудовольствия произнес Климов. — Идите, товарищ Бондарев, выполняйте свои обязанности.

Василевский повел всех к видневшемуся неподалеку деревянному строению. Начало светать, дождь затих. Очертания леса, подходившего вплотную к разгрузочной площадке, стали отчетливее. К длинному дощатому бараку, видимо, построенному еще во время войны, подошла машина. Из нее легко выпрыгнули два офицера и, тихо разговаривая, направились в глубину разгрузочной площадки. Это были подполковник Бодров и заместитель командира части по тылу подполковник Жулев. Василевский окликнул их.

В небольшой комнате — длинный стол, несколько стульев и скамейка. В углу на тумбочке телефон и радиостанция. Солдат, сидевший у телефона, поднялся, доложил:

— Рядовой Гусев, дежурный телефонист.

Климов внимательно посмотрел на солдата. Тот сразу же понял: быстрыми, ловкими движениями застегнул воротник гимнастерки, поправил ремень, надел пилотку и застыл по стойке «смирно».

— Как давно вы, товарищ Гусев, читали Устав? — спросил Климов.

— Еще в артиллерийской части. Там занятия шли регулярно...

— Забыли вы его. Идите в другую комнату, мы здесь займемся неотложными делами. Садитесь, товарищи. Доставайте бумагу и карандаши. — Климов помедлил. — Так работать больше не будем, не имеем права. Необходимо в течение пяти ближайших часов сформировать специальное подразделение по проведению разгрузочных работ. Как вы думаете, товарищ Бодров? — спросил он у начальника штаба. — Кому поручить это?

— Не могу знать... Это дело техническое, то есть Георгия Николаевича, в крайнем случае, заместителя командира части по тылу.

— Чьи это обязанности, мы здесь уточнять не будем, товарищ Бодров. Вам я приказываю подготовить это подразделение. Весь личный состав, сейчас работающий здесь, должен быть сменен и направлен в свои подразделения. Вам, подполковник Жулев, к двенадцати ноль-ноль развернуть полевые кухни и столовые в палатках. И чтобы было на чем сидеть! Ни одного котелка. Все должно быть как в стационарной столовой. Людям выдать подменное обмундирование и обувь. Следить за всем этим и своевременно сушить. — Голос командира звучал твердо, возражения тут исключались.

— Но где я все это возьму? — жалобно проговорил подполковник Жулев. — Все на колесах. Склады не развернули. Многое еще не получили.

— Вы что, товарищ подполковник, один в лесу? — удивился Климов. — Разве нет поблизости воинских частей Советской Армии? Или нет округа? Вы что, на фронте не были? Мы там организовывали нормальное питание в самые тяжелые бои. Солдат должен быть сыт и обеспечен всем необходимым! Все.

— Владимир Александрович, — осторожно сказал Смирнов. — Я переговорю с членом Военного совета округа. Думаю, помогут.

— Нет, товарищ Смирнов, — резко отозвался Климов. — У вас своих забот хватает. Каждый обязан заниматься своим делом. Помогать нужно тому, кто много работает, а в данном случае, я не вижу усилий товарища Жулева... Теперь конкретно о руководстве. Мое мнение: товарищ Бондарев устал. Я не сужу сейчас о его деловых качествах, но вижу, он больше не может руководить разгрузкой. Я отстраняю его. Подполковник Бодров, распорядитесь, чтобы он убыл в свое подразделение и занимался тем, чем ему положено. Подберите командира с опытом и крепкими нервами. Вы, товарищи, — он кивнул в сторону Бодрова и Жулева, — отвечаете лично за все, что здесь будет впредь происходить. Мы начинаем формироваться. Ракетная техника должна быть доставлена к месту назначения совершенно исправной. Учтите все, — он посмотрел на начальника политотдела, — личному составу части надо прививать любовь к ракетной технике отсюда, с первых минут ее получения. Без глубоко уважительного отношения к ней ракетчиков нам не воспитать. Георгий Николаевич, — очередь дошла и до главного инженера, — прошу вас пока в дело разгрузочных работ не вмешиваться. Ваши обязанности более важные: учить людей ракетному делу и содержать технику в надлежащих условиях. Дел у вас много. Подумайте дня два и представьте свои предложения! А лучше было бы сразу план специальной подготовки личного состава.

— Как? — в голосе Василевского слышалось недоумение. — Ведь еще не все устроились, даже техника не подошла для каждого подразделения, а вы сразу план учебы...

— Я очень рад, что вы, Георгий Николаевич, понимаете обстановку. С учетом всего этого и подумайте... Поедемте, Михаил Иванович. Уже день наступил, а мы еще не устроились.

Когда машина с Климовым и Смирновым отошла, сильно покачиваясь на глубоких выбоинах, Жулев, посмотрев ей вслед, вздохнул:

— Однако крут!

— А мне понравился, — признался Василевский.

— А начпо все молчит... Совсем еще зеленый, — заметил начальник штаба.

— Поживем — увидим. Молодой — еще не значит зеленый. А с Золотой Звездой Героя мог бы неплохо устроиться и в Москве... А он вот сюда приехал, — возразил Василевский.

Лесная дорога скоро кончилась, и машина легко покатила по твердому шоссе. Теперь было видно, что Климов устал и что он не так уж и молод. Но даже сейчас он не мог, не хотел позволить себе расслабиться. Смирнов чувствовал, что в этом человеке все подчинено его воле, цели и жестким обстоятельствам. Он не станет щадить себя.

— Нам очень нужны хорошие дороги, — первым нарушил молчание Климов. — Без них тут нельзя. Необходимо думать о дорогах с твердым асфальтовым покрытием, а еще лучше — с бетонным. Может случиться, что придется совершать маневр своими силами и средствами. Это не танк и не артиллерия, которые идут по бездорожью. С такими громадинами, имеющими тончайшую аппаратуру, нужны дороги значительно лучше, чем взлетные полосы на аэродроме.

Все это полковник Климов говорил как бы для себя, раздумывая. Однако Смирнов понимал, что слова обращены к нему и он ждет поддержки.

Климов повернулся к шоферу:

— С какой скоростью должен по инструкции двигаться автомобиль по этой дороге?

Водитель удивленно посмотрел на полковника.

— Чем быстрее, тем лучше. Знаков здесь, в лесной чаще, нет...

— Я вас спрашиваю по инструкции? — повторил Климов.

— Товарищ полковник, да нет никакой инструкции. Лес здесь кругом, а главное — ни милиции, ни автоинспекции. — Солдат широко улыбнулся и мечтательно добавил: — Раздолье шоферу.