Поэтому те, кто хочет капитализма на западный манер, должны понять, что последний их шанс получить желанное - отдать свои голоса блоку коммунистических партий всех мастей. Как это ни покажется пародоксальным, но именно к такому выводу можно придти из анализа всех коммунистических публикаций после 1991 г. Из них ясно одно: в ЦК всех коммунистических партий до сих пор не поняли как их бывшее руководство на основе марксизма-ленинизма довело СССР до ручки к изумлению многих капиталистов за рубежом, а кроме того породило таких теоретиков как Гайдар. "Советская Россия","Правда","Завтра" и другие "оппозиционные" газеты до сих пор не могут объяснить их читателям, почему двадцатимиллионная масса коммунистов ни в августе 1991 г., ни в октябре 1993 не встала на защиту своего ЦК и не смела режим, строящий капитализм. Понять же следует главное: коммунисты ни до 1991 г., ни после него не знают, как обеспечить развитие общества, и прежде всего его экономики, чтобы в мире капитализма преимущества Советского общества были бы очевидны всем: от чернорабочего до членов Бильдельбергского клуба. Заклинания в виде: "Учение Маркса всесильно, потому что оно верно" - уже не помогут, потому что марксизм ложен в двух из трех своих источников, составных частей. Кроме того, в стране уже осознанно сказано: Первое: Основной вопрос ОБЩЕСТВЕННО ПОЛЕЗНОЙ философии был и есть один и тот же: Предсказуемость последствий деятельности людей и обществ в целом, дабы, в частности, политика государства не была самоубийственной. Такую постановку основного вопроса Ф.Энгельс, если он не догадался до нее сам, мог прочитать у своего современника - английского этнографа Э.Б.Тайлора в его книге "Первобытная культура". Философия с любым иным основным вопросом - паразитизм "интеллигенции" на труде общества или психопатия; и паразитизм и психопатия могут признаваться при этом официально в качестве высокой науки.

Второе: Политэкономия марксизма не описывает ни один из способов общественного производства, реально имевших место в истории или возможных хотя бы умозрительно. На ее основе невозможно построение бухгалтерии - т.е. учета, лежащего в основе контроля, - ни многоотраслевого концерна, ни государства. Более подробно по этому вопросу смотри журнал "Бизнес и учет в России", N 5-6, 1994 г.

Обращение же к наследию И.В.Сталина для коммунистов наших дней бесполезно, если они и их предшественники более, чем за 40 лет не смогли понять, что Сталин исполнил не только миссию судьи многих троцкистов, но успел почти до конца исполнить миссию могильщика и всей марксистско-ленинской доктрины в целом. Именно последнего ему и не простили одни и те же хозяева марксистов и демократов: Троцкого до 1917 г. финансировали банки демократических США, и они знали, во что они вкладывают деньги. "Похоронить марксизм!" - так следует понимать последнюю работу Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР", ставшую его завещанием. Хотя она многократно публиковалась, но коммунисты так и не поняли, что после того, как им было сказано, что такие термины политэкономии, как "необходимый продукт", "прибавочный продукт", "необходимое рабочее время", "прибавочное время", несоответствующие условиям СССР, следует заменить на иной понятийный и терминологический аппарат, при посредстве которого возможно адекватное описание экономики ГОСУДАРСТВА - СУПЕРКОНЦЕРНА, каковым стал СССР, то после этого "социализм по Марксу, Энгельсу, Ленину" невозможен. "Сталинизм" до 1953 г. только выражал себя в марксистско-ленинской терминологии, но сущностно отрицал марксизм всегда: "Меньшевики в большинстве своем евреи: не мешало бы нам, большевикам, устроить в партии погром" - из статьи Сталина 1907 г. "Лондонский съезд партии". Это - намек, не понятый марксистами своевременно. Но Маркс, в отличие от Сталина, прямо заявлял, что он - вне марксизма: "Я не марксист", и над этой фразой ими любимого основоположника их доктрины коммунистам наших дней также следует подумать, прежде чем стремиться обрести власть.

Поэтому тем, кто хочет реального, а не бюрократического социализма, должно понять, что желанное им общество возможно на иной концептуальной основе и что оно будет в корне отличаться ото всего, известного им по опыту СССР и "социалистических" стран. Но, чтобы желанное справедливое общественное устройство стало реальностью, им следует отдать свои голоса "Демократическому выбору" Гайдара, а Явлинского и прочих демократов - забалатировать, чтобы те не мешались под ногами у "Демократического выбора", когда те будут уничтожать последние шансы для становления экономики Западного типа и западной демократии в России. Как явствует из анализа множества интервью Гайдара последних лет, его социологические воззрения неадекватны историческим долговременным (более 25 лет) процессам, а "экономические откровения" последних лет позволяют утверждать, что под руководством Е.Т.Гайдара мы придем к победе коммунистического труда гораздо быстрее, чем под руководством Г.А.Зюганова. Это свершится потому, что Е.Т.Гайдар не знает как, и не умеет просто, без теоретических обоснований (как Л.Эрхард в ФРГ в прошлом), организовать капиталистическое многоотраслевое производство ни в отдельно взятой стране, ни в стране, участвующей под руководством транснациональных корпораций в межгосударственной кооперации производств.

Верховный Совет РСФСР в бытность Е.Т.Гайдара вице-премьером "не понял" его 45-минутного выступления не потому, что депутаты были невежественны, непроходимо тупы или настроены прокоммунистически, и вследствие этого не могли или не желали понять правоту дипломированного специалиста-экономиста, потомственного интеллигента. Просто дипломированному книгочею, знающему капитализм и западную демократию только по книгам и ничего не сделавшему лично в организации многоотраслевого производства Госпланом СССР, нечего было сказать по существу. Его речь была столь же пуста, как любой из докладов Генсека КПСС после 1953 г. на пленумах ЦК или съездах. Разница была только в том, что депутатам не было причин изображать клоунаду восхищения тем, что они услышали с трибуны.

Суть же дела состоит в том, что демократическая государственность Запада в социальном и управленческом плане - разделение общества на "налогоплательщиков", которые в их большинстве профессионально трудятся вне сферы государственного управления; и на выборных и наемных чиновников, профессионально проводящих рабочее время в тех или иных органах государственной власти. Налогоплательщик - профессионал в своем деле - за воротами фирмы, где он работает, - всего лишь потребитель, чье потребительство сдерживается не его внутренней культурой, а прежде всего его чистым доходом. Он знать не знает, и не хочет ничего знать о существе государственного управления ни в его стране, ни в глобальных процессах цивилизации. В его представлении это все - обязанности политиков-профессионалов, профессоров-консультантов, труд которых он оплатил, заплатив налоги.

Кроме того, исторически реально Западная демократия, как государственность, никогда не была обременена вопросами организации многоотраслевого производства в масштабах любой из стран, а тем более - мирового хозяйства человечества. Многоотраслевое производство в его современном виде сложилось после того, как банковская деятельность уже обрела кланово-корпоративный транснациональный характер, подавляющий деятельность государственных администраций: "Я - еврей королей" - самоопределение одного из первых Ротшильдов. Организаторами многоотраслевого производства на Западе изначально были директораты банков, кадровое ядро которых - глобальная наследственно-клановая система. И в этом мировом со-ОБЩЕСТВЕ кланов нет места избирательным процедурам среди тех, кто не является членами этой клановой системы. Когда исторически возникла необходимость в государственном регулировании многоотраслевого производства, главным образом в общесистемном и инфраструктурном регулировании, специалисты от банковской корпорации, уже имеющие знания и навыки такого рода, всего лишь вошли в органы государственной власти, где до того преобладали "юристы", а не финансисты. С этого момента произошло сращивание бизнеса и государственности во исполнение требований жизни обеспечить единство управления во всех сферах деятельности общества. И потому в дальнейшем все политики, не задумывающиеся о перспективах в экономике, и бизнесмены, не задумывающиеся о перспективах в политике, закономерно сходили с исторической сцены.