Возникновение у этого большинства идейной убеждённости в своём национальном, расовом или конфессионально-идейном превосходстве над окружающими, якобы дающем ему право господствовать над ними, может иметь место только в случае предшествовавшего соответствующего «промывания мозгов» на протяжении нескольких поколений, в результате чего национализм и расизм, несущие в себе готовность породить нацизм или интернацизм, становятся объективно неотъемлемой компонентой традиционной культуры общества или диаспоры. В истории человечества такие культуры не составляют большинство [164], хотя могут быть очень вредоносны как в региональных, так и в глобальном масштабах.
Вне этого безвольно-лояльного сложившемуся порядку вещей большинства - готовность принять в себя национализм и расизм как идейную убеждённость несут в себе только представители четырёх категорий, охарактеризованных выше, и составляющих меньшинство в условиях стабильно существующего толпо-«элитаризма». Это:
· не «элитаризовавшийся» люмпен, грезящий о том, как приобщиться к «элите»;
· криминалитет, нравственно-этически готовый легализоваться в «элите» в случае, если в ней откроются вакансии;
· та часть революционеров, которым в исторически сложившейся «элите» не нашлось места, и для которых идеология революционного движения может быть какой угодно - главное, чтобы революция победила, и они могли бы войти в «элиту» пост-революционного общества (иначе говоря, это «перманентные революционеры», которые всегда революционны, если они не во власти, и всегда консервативно-контрреволюционны, если власть принадлежит им [165]);
· некоторая часть консерваторов-контрреволюционеров, которые:
O во-первых, видят в национализме и расизме [166] средство, позволяющее им упрочить свой национальный или диаспоральный толпо-«элитаризм» за счёт эксплуатации окружающей социальной среды;
O во-вторых, видят в национализме и расизма инструмент осуществления мирового господства, т.е. средство, позволяющее защитить свой «элитарный» статус от инакокультурных конкурирующих толпо-«элитарных» обществ и сообществ.
В периоды кризисов толпо-«элитаризма» доля большинства, безвольно лояльного исторически сложившемуся образу жизни, сокращается за счёт перехода некоторой части этого большинства в названные ранее категории, готовые принять национализм и расизм, нацизм и интернацизм интернационализма в качестве средств, якобы способных решить их житейские проблемы.
В России в ходе первой мировой войны ХХ века и обострённого ею кризиса исторически сложившегося имперского сословно-кастового толпо-«элитаризма» этими социальными группами был принят интернационализм, несущий в себе интернацизм. В Германии по завершении той же войны этими же группами был принят национализм и расизм, перешедшие затем в гитлеровский нацизм [167]. И к тому, и к другому в предыстории каждой из стран были свои предпосылки, т.е.:
· в России тех лет для того, чтобы навязать национализм, а тем более расизм не было социальной базы. По отношению к обществу в целом это показало пресловутое «дело Бейлиса» (1911 - 1913 гг.). Но не было к этому устремлений и в правящей «элите» империи [168], которая была многонациональна по своему составу и представители которой в большинстве своём считали себя русскими вне зависимости от национальности своих предков [169].
· а в Германии в силу сверхпропорционально высокой «капиталоёмкости» еврейско-иудейской диаспоры (в её основе - ростовщичество, транснациональная монополия на которое заповедана иудеям в Ветхом Завете) в условиях практически всеобщей грамотности населения пропаганда псевдосоциалистического интернационализма, в котором не последнюю роль играли представители еврейско-иудейской диаспоры (начиная с К.Маркса - внука двух раввинов, члена раввинской династии), воспринималась многими как стремление еврейско-иудейской диаспоры к господству над этнически преобладающе немецкой Германией путём уничтожения её национальной буржуазии и присвоения её капиталов и прочей собственности под видом «национализации» в ходе строительства псевдосоциализма под идеологической властью интернационализма. Такая оценка марксизма была правомерной и является жизненно оправданной. Вследствие этого марксистская псевдосоциалистическая революция в Германии в ноябре 1918 г. потерпела поражение, не найдя необходимой поддержки в массах. И после того, как буржуазно-либеральная «Веймарская республика» проявила свою несостоятельность (не без помощи в этом держав-победительниц, и прежде всего «Великобратании»), немцам был предложен марионеточный нацизм гитлеризма, который они приняли.
Что касается такого рода кризисов толпо-«элитаризма», в которых национализм, расизм или интернационализм, становятся востребованными, то их генератором является прежде всего неадекватность самоуправления соответствующей культуры [170].
Однако неадекватность самоуправления может целенаправленно стимулироваться извне политическими противниками и конкурентами этой культуры.
Такого рода стимуляция кризиса извне, в том числе и с участием в этом процессе диаспор и доморощенных «общечеловеков», может стать и дополнительным стимулом к распространению национализма, расизма или интернационализма в обществе, переживающем кризис толпо-«элитаризма» (общекультурный, демографический, экономический или иной).
Но сохранение толпо-«элитаризма» путём перехода к каким-то новым формам в результате распространения национализма, расизма или интернационализма не только не решает проблем общественного развития, но создаёт новые.
Поэтому лучше отказаться от поисков некоего идеального толпо-«элитаризма», в котором то или иное «элитаризовавшееся» меньшинство господствовало бы над большинством, а большинство было бы несказанно счастливо ишачить на «элиту». Необходимо перейти от толпо-«элитаризма» к человечности.
3. Советское прошлое, советское наследие и отношение к ним
[171]
3.1. Антисоветско-антирусский миф Запада и историко-политическая действительность СССР и постсоветской Россионии
Раздел 3.1 будет посвящён фактам жизни. Он не имеет прямой связи с проблематикой национальных взаимоотношений, но необходим в структуре настоящей работы потому, что после 1991 г. уже выросло несколько поколений, не имеющих личных впечатлений от жизни в СССР, чьи представления о ней формируются ложью недобросовестных: 1) авторов учебников истории, 2) составителей общеобразовательных программ по литературе [172], 3) деятелей телевидения и 4) кино. Поэтому фактологию советского прошлого необходимо соотнести с современностью, поскольку без этого не понять, вследствие чего возникли проблемы, как их разрешать, и как их невозможно разрешить.
Сейчас «десталинизаторы» [173] от буржуазного либерализма, церковно-официального «православия» и монархизма [174] насаждают оценки советского прошлого, согласно которым в нём главное:
· «тоталитаризм» и бессмысленные массовые репрессии со стороны маниакально властолюбивого И.В.Сталина, а позднее - Н.С.Хрущёва и Л.И.Брежнева;
· массовые репрессии в отношении безвинных и запугивание населения угрозой репрессий - это норма советского образа жизни;
· слабоумие, невежество и властолюбие партийно-государственной «элиты» приводили к тому, что умные и компетентные люди в лучшем случае оказывались в своём большинстве не востребованными, а в худшем - становились безвинными жертвами репрессий;
· разные периоды истории СССР отличаются друг от друга только характером, адресацией и массовостью репрессий, что с одной стороны обусловлено «тоталитарным» характером советского государства, а с другой стороны степенью неприятия обществом партийного тоталитаризма, которая на протяжении советского периода непрестанно падала, в результате чего возник нравственно-психологический тип так называемого «совка» - лицемерного субъекта, не желающего и не способного работать, но желающего иметь высокий уровень материального благополучия[175], который стал в обществе преобладающим и в котором выражается ныне «русский национальный характер»;