Примерно так, хотя и в другой терминологии, понимали задачу строительства коммунизма большевики после взятия в свои руки государственной власти. Чтобы не быть голословными, приведём в этой связи мнение В.И.Ленина:
«“Россия не достигла той высоты развития производительных сил [222], при которой возможен социализм”. С этим положением все герои II Интернационала, и в том числе, конечно Суханов, носятся, поистине, как с писаной торбой [223]. Это бесспорное положение они пережёвывают на тысячу ладов, и им кажется, что оно является решающим для оценки нашей революции.
(…)
Если для создания социализма требуется определённый уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определённый «уровень культуры», ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нам нельзя начать с начала с завоевания революционным путём предпосылок для этого определённого уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы.
(…)
Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?
Помнится, Наполеон писал: «On s’engage et puis… on voit». В вольном русском переводе это значит: «Сначала надо ввязаться в серьёзный бой, а там уж видно будет». Вот и мы ввязались сначала в октябре 1917 года в серьёзный бой, а там уже увидели такие детали развития (с точки зрения мировой истории это, несомненно, детали), как Брестский мир или нэп и т.п. И в настоящем нет сомнения, что в основном мы одержали победу» (В.И.Ленин. “О нашей революции (По поводу записок Н.Суханова)”, ПСС, изд. 5, т. 45, с. 378 - 382; статья продиктована В.И.Лениным 16, 17 января 1923 г.).
В описанной выше алгоритмика преобразований общественной жизни значимо то, что пропагандируемые идеалы, во-первых, не всегда совпадают с действительными намерениями, и, во-вторых, социолого-экономическая теория (если она наличествует), которая заявляет о своей направленности на воплощение в жизнь пропагандируемых идеалов, вовсе не обязательно выражает алгоритмику, ведущую к их воплощению в жизнь (именно это имело и имеет место в случае попыток опереться на марксизм в деле строительства социализма и коммунизма).
Элементы описанной выше алгоритмики управления воплощением действительных намерений (или пропагандируемых идеалов) в жизнь можно выявить как в процессе становления Советской власти, так и в процессе становления буржуазно-либеральной политической системы в постсоветской Россионии. Разница только в том, что:
???? Во-первых, большевики обуславливали идеал действительной свободы личности в обществе ликвидацией эксплуатации «человека человеком», а буржуазные либералы эксплуатацию «человека человеком» по умолчанию включают в понятие «свободы личности» и «прав человека» [224] .
???? Во-вторых, большевики в меру своего понимания общества и сути марксизма честно работали на воплощение этого идеала в жизнь, создавая условия для личностного развития новых поколений, но не достигли в этом деле успеха в силу ряда причин [225] , а буржуазные либералы работают на то, чтобы эксплуатация большинства либерально-буржуазным или иным меньшинством никогда не была бы изжита и для этого создают условия для личностной деградации новых поколений, и пока успешны в деле воспроизводства системы эксплуатации «человека человеком»; и их культ «толерантности» - это требование к эксплуатируемым принимать как должное эксплуатацию «человека человеком» под предлогом, что эксплуататоры - «иные» и имеют право быть «самими собой», а их за эту «особость» всем остальным до?лжно уважать.
И.В.Сталин именно об этом различии в понимании действительной свободы личности и «свободы» личности в её либерально-буржуазном, марксистско-троцкистском и прочих фашистских извращениях высказался вполне определённо:
«Мне трудно представить себе, какая может быть “личная свобода” у безработного [226], который ходит голодным и не находит применения своего труда. Настоящая свобода имеется только там, где уничтожена эксплуатация, где нет угнетения одних людей другими, где нет безработицы и нищенства, где человек не дрожит за то, что завтра может потерять работу, жилище, хлеб. Только в таком обществе возможна настоящая, а не бумажная, личная и всякая другая свобода» (выделено нами жирным при цитировании). (Из беседы с председателем газетного объединения Роем Говардом 1 марта 1936 г.: И.В.Сталин. Сочинения. Т. 14. - Москва: Писатель. 1997. - С. 110).
Ну и какие могут быть возражения против этого мнения И.В.Сталина в условиях господства над постсоветской Россионией тоталитарной тирании транснациональной ростовщической корпорации, по отношению к которой всё население страны - заложники, невольники, рабы, а «элита» - продажные холопы и «идейные» холуи?
И хотя в СССР этот идеал выражался в идеологии материалистического атеизма «мраксизма», но именно этот идеал выражает и суть Откровений Единого Завета, данных людям в разные эпохи через Моисея, Христа, Мухаммада, от которой однако исторически реальные иудаизм, христианство и ислам отказались[227]. И в этом - ответ на вопрос, почему жизненно оправдана фраза И.В.Сталина «Бог помогает большевикам».
Кроме того, для лучшего понимания советского прошлого теми, кто не имеет личных воспоминаний о нём и о «научном коммунизме» в его марксистско-ленинской версии, необходимо пояснить ещё некоторые обстоятельства. Если на Западе слова «социализм» и «коммунизм» были синонимами, то в СССР они обозначали две последовательные фазы строительства полноценного человеческого общества, в котором нет места эксплуатации «человека человеком».
Первая фаза называлась «социализм» и предполагала реализацию принципа «от каждого по способностям - каждому по труду».
Вторая фаза называлась «коммунизм» и предполагала реализацию принципа «от каждого по способности - каждому по потребности» на основе развития производства и построения соответствующей культуры, обеспечивающей всестороннее и полное личностное развитие членов коммунистического общества.
Первая фаза, морально обязывая граждан трудиться по способности, предполагала ограничение потребления благ населением платёжеспособностью членов общества и их семей (оплата «по труду») и, соответственно, - сохранение товарного производства и денежного обращения. При этом все возможности получения доходов гражданами разделялись на трудовые (получаемые в результате трудовой деятельности - зарплаты, пенсии, стипендии) и нетрудовые (мошенничество, воровство, грабежи, разбой, хищения, эксплуатация чужого труда в прямой или опосредованной форме и т.п.). Кроме того, труженики, дети, старики и инвалиды имели право на пользование общественными фондами потребления [228].
Получение нетрудовых доходов порицалось как общественной моралью, так и государственной идеологией, а во многих случаях оно в СССР было составом преступления со всеми последствиями, проистекающими из такой юридической квалификации ряда деяний [229].
Одно из определений капитала в марксизме: капитал это - «самовозрастающая стоимость» [230], а деньги - первичная форма, в которой всякий капитал появляется на исторической арене (в том смысле, что обретение капитала в его вещественной форме или информационно-алгоритмической требует денег на покупку в готовом виде либо на производство соответствующих объектов). И трансформация даже законно полученных денежных сумм в капитал на основе принципа частной собственности и получение доходов от капитала рассматривалось в СССР как преступление, а доходы от эксплуатации капитала квалифицировались как нетрудовые. Вследствие этого на протяжении всей Советской эпохи (за исключением непродолжительного периода НЭПа) частная собственность на капитал была под юридическим запретом [231].