35. а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нём; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе.

36. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?

37. Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же» (Лука, гл. 10).

В первом эпизоде Иисус ведёт себя как расист, как не способный Любить, и оказывает помощь дочери Хананеянки не потому, что она, уверовав, просто обратилась к нему «помилуй меня, Господи!», и не потому, что она своими криками досаждала его ученикам и мешала «учебному процессу», а потому, что она признала своё положение равным пёсьему, по отношению к «господам мира» — иудеям, единственно для спасения которых из заблуждений якобы и был послан Иисус.

И нечего прикрываться отговорками, что «после того и по причине того — это разные вещи», поскольку Божий Промысел никогда не создаёт двусмысленных ситуаций, дающих основание кому бы то ни было упрекнуть Бога в творении зла.

Во втором эпизоде Иисус порицает иудейский расизм как ложное убеждение, и тем самым порицает своё же поведение в эпизоде с Хананеянкой, в котором он, как показывает Новый завет, покрыл ложь о расовом превосходстве иудеев над якобы псам подобными остальными народами своим авторитетом и новой ложью.

Нам ясно, что тексты Нового завета извратили Правду-Истину, некоторым образом противопоставив друг другу эти два эпизода.

Высказав это, обратимся к «Последнему Завету» «Виссариона»:

«35. Много приходилось говорить ранее, и ныне говорю вам: какой толк говорить о вере Господу своему, если вы не поверили Сыну Его, пришедшему Вам во благо ваше?

36. Сколь редко приходилось и приходится отметить веру достойную!

37. Так коснитесь ещё раз одного из ключиков таинства сего, который был запечатлён для вас в Писании Завета Нового! Ну а имеющий уши — да услышит!

38. Однажды в то далёкое время приходилось идти землями стран соседних.

39. И вот одна из жён Хананейских, уверовав, стала молить Учителя о помощи дочери своей, пребывающей в недуге тяжёлом.

40. Долго вопрошала она, двигаясь во след Иисусу, так что и ученики стали просить за неё.

41. Искренне проливая слёзы, женщина та не теряла надежды своей.

42. Но когда ей довелось подойти к Учителю, она услышала суровый ответ: “Я пришёл только к погибающим овцам дома Израилева.

43. Не хорошо взять хлеб у детей и бросить пасам”.

44. Сей ответ не привёл в недоумение идущих следом учеников, ибо они во многом и без того считали, что Спасение даровано только им.

45. Хотя, прозвучи сие слово во времена нынешние, оно привело бы всех вас к великому замешательству.

46. А вот женщина та вопросившая достойно проявила веру свою, ибо, уверовав, что пред нею — Слово Божие, она смиренно восприняла сказанное как должное,

47. Так как поверила, что ежели звучит Слово сие, то через Него говорит с нею Бог.

Есть ли что-либо больше минуты сей?

48. Вера её умерила гордыню, которой обладала она в не меньшей степени, нежели окружающие.

49. После сего смиренно ответила: “Но ведь и псы питаются крохами, которые падают со стола господ их”.

50. Великая радость вспыхнула в сердце Учителя, и Он отпустил её словом спасительным» (Последний Завет. Книга обращений, гл. 26).

Вот так. И приведённые эпизоды из Нового и «Последнего» заветов мы поясним не от Писаний, а от души — по совести. Наш Господь — Бог — Творец и Вседержитель, Которому мы верим и доверяем свою жизнь и в этом мире, и по смерти. Вследствие этого проблема «спасения души» не актуальна^[77].

Бог на протяжении всей жизни человечества, в процессе восхождения к истине после первого из грехов людей, поддерживает в культуре общества Единый Завет и в повседневной жизни поддерживает всех, кто ему следует и устремляется к тому, чтобы жить в согласии с ним. Но Единый Завет — не догма и не основа веры, а только напоминание о необходимости для человека верить Богу и жить в согласии с Ним на основе диалога, воплощая Его Промысел по совести^[78], будучи наместником Божиим.

Единственная истинная религия — это диктатура совести, а человек состоявшийся — осмысленная воля, подчинённая диктатуре совести.

Поскольку восхождение всего человечества к этой норме — процесс исторически длительный, а не мгновенный акт, то Бог до определённых Им сроков попустительствует заблуждениям людей, действующих по их разумению, но никогда не поддерживает эти заблуждения^[79], оказывая помощь сторонникам заблуждений либо провозглашая людские заблуждения в Своих Откровениях как истину, но поддерживает усилия тех, кто стремится к Правде-Истине, освобождаясь от плена заблуждений и помогает в этом другим.

Иисус — воплощённое Божье Слово, Его посланник ко всем людям и потому, он не был в праве и не мог молчанием понуждать Хананеянку, шантажируя её бедой дочери (а шантаж — Зло), к отказу от достоинства человека и признанию ею своего, якобы равного псу, положения по отношению к заблудшим «ослам» из дома Израилева — тем, кому при Моисее было дано нести истинную Тору, но они не понесли её, позволили извратить Откровение и согласились с извращёнными текстами «Торы»: дабы приспособить их в извращённой редакции для осуществления господства над миром и другими народами от имени Бога^[80]. Если бы Бог нашёл, что достоинство души Хананеянки равно пёсьему, то Он и дал бы ей пёсью плоть. Однако она была воплощена в тело человека!

Всё было не так, как описывают тексты Нового и «Последнего» заветов.

* * *

Иисус и ученики шли по дороге после проповеди, при которой присутствовали большей частью иудеи с расистскими представлениями о том, кто есть ближний, а кто — человекообразный рабочий скот — домашние животные, предназначенные иудеям — «господам мира сего» — в услужение. Проповедь, как это бывало уже не раз, накалила страсти в толпе, и та женщина, будучи чужеродной иудеям Хананеянкой, опасаясь ещё более возбудить в них злобу, не посмела при всех обратиться к Посланнику Божиему с просьбой о помощи в её бедах, но уверовала. Она пошла за Иисусом и его учениками, чтобы обратиться к нему уединённо, не озлобляя своим обращением толпу. И поскольку это было правильно с её стороны, такая возможность была предоставлена ей Свыше в пути Иисуса и учеников его.

Услышав зов её, Иисус, обратил шаги свои вспять, пойдя ей навстречу, а ученики остановились на дороге и потому были в стороне от их беседы. Видя веру женщины, Иисус молвил ей ласковое праведное слово о том, что дочь её исцелилась, и пусть она ступает себе с Богом и пусть живёт себе далее с верой, которую обрела.

Когда же он вернулся к ученикам своим, то застал их спорящими о том, чему свидетелями они стали: они пытались объяснить себе действия Учителя, которому уже верили, но понимали принесённое им учение пока мало и поверхностно вследствие того, что были отягощены не переосмысленным ещё грузом прошлых заблуждений иудейской культуры^[81]. Кто-то недоумевал: “Как же так? Она — Хананеянка, а Он — Мессия, послан только к заблудшим овцам дома Израилева?!!^[82] Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам…” Другой, соглашаясь с ним, но сдерживаемый верой в то, что действия Иисуса безупречны, даже если они и непонятны и противны на первый взгляд закону, с пылом возражал, пытаясь развеять его и своё собственное недоумение словами: “Но ведь и псы питаются крохами, которые падают со стола господ их…”

Слыша всё это, недостойное Любви и человечности, порочащее и Божью Правду-Истину, и воплощённое Его Слово, Иисус остановил их спор, успокоил и рассказал им притчу о путнике, разбойниках, священнике, левите и Самарянине, чуждом иудейскому миру, но единственно проявившему к пострадавшему от разбойников (о национально-культурной принадлежности разбойников ничего не говорится) должные милосердие и Любовь. И все сомнения учеников развеялись, и часть пут изолганного закона пала с их душ потому, что пришло понимание: свой — это тот, с кем самоотверженно по совести делаешь жизненное общее дело в русле Промысла Божиего, а не тот, кто попирает это дело ногами как недостойный мусор либо паразитирует под его сенью, будь он хоть родственник тебе или единоплеменник, или соотечественник или кто-либо ещё.