Но и прямые «назидательные советы» — не главное. Самое драгоценное, что есть в нашей жизни — это общение людей друг с другом. И значимость (ценность) общения многократно возрастает, если нам даруется общение с праведниками.
Дело в том, что, размышляя в одиночку, люди часто «зацикливаются»[264], т.е. их мышление нескончаемо ходит по кругу, перебирая одни и те же факты и аргументы, но не вырабатывая никакого определённого решения, выводящего их из связанного с этими размышлениями круга проблем. Если, оказавшись в такой ловушке, человек вступает в диалог с другим человеком, то в общении с ним он может сам вырваться из замкнувшегося круга мышления, придти к адекватным оценкам ситуации и выработать эффективные решения проблем, с которыми он столкнулся.
В основе этого лежит порождение коллективного интеллекта га основе единения биополей, который мощнее, нежели индивидуальный (пусть коллектив и включает в себя в данном случае всего лишь двух индивидов). А если человек общается с праведником, то при условии, что он ему не противится, нравственные стандарты праведника в порождённом ими коллективном интеллекте играют решающую роль в том числе и потому, что в этом случае общающийся с праведником изымается им из тех эгрегоров, под властью которых обычно пребывает. Вследствие этого мышление пришедшего вырывается за пределы пленившего его порочного круга, даже если праведник менее осведомлён, чем он, и не даёт конкретных «полезных советов».
Этот процесс психологически отличен от раздачи готовых рецептов авторитетным эффективным интеллектуалом-аналитиком его подопечным, поскольку не подавляет их мышления и воли, а раскрепощает, позволяя людям обрести новые грани свободы. Результативность этого процесса обусловлена не «многознанием» праведника, а его нравственно-психологическими особенностями — его устремлённостью к праведности, достигшей определённых успехов.
Роль этого явления в истории редко обнажается, но она весьма значима. Если бы этого явления — дарения общения подвижниками — в жизни Руси не было, то Русь как самобытная многонациональная цивилизация давно бы уже перестала существовать. Это касается как некоторых почитаемых в качестве святых представителей конфессий, так и многих мирян, чьи имена забыты обществом и ведомы ныне только Богу.
Если же обращать осмысленное внимание на всё это — сопутствующее «чудесам», — то станет видна разница между субкультурами различных йог, шаманизмом, «личностной магией»[265] — с одной стороны, и с другой стороны — дарами Святого Духа:
Сергий, как и другие подвижники, не стремился к обретению навыков телепатии, ясновидения, предвидения, исцеления и прочего чудотворения.
Их всех интересовала другая проблематика — смысл Промысла Божиего и своё собственное место в нём, своя собственная доля в воплощении Промысла в жизнь; стремление не грешить — чтобы своими грехами и их последствиями не отягощать жизнь других, в том числе и в последующих поколениях. По мере того, как они достигали успеха в этом и освобождались от власти над их поведением своекорыстия и греховности разного рода, — они удостаивались Богом даров Святого Духа, которые помогали им осуществлять избранную ими по совести миссию (их долю) в Промысле.
Никто из них не обучался шаманизму или психофизиологическим практикам под руководством «гуру» той или иной йоги, никто из них не стал такого рода «гуру» для тех, кто вошёл в их круг общения, хотя каждый из них был наставником для многих[266]. Все они просто (т.е. бесхитростно и бескорыстно) стремились к праведности, и по мере того, как они достигали в этом успеха, они удостаивались Богом даров Святого Духа, вследствие чего расширялся и спектр восприятия ими Жизни, и спектр открытых им возможностей воздействия на течение событий в Жизни. Действие даров Духа Святого окружающие, жившие в плену своекорыстия, неправедности и порождаемой ими суеты, воспринимали как «чудеса», проявление «сверхспособностей» и т.п., вопреки тому, что всё это и многое другое — норма для человека состоявшегося в качестве носителя человечного типа строя психики, живущего в русле Промысла.
То есть:
субкультуры шаманизма и разного рода йог, будучи по своей сути субкультурами «духовного элитаризма» по отношению к обществу «примитивов» и субкультурами «хакерства» по отношению к психике личности (как по отношению к психике «гуру», так и учеников, а в ряде случаев — и по отношению к окружающим, если психику рассматривать как информационно-алгоритмическую систему), обречены на то, чтобы быть узко-«элитарными» в аспекте некоторого «духовного развития»,
а вот культура, в которой каждый будет вырастать праведным носителем человечного типа строя и соответственно каждый будет обречён быть удостоенным даров Духа Святого соответственно свободно (т.е. по совести) избранной им доле в Промысле, может стать безальтернативно господствующей, объединяющей всех людей без исключения.
Кроме того:
Психологическое «хакерство» субкультур йог и шаманизма гарантирует небезопасность (бедственность) общественного «развития», в отличие от культуры, в которой все ориентируются на жизнь в русле Промысла в ладу с Богом.
И по мере того, как общества будут продвигаться к таковому качеству — членораздельная речь как средство обмена информацией в обществе будет сдавать свои позиции телепатии и ясновидению — дарам Святого Духа. В процессе же продвижения к этому качеству жизни главное назначение членораздельной речи — в ходе бесед о нравственности, мировоззрении, миропонимании, этике, истории и текущей политике, о Жизни вообще привести человечество к той реальной нравственности и этике, которые именуются словом «праведность», и которые Бог избрал для Себя Сам, о чём ранее уже кратко говорилось в разделе 12.2.7.
Однако в этом — только часть ответа на третий вопрос: для чего нужна членораздельная речь, если телепатия и ясновидение — нормальные и предельно эффективные средства информационного обмена, предопределённые для человека Свыше.
Вторая часть ответа на этот вопрос проистекает из достаточно широко известных слов А.С. Пушкина:
«…блажен, кто крепко слово правит / И держит мысль на привязи свою[267], / Кто в сердце усыпляет или давит / Мгновенно[268] прошипевшую змию; / Но кто болтлив[269], того молва прославит / Вмиг извергом…[270] Я воды Леты пью, / Мне доктором запрещена унылость[271]; / Оставим это — сделайте мне милость[272]!»[273]
«Волхвы не боятся могучих владык, / А княжеский дар им не нужен, / Правдив и свободен их вещий язык / И с волей Небесною дружен…»[274]
В некоторых публикациях «Домика в Коломне» в приведённой выше XXVI октаве стоит оборот речи «словом правит», а не «слово правит».
В варианте «словом правит» фраза включает в себя оба аспекта точности словоупотребления:
во-первых, подразумевает «слово» в качестве объекта управления (объекта, на который оказывается осмысленно целесообразное воздействие),
а во-вторых, подразумевает «слово» в качестве средства управления чем-то иным, какой проблематике посвящён раздел 13.2 в целом настоящего курса.
В варианте «слово правит» эта фраза указывает на необходимость приобщения к праведности, поскольку включает в себя не только смысл правления словом как таковым (иначе говоря, правления посредством слова течением событий), но и исправление извращённых в ходе культурного прогресса слов и языковых конструкций, т.е. обязывает к тому, чтобы называть вещи и явления их именами, и прежде всего — вопреки неправедным «политесу» и «политкорректности».
В большинстве своём читатели этих пушкинских строк воспринимают их как фрагменты сюжетов развлекательных произведений художественной литературы, вследствие чего не соотносят их с тем, что должно быть всем им известно из курса физики общеобразовательной школы. Если же соотносить их с физикой, то откроется следующая физическая картина взаимосвязей членораздельной речи и Жизни, включая жизнь Природы и жизнь общества.