Следует знать, что средство от возможной бюрократизации Советской власти было известно ещё до Великой октябрьской социалистической революции. Обратимся к книге В.И. Ленина «Государство и революция», написанной им совместно с Г.Е. Зиновьевым (Апфельбаумом) в Разливе[256] летом 1917 г., изучение которой входило в СССР во все курсы истории КПСС, марксистско-ленинской философии и научного коммунизма. Т.е. М.С. Горбачёв и другие партийные бюрократы не могли не знать приводимого ниже мнения В.И. Ленина о бюрократии:

«… на примере Коммуны[257] Маркс показал, что при социализме должностные лица перестают быть “бюрократами”, быть “чиновниками”, перестают по мере введения, кроме выборности, ещё и сменяемости в любое время, да ещё СВЕДЕНИЯ ПЛАТЫ К СРЕДНЕМУ РАБОЧЕМУ УРОВНЮ, да ещё замены парламентских учреждений работающими[258], т.е. издающими законы и проводящими их в жизнь. ( ... ) Маркс ... увидел в практических мерах Коммуны ТОТ ПЕРЕЛОМ, КОТОРОГО БОЯТСЯ И НЕ ХОТЯТ ПРИЗНАТЬ ОППОРТУНИСТЫ ИЗ-ЗА ТРУСОСТИ, ИЗ-ЗА НЕЖЕЛАНИЯ БЕСПОВОРОТНО ПОРВАТЬ С БУРЖУАЗИЕЙ…» (текст выделен нами при цитировании: он упреждающе характеризует партийно-государственную и хозяйственную бюрократию СССР как изменников делу строительства социализма и коммунизма и приверженцев толпо-«элитаризма»).

 В 1980‑е гг. цитирование этого фрагмента из работы создателя Советского государства повергало в молчаливое уныние руководителя любого семинара в системе политучёбы, поскольку:

·  цитата обличала весь режим как антинародную паразитическую систему, действующую повсеместно посредством «пешек», в нравственно-этическом отношении аналогичных самомý руководителю семинара,

·  для него доказывать, что В.И. Ленин ошибся в этом вопросе и не прав, — было равносильно тому, чтобы самому становиться под бой, в том числе и в случае, если предпринять «наезд» на политического активиста, публично приводящего «не ту» цитату.

Кроме того на втором этапе борьбы с активистом предстояло нарваться на возражение Ф. Энгельса. В псевдосоциалистическом толпо-«элитаризме» оправдание «элитаризации» сферы управления, в которой и возникает бюрократия, восходит к словам одного из социалистов XIX века Е. Дюринга:

«…наряду с удовлетворением требований справедливости будет иметь место ещё добровольное выражение особой признательности и почёта[259] (…) Общество делает самому себе честь, когда отмечает высшие виды деятельности, представляя им умеренную добавку для нужд потребления» (приводится по выдержке в книге: Ф. Энгельс, «Анти-Дюринг»).

В ответ Ф. Энгельс попросту съязвил:

«И г-н Дюринг тоже делает самому себе честь, когда, соединяя невинность голубя с мудростью змия, так трогательно заботится об умеренном добавочном потреблении для Дюрингов будущего» (Ф. Энгельс, «Анти-Дюринг»).

В.И. Ленин в «Государстве и революции» подтвердил точку зрения Ф. Энгельса, выдвинув требование установить зарплату чиновникам на уровне средней зарплаты рабочих. Об этих взглядах Ф. Энгельса и В.И. Ленина одинаково (почему?) забывают как их хулители, так и «последователи».

В действительности занятые «высшими видами» деятельности, делают честь себе и благо обществу, когда «высшие виды» деятельности осуществляются без САМОвосхваления и предоставления себе от имени общества «умеренной» добавки для нужд потребления по монопольно высоким «элитарным» стандартам качества: именно этой цели в первое десятилетие Советской власти и служил партмаксимум, ограничивающий доходы партийцев, занятых в сфере управления и в иных престижных вследствие высокой оплаты отраслях деятельности.

Иначе занятые «высшими» видами деятельности творят бесчестье и развращение обществу прежде всего, а потом уж себе — бесчестье, дачу, машину и т.п., доходя до разврата, сладострастного извращения сущности человека и в «элите», и в простонародной «толпе».

О том же говорил Иисус: «Никто не может служить двум господам… Не можете служить Богу и мамоне (богатству)» (Матфей, 24:6).

О том же в Коране: «Последуйте за тем, кто не просит у вас награды и кто на прямом пути» (сура 36:21).

Если же говорить о возможности осуществления в политической жизни общества написанного В.И. Лениным о дебюрократизации власти, обратим внимание на то, что практические меры Парижской коммуны первичны по отношению к описанию их классиками марксизма. И они по сути своей не бредовы:

С точки зрения достаточно общей теории управления Парижская Коммуна низведением зарплаты управленцев к среднему в отраслях «реального сектора» уровню, пыталась замкнуть обратные связи общественного управления на трудящееся большинство, переключив их с замыкания на высокодоходные группы «элит»: как национальной, так и наднациональной трансрегиональной.

Коммуна рухнула, поскольку те, кто был согласен исполнять управленческие обязанности на предлагаемых ею условиях, не обладали необходимой управленческой квалификацией; а обладавшие необходимой управленческой квалификацией, были преисполнены «элитарных» амбиций, видели в парижских рабочих разнуздавшуюся чернь — быдло, которое необходимо было побыстрее загнать обратно в их конуры. То есть они оказались НРАВСТВЕННО НЕ ГОТОВЫ К ТОМУ, чтобы управлять обществом, исходя из жизненных интересов большинства, и жить при этом так, чтобы слой профессиональных управленцев не выделялся из остального общества своим превосходством по количеству и качеству потребляемой продукции.

Хотя СССР просуществовал гораздо дольше Парижской Коммуны (69 лет[260] и 73 дня — соответственно), причины краха СССР — те же самые: М.С. Горбачёву и возглавляемой им бюрократии нравственные принципы и этика равенства человеческого достоинства, выражающиеся в коллективном труде и потреблении людьми коллективно произведённого ими, были неприемлемы; их паразитическая нравственность и этика вседозволенности и «потреблятства» определили курс и цели перестройки, даже если они были идиотами, не понимавшими, что они творят.

И бюрократия действительно — одна из культурологических скреп воспроизводства толпо-«элитаризма» в преемственности поколений.

В толпо-«элитарном» обществе бюрократия непрестанно возрождается и воспроизводит саму себя в преемственности поколений, поэтому окончательная победа над ней требует не только подавления бюрократии и бюрократов персонально, но прежде всего — подавления и искоренения общественных — культурологических — факторов, воспроизводящих бюрократию в преемственности поколений и возрождающих её после социальных катастроф, в которые бюрократия же и ввергает общество систематически.

Поведение животных двухаспектно:

·  с одной стороны оно ориентировано на получение удовольствия, главным образом физиологического характера и отчасти — психоэмоционального;

·  с другой стороны оно ориентировано на то, чтобы избежать неприятностей, главным образом — боли и отчасти — психоэмоциональных.

В любом из вариантов поведение животного строится на основе врождённых инстинктивных программ и их надстроечных оболочек, выражающих индивидуальный и коллективный опыт взаимодействия со средой обитания популяции, в состав которой входит особь.

Издревле для человека почиталось предосудительным следовать этой двухаспектности поведения животных.

Все исторически устойчивые в преемственности поколений общества (и соответственно — их культуры) издревле, ещё со времён каменного века, требовали от своих членов быть выше этой двухаспектности животного поведения: