Из всего перечисленного выше для человека и человечества нормально язычество в единобожии Бога Творца и Вседержителя и естественно-личностная магия. Всё остальное — чуждо нормальной для человеческого общества культуре и представляет собой различные отклонения от сути Человека.

Однако, присутствуя в культуре общества и психике представителей жречества персонально, паразитические составляющие древней культуры ограничивали дееспособность жречества в заблаговременном выявлении и разрешении проблем развития цивилизации Руси изначальной во всех его аспектах. То есть:

Жречество древней Руси были отчасти зомбировано как личностно, так и как социальная группа названными выше паразитическими составляющими исторически сложившейся культуры Руси изначальной.

И если даже представители жречества были в каких-то аспектах их деятельности зомби, не способными выявить и переосмыслить паразитические составляющие в культуре своего времени, то это — основание для того, чтобы предполагать, что культура Руси изначальной в целом была такова, что на её основе люди в большинстве своём в их личностном развитии достигали типа строя психики «зомби», а те два качественно разнородных меньшинства, которые достигали демонического типа строя психики и человечного типа строя психики, не могли быть удовлетворены образом жизни своего общества.

Кроме того и в те времена люди путешествовали не только по торговой надобности^[119], а за тем, чтобы свет и людей посмотреть и себя показать.

Т.е. общение представителей разных культур было и в те времена, и было взаимопроникновение культур друг в друга как в аспекте переноса знаний и навыков, так и в аспекте переноса вещественных произведений культуры.

Однако для большинства населения Руси изначальной та культура, в которой они жили была традиционной и потому входила в их психику в качестве автоматизмов поведения, а сознание их было занято другими сторонами жизни и им не было в подавляющем большинстве дела до выявления и сопоставления друг с другом организационных принципов жизни разных обществ. Своё для многих было лучшим потому, что оно своё, а не потому, что организационные принципы других культур несли те или иные неприемлемые для них результаты.

А бездумно автоматически цепляясь за исторически сложившуюся традицию, не понимая накопленных в ней ошибок и достижений, невозможно отвечать вызовам времени.

Кроме того надо понимать, что носители типов строя психики животного и «зомби» наименее эффективны в качестве управленцев^[120]. Поскольку общины в целом были заинтересованы в качественном управлении, то к руководству повседневными делами общин приходили наименее зомбированные из числа общинников люди. То же касается и формирования древнерусского жречества.

Безусловно, что и те, и другие чувствовали в некоторых образах своё отличие от остальных общинников. Видели они и взаимопроникновение разных культур друг в друга.

И для носителей демонического типа строя психики, которые:

становились руководителями общин, рабочих артелей и военных дружин, а также осваивали и жреческую деятельность, было ощутимо и понятно (вне зависимости от того, какой терминологией они пользовались), что толпо-“элитарная” организация жизни, чуждая Руси, для управленцев — объективно отличающихся от остального общества в аспекте организации их психики — более предпочтительна, поскольку трудиться управленцам приходится меньше, уровень личной безопасности выше, производственная отдача толпо-“элитар­ного” уклада (за счёт какого ни на есть технико-техноло­ги­ческого прогресса) и его особая отдача для “элиты” — в целом выше, нежели у общинного уклада вообще, и русского, в частности при количественном преобладании в обществе нечеловечных типов строя психики.

для тех же носителей демонического типа строя психики, которые осваивали жреческую деятельность, вследствие их обособления от Бога, не было принципиальной разницы в том, какая эгрегориальная система с каким информационно-алго­ритмическим наполнением является източником и средством осуществления их власти.

Поэтому и те (князья, кшатрии-администраторы), и другие (жрецы-знахари, брахманы), были отзывчивы к тому, чтобы перенять и внедрить культурные наработки соседей, которые жили в толпо-“элитарном” укладе, который естественным для него порядком порождает “элитарную” государственность как систему профессионального управления на основе тех или иных принципов выделения правящей социальной “элиты”^[121].

Носители человечного типа строя психики в том обществе тоже были, но они были малочисленны, и кроме того, та культура миропонимания, в лоне которой жило общество Руси изначальной, — не адекватна человечному типу строя психики и язычеству в единобожии Бога Творца и Вседержителя^[122].

Поэтому поток деятельности носителей человечного типа строя психики не смог возпрепятствовать вхождению Руси в кризис. Однако он тоже имел место и остался в памяти народной.

***

 Пояснение:

Предсказание волхва Олегу “вещему”

и его издревле-стратегический политико-исторический смысл

Как известно, после призвания братьев-варягов во главе с Рюриком (в 862 году) на княжение в Великом Новгороде, после смерти Рюрика некоторое время опекуном его наследника — малолетнего князя Игоря — был Олег^[123], за которым в истории закрепилось прозвище «Вещий». И историки признают особый вклад Олега в становление государственности на Руси как системы управления на профессиональной основе делами общества в целом и на местах — государственности “элитарной”.

Но наряду с признанием вклада Олега, летописи сообщают, что некий волхв предсказал ему гибель от его коня конкретно. Выслушав предсказание, Олег (который по отношению к этому предсказанию вещим не оказался) — приказал сменить коня, а своего бывшего коня пасти, заботиться о нём и не утруждать работой. Повеление князя-регента было изполнено. И спустя какое-то время Олегу доложили, что его конь сдох. Олег посмеялся и над предсказанием, и над волхвом. А ещё через некоторое время Олег решил посмотреть на кости коня, возможно потому, что какие-то возпоминания, связанные с конём, были для него значимы. Останки коня, лежавшие в поле, Олегу показали, и когда князь опёрся ногой на череп коня, из черепа выползла змея, которая укусила Олега, в результате чего он и скончался.

В XIX веке А.С.Пушкин придал этому эпизоду древней истории практически общенародную известность, написав стихотворение “Песнь о вещем Олеге” (1822 г.), которое на протяжении более чем столетия входит во все школьные учебники русского языка и литературы^[124].

И когда учитель объясняет школьнику значение слова «вещий», то многие школьники задаются вопросом, смысл которого можно выразить словами: А как же «вещий» Олег вляпался в этот алгоритм самоликвидации?

Ответа на этот вопрос ни историки, ни литературоведы не дают.

В действительности же это предсказание и было выражением деятельности одного из жрецов древней Руси, который был носителем человечного типа строя психики. Исторический эпизод, частью которого является предсказание волхва Олегу, — тот случай, когда в малом выражается великое, — если пользоваться терминологией герметистов.

Олег — получил прозвище «вещий» не безпричинно, то есть он действительно что-то провидел в будущем, но он был — ДЕМОНИЧЕСКИ-вещим. Именно вследствие своего демонизма, он и не возпринял предсказание волхва в качестве предостережения, а посмеялся над ним, но всё же из суеверия решил предпринять меры к тому, чтобы избежать воплощения предсказания в жизнь, вместо того, чтобы переосмыслить свои прошлые дела и намерения на будущее и изменить себя самого.

Именно вследствие этого он и не смог выйти из алгоритмики самоликвидации, в которой жил и на что ему прямо указал волхв, вследствие чего предсказание в отношении него персонально и изполнилось автоматически. Другой демон — В.С.Высоцкий тоже не понял этого алгоритма и его нравственно-этической обусловленности, а потому, извратив пушкинский сюжет, осмеял и Олега, и волхва в одной из своих песен. Но в кругах демонической “элиты” советского застойного общества он своею песней алгоритм её самоликвидации активизировал и энергетически подкачал, за что ему в общем-то можно сказать спасибо.