- Скорее всего, так оно и будет. Получается, что именно такой исход устраивает всех. Но мне очень не нравится позиция Умхаевых... здесь что-то нечисто.

- Хорошо, я вам расскажу... что знаю. Он друг мне... мы в училище вместе учились, в одном взводе. Потом служили в одном полку. Он же тоже капитаном был... разжалован в первую войну, потом уволен.

- Да я читал его личное дело... расстрел мирных жителей, самосуд. Но вы лучше начните с самого начала...

Свой рассказ капитан начал сбивчиво с усилием припоминая некоторые эпизоды из жизни своего друга, услышанные от него же:

- Володя... он же из офицерской семьи... Отец его подполковником был. В середине семидесятых его перевели по службе в Грозный на повышение, на должность заместителя командира полка... Ехал он как-то вечером после дежурства по гарнизону в свой полк, чтобы оружие сдать. Если бы тогда у него не было пистолета, может быть ничего бы этого, всй этой цепочки убийств и не случилось бы. Он в трамвае ехал и трое молодых чеченцев углядели у него кобуру... Они решили завладеть оружием. Оружие для нохчей всегда было, что для русских водка, они его добывали любыми способами. Они же всегда готовились, ждали когда начнут воевать против русских... Дождались... Сошёл отец Володи с трамвая и пошёл к расположению полка. Тут в переулке они на него и напали... В общем, одного он застрелил на месте, второго смертельно ранил, а третий убежал. С этого всё и началось,- капитан вздохнул и замолчал.

- Ну и что... Это вынужденная самооборона, применение оружия правомерно,- прокомментировал происшествие с юридической точки зрения подполковник.

- Так то оно так... Трибунал-то отца оправдал. А чеченцы? Он ведь двух молодых джигитов убил из многочисленного и влиятельного рода. Им плевать на наши законы, как и за что. Он убил чеченцев, а это значит обязательная кровная месть... Они братьями оказались, братьями Умхаевыми. Старших отец Володи убил, а младший убежал... Это Исраил был. Тогда его не судили, ему ещё восемнадцати не исполнилось. Понадеялись, раз мальчишку не привлекли за нападение, род успокоится. Как же, успокоились они. У них родственников тьма, по всей Чечне. Вот они и начали мстить, а мстят они не только убийце, но и всей его семье. Тогда отца Володи с семьёй надо было срочно отсюда убирать. А у нас, сами понимаете, волокита, да и на интернационализме все зашорены, даже сейчас, а тогда и подавно. Хоть бы на территории полка семью спрятали... Никто не догадался. У них ведь даже служебной квартиры не было, отец не успел получить, они в частном доме комнату снимали. Вот в тот дом и нагрянули они в одну из ночей, человек десять. На глазах отца зверски изнасиловали и убили его жену, дочь, ей тогда пятнадцать лет было, ей бутылку между ног забили, а горлышко отломили, чтобы мучилась и кровью изошла... Тут, наконец, милиция подоспела... Отца они всё же успели пристрелить, а Володя, ему десять лет тогда было, в суматохе в окно выпрыгнул... Суд был, но попались только пешки, родственники Умхаевых из горных аулов... Трёх человек расстреляли. Исраил тогда не попался, или откупили. Всё это на глазах Володи происходило... понимаете. А до этого его ещё в школе убить пытались. Исраил кодлу привёл. Они его в спортзал затащили, и хотели на шведской стенки повесить... Его учительница спасла, русская, крик подняла... Потом они её в отместку в тот же спортзал... и на теннисном столе, шесть человек... Исраил был среди них. Всё произошло без свидетелей, учительница ничего не доказала и уехала опозоренная...

- Так... Теперь мне ясно почему Умхаевы не хотят расследования,- задумчиво резюмировал подполковник.

- Это всё случилось давно, и вряд ли сейчас можно привлечь его... Даже если та учительница и жива. Она уже пожилая женщина и не станет давать показания о своём позоре,- с сомнением отозвался капитан. 

- Да не в том дело. Конечно сейчас никто ничего не докажет, но какой шум может подняться, журналюги растиражируют подробности. Для Корнюхина этот суд может сыграть роль трибуны, с которой он так обольёт Умхаева и его клан. Их ведь и без того обвиняют в пособничестве боевикам. Он их втихаря по фальшивым документам устраивает на лечение в московских клиниках и за границей. Ему это сейчас совсем не нужно, такая огласка, многие его контракты могут полететь, миллионы долларов. А внуков у него и без этих полно уже. Знаете, как Черчилль сказал о Сталине? На Западе думают, что в Кремле сидит джентльмен, а там сидит кавказский бандит. Так и тут, западные партнёры считают Умхаева джентльменом, а тут выяснятся некоторые подробности его бурной молодости... Ладно, мы отвлеклись. А что дальше... после убийства семьи Корнюхина,- заинтригованный следователь побуждал капитана к продолжению рассказа.

- Дальше... Володю сначала в детдом отправили, подальше, в Горький. Родственников то ли не оказалось, то ли они его брать испугались. Из детдома потом он в суворовское училище перебрался, а потом в наше. Он специально поступал в училище МВД расположенное на Кавказе, поближе к Чечне. Знаете что такое Орджоникидзевское училище МВД?... Его ещё МОПовским называли. Пожалуй хуже во всём Союзе не сыскать. Абитуриентов туда по всей стране ездили собирали, из тех кто в другие училища не смог поступить. В общем, таких иной раз принимали... Преподователи не стесняясь называли нас отбросами, сборищем дубов. Но бандитов эти дубы, голыми руками потом брать могли, - капитан горделиво взглянул на свои широкие клещеобразные ладони. – И представьте среди нас Володя, на четыре и пять окончивший суворовское. Он ведь в самое лучшее училище пойти мог, в Москве, в Питере. Его у нас академиком звали. Он училище наше дубовое с красным дипломом окончил, так, шутя, без усилий. Я дружил с ним... Представляете, он ещё тогда не сомневался, что будет война с чеченцами, он к ней готовился, мстить готовился... Поверите, из-за этого он и семью не заводил, даже с девушками не встречался. В общем, насчёт невменяемости... есть у него что-то такое. Хотя внешне кажется вполне нормальный человек, а вся жизнь подчинена только одному, мести... В первую войну он родственников Умхаевых и расстрелял. Он их выслеживал и вычислял и здесь, и в Москве. И  самое удивительное, здесь их достать оказалось значительно легче, чем в России. Он начальником штаба батальона был. В девяносто шестом тот расстрел случился.  Могли и уголовную статью припаять, но ограничились разжалованием и посоветовали тут же рапорт написать, в связи с ранением. Ну, а как вторая война началась, он меня разыскал, я посодействовал, под свою ответственность взял. Знал, что плохо кончится, но не взять не мог.

- Мда... Зверства порождают ответные зверства. Замкнутый круг,- тяжело вздохнул следователь.

- Для того и существуют правители, чтобы находить выходы из таких вот замкнутых... дуралеев тут и у нас хватает... Как из этой войны выйти, если почти все чеченцы сейчас кровники... да и у нас вон?...- зло проговорил капитан.

- Ну, это уж не наше дело,- попытался уклониться от щекотливой темы подполковник.

- Это так... не наше... Но знаете у меня после того случая с чеченским стариком, старейшиной того села бурное объяснение было. Покричал он на меня... я на него, а потом он мне уходя и говорит: Знаешь, почему мы не хотим с вами в одной стране жить? Я ему, потому что вы бандитская нация, а у нас и Армия и органы правопорядка сильные, спуску вам не дают. А он: нет, говорит, как мальчишка рассуждаешь. Потому что вы можете позволить своим правителям последние рубахи с вас, с жён и детей ваших поснимать, голодом вас морить, заставить в тесноте и грязи ютится, чтобы те какой-нибудь спутник запустили, или помощь кому-нибудь оказали. А мы, говорит, не хотим как вы жить, чтобы наши деньги нас не спрося куда-нибудь запузыривали. Нам космос не нужен, но мы хотим, чтобы у нас были хорошие дома, хорошая еда и одежда...

После беседы со следователем капитан прошёл в помещение следственного изолятора. Его там знали и беспрепятственно пропустили к Корнюхину.