— Понимаю, это сложное решение, Гарри, — тихо сказал Сириус, — но, думаю, будет всё же лучше разобраться с этим. То, что ты узнаешь содержание пророчества, ничего не изменит. Тебе всё еще нужно выздороветь, помочь мне с Лунатиком. К тому же ты всё ещё под домашним арестом.

Гарри медленно кивнул, зная, что Сириус прав. Зная, что содержание пророчества повлияет на него, лишь если он позволит этому случится. Но он даст ему изменить его жизнь. Что, если другие отреагируют по-другому? Внезапно он вспомнил об очень важном факте, который оказывал негативное влияние на большинство его решений за прошедший год. Волдеморт.

— Вы уверены, что Волдеморт больше не имеет доступа к моему сознанию? — тихо спросил Гарри. — Может, будет лучше, если я не буду знать.

Сириус протяжно вздохнул, пробежавшись пальцами сквозь волосы Гарри, чтобы успокоить парня.

— Твой шрам болел в последнее время? — спросил он. Гарри покачал головой. — Тогда мы вне опасности. То зелье вышло из твоего организма, тебе давно не снились кошмары и ты занимался окклюменцией.

Профессор Дамблдор откинулся назад и сцепил свои длинные пальцы.

— Я считаю, что в дальнейшем Волдеморт не будет значительной проблемой в этом плане, Гарри, — спокойно сказал он. — После провала своего последнего плана, он решил принести столько разрушения, сколько сможет. Волдеморт ожидал, что ты попытаешься сбежать из его когтей, и при помощи Зелья Связи Разумов планировал контролировать тебя, чтобы ты убил тех, кто будет рядом с тобой. Чего он не учёл, так это твоей силы воли. Ты, Гарри, отказался сдаваться, что дало Сириусу и Ремусу достаточно времени, чтобы дать тебе антидот. Теперь ты находишься в укрытии, за пределами его контроля. Как бы это ни злило его, Волдеморту не осталось иного выбора, как сосредоточиться на чём-нибудь другом.

Гарри в ужасе уставился на Дамблдора.

— Он хотел заставить меня убить вас всех? — со страхом спросил он.

— Волдеморт хотел попытаться, — поправил его Дамблдор. — Понимаешь, Гарри, строя свои планы, Волдеморт допустил большую погрешность. Он совсем не учёл, насколько ты предан своей семье. Он не понял причины, по которой ты сбежал... ты предпочёл пожертвовать собой, чтобы защитить тех, кто тебе дорог, а не смотреть, как они умирают. Волдеморт не понимает это чувство, которого у тебя в избытке, или близких к нему. Он не знает, какого это любить кого-то так сильно, чтобы быть готовым рискнуть всем ради них.

Гарри судорожно вздохнул, потерев глаза под очками.

— Я просто не знаю, сколько ещё я смогу выносить это, — тихо сказал он. — Он сводит меня с ума. Я ненавижу тот факт, что больше не могу доверять самому себе. Я ненавижу то, что мне всё время приходится дважды проверять себя и задаваться вопросом, все ли мои мысли на самом деле принадлежат мне.

— Нет ничего удивительного в том, что ты сомневаешься в себе после недавних событий, — мягко сказал профессор Дамблдор. — Начни с меньшего, Гарри. Если ты не можешь принять решение, уверен, Сириус и Ремус помогут тебе с этим. Просто помни, что обычно первый порыв оказывается верным. Судя по твоим воспоминаниям, которые мы просмотрели, твоим первым порывом той ночью, когда ты сбежал, было остаться с Сириусом. Первое, что тебе пришло в голову, когда ты сбежал от Волдеморта, было найти Сириуса. Ты был прав в обоих случаях, мой мальчик.

Гарри задумчиво посмотрел на Омут Памяти. Возможно, в словах Дамблдора был смысл. Его инстинкты подсказали ему открыть правду Рону и Гермионе. Он не пожалел о своём решении, наоборот, они стали ближе, чем были за последние два года.

Дамблдор поднёс палочку к своему виску и вытянул из него серебристую, похожую на паутинку ниточку мысли, прикрепившуюся к кончику его палочки, и направил её в Омут Памяти, где серебристая субстанция принялась, не переставая, кружиться. Дамблдор поднял взгляд на Сириуса и Гарри.

— Тебе можно доверить это знание, Гарри, — уверено сказал он. — Мы доверяем тебе, даже если ты сам не доверяешь себе. Ты готов?

Гарри почувствовал, как Сириус ободряюще сжал его плечо, и медленно кивнул.

Дамблдор вернул кивок, после чего помешал серебристую субстанцию кончиком палочки. Из субстанции медленно поднялась фигура. Она была завернута в шали, её глаза казались огромными за очками... кружась, она медленно поднялась из чаши, но ноги её остались внутри. Гарри шокировано уставился на неё большими глазами. Это была Сибилла Трелони, его учитель Предсказаний. Она открыла рот и заговорила, но голос её был совсем другим. Он был резким и грубым, таким, каким однажды Гарри уже слышал его.

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой... тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...»

Медленно вращаясь, профессор Трелони погрузилась обратно в серебристую массу под ней и исчезла.

Гарри долго не сводил глаз с Омута Памяти, не в силах пошевелиться, потом медленно повернул голову и скептически посмотрел на профессора Дамблдора.

— И вы хотите, чтобы я поверил в одно из предсказаний профессора Трелони? — неверяще спросил он. — Да она же годами предсказывала мою смерть! Она не смогла бы сделать настоящее предсказание, даже если бы от этого зависела её жизнь!

— Да, истинные пророчества Сибиллы крайне редки, но могу тебя заверить, что это одно из них, — спокойно сказал профессор Дамблдор. — Вспомни предсказание Сибиллы относительно Питера Петтигрю. Оно уже сбылось. Тот, кто имел шанс противостоять Лорду Волдеморту, родился в конце июля больше шестнадцати лет назад. Мальчик родился у родителей, которые трижды бросали вызов Волдеморту, и тот оставил на нём метку.

Гарри медленно закрыл глаза и, неосознанно подняв руку, коснулся пальцами шрама на лбу. Нельзя сказать, что он был удивлён, учитывая историю своих встреч с Тёмным Лордом, но, услышав подтверждение этому, он ощутил всё более остро.

— Вы уверены, что оно обо мне? — робко спросил он. — И больше нет никого другого, кто бы...

Дамблдор наградил Гарри долгим взглядом сквозь свои очки.

— Да, Гарри, — тихо ответил он. — Боюсь, ты единственный, кто подходит под описание. Был ещё один мальчик, который родился с тобой в один день у тех, кто трижды бросал вызов Волдеморту, но он не был отмечен. Это Невилл Лонгботтом.

Гарри вздохнул, поднимаясь на ноги и подходя к камину. Уставившись в пламя, он попытался уложить в голове услышанное. «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца...» Вот почему Волдеморт так одержим им. Вот почему погибли его родители. «И Тёмный Лорд отметит его как равного себе...» Гарри знал, что он отмечен и не только в этом плане. Всё из-за этих дурацких выбросов. Волдеморт видел в нём достойного противника и теперь всеми силами будет пытаться убить его. «...Но Темный Лорд не будет знать всей его силы...» Что это значит? Вряд ли это о его эмпатии или даже целительстве. Эти «силы» не больно-то могли помочь во время дуэли, верно? «И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой...» Другими словами, он должен будет убить Волдеморта или погибнуть от его руки. Он будет убит или станет убийцей.

— Гарри? — нерешительно позвал Сириус. — Я знаю, это тяжело принять, но помни, это ничего не меняет.

Нет, Сириус. Это меняет всё. Закрыв глаза, Гарри сосредоточился и тут же почувствовал волны желания защитить, сострадания, любви, нервозности и страха. Затем парень снова открыл глаза, сражаясь с накатывающим страхом, стремившимся поглотить его. Пророчество будет иметь власть над ним, только если он сам позволит ему. Сейчас он не был готов снова встретиться с Волдемортом лицом к лицу, но в будущем, хорошенько подготовившись, он мог бы сделать это.